Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

«Только бы не меня! Я надеюсь, он выберет не меня!»

– Ты, – произнес он, с удовлетворением отмечая ее испуганный вздох.

Она была стройной, но отнюдь не особенной, лицо обрамляли самые обычные волосы до плеч грязно-каштанового цвета. Ему нравилось подниматься с ней вверх по лестнице, видеть сопротивление в ее походке. Его возбуждало сознание того, что она презирает его, но ей придется раздвинуть ноги, потому что у него есть деньги.

Настал май 1997 года. Лейбористы во главе с Тони Блэром составили новое правительство, и новый харизматичный Prime Minister[52] пообещал, что все изменится к лучшему. Слушая новости по телевизору, Джон размышлял над тем, имеет ли смысл пригласить к себе как-нибудь и Блэра; как бы там ни было, он был ему более симпатичен, чем его предшественник.

Фотографии Кертиса с Джоном Фонтанелли и Патрисией де Бирс были уже готовы, и, как и предсказывал фотограф, Джону они понравились. После некоторых колебаний и разговора с Маккейном он дал свое согласие на использование этих фотографий в будущей рекламной кампании.

Снова возникли проблемы с компанией «ХЬЮДЖМУВЕР». Профсоюз с помощью итальянских забастовок и намеренного снижения темпа работы пытался вставить палки в колеса рабочему процессу и вынудить руководство пойти на переговоры. Обрисовав им ситуацию, Дональд Раш глядел на них с экрана несколько растерянно.

Лицо Маккейна выражало мрачную угрозу.

– У профсоюза наверняка есть на вашем предприятии ключевые фигуры, функционеры, зачинщики. Вы знаете, кто это?

– Да, – произнес Раш. – Конечно.

– Вышвырните их вон.

У коренастого американца глаза едва не выпали из орбит.

– Но… это ведь незаконно!

– И все равно вышвырните их.

– А потом? Рабочие будут бастовать. И в этом случае я не имею права использовать внешнюю рабочую силу для прекращения забастовки. По крайней мере, согласно действующему законодательству.

– Тогда пошлите тех, кто протирает задницу в креслах, в цеха, – сказал Маккейн. – Инженеров, всех менеджеров нижнего и среднего звена. Сами спуститесь, закрепите отвальный щит. – Он взял в руки листок со списком коллектива компании «ХЬЮДЖМУВЕР». – А еще у вас есть пять тысяч сотрудников с неполным рабочим днем, которых вы можете задействовать, не нарушая законодательства. Скажите им, что если они хотят сохранить работу, то пусть впрягаются.

– Но это… – Раш замолчал, закусил губу и кивнул. – Окей.

Маккейн некоторое время молчал, и тишина была подобна едкой кислоте. Потом он произнес:

– Здесь мы имеем дело с прецедентом. Это нужно протащить. Вы понимаете меня, Дональд?

Лицо Дональда Раша выражало тот факт, что в его интересах понять это.

– Да, мистер Маккейн, – сказал он.

На следующий день в газетах написали о том, что компания «ХЬЮДЖМУВЕР» уволила всех профсоюзных функционеров. Заводы снова забастовали, уверенные в своей победе, поскольку увольнение было неправомерным. То, что теперь руководители отдела продаж оделись в синие рабочие костюмы, сотрудники отдела кадров возились с тяжелыми ключами, а секретарши водили автопогрузчики, тоже вызвало бурю веселья.

Одинокий проектор во главе большого стола для заседаний отбрасывал на стену бледный прямоугольник света. Темнота поглотила дальние уголки комнаты и, казалось, затаилась там, словно пугливый зверек.

– Что вы скажете относительно великой шахматной партии? – поинтересовался Маккейн у профессора Коллинза, пока тот раскладывал свои пленки. – Человек против машин. Каспаров против «Дип блю».

Ученый поднял глаза.

– Вынужден признаться, что слушал отчет по этому вопросу лишь краем уха. А что там?

– Закончилась. Каспаров проиграл сегодня последнюю партию, после девятнадцатого хода. Компьютер Ай-би-эм теперь чемпион мира, если можно так выразиться.

Коллинз кивнул.

– Ну а что мне на это сказать? Я думаю, что те, кто усматривает в этом унижение человеческого достоинства, совершенно неверно оценивают турнир. Для меня он просто является признаком того, на что способны компьютеры. Зачем существуют компьютеры, зачем вообще существуют машины: чтобы лучше выполнять специальные задачи, чем это может сделать человек.

Маккейн улыбнулся.

– Хорошо сказано.

Отчет начался, как начинаются все отчеты: с оглядкой на деятельность прошлого года. Джон с трудом сдерживался, чтоб не зевнуть.

– Переезд в новое, большее здание, – рассказывал профессор Коллинз, выкладывая картинку ничем не примечательного строения с плоской крышей, – сказался на нашей работе более чем положительно. Мы смогли заполучить много выдающихся работников, хотя из-за условий секретности мы не особенно привлекательны для студентов и докторантов, чего нам, конечно, хотелось бы. Что касается оснащения компьютерами, мы полностью перебрались на RS6000 с операционной системой UNIX, все соединено в сеть и через фаерволл подключено к Интернету; так что в отношении того, что касается условий работы и мотивации людей, я могу утверждать, что все складывается наилучшим образом.

Маккейн благосклонно кивнул. Джон откинулся на спинку кресла и передвинул свою папку с документами на три сантиметра вправо, просто так.

– И мы запустили и оценили первые значимые модели, – продолжал профессор Гарлан Коллинз.

Джон увидел, как тонкие волоски на тыльной стороне его ладоней встали дыбом, и поднял взгляд. В голосе профессора было что-то такое, что было ему очень созвучно. Это был не просто отчет. Исследователь будущего принес пугающие известия.

Коллинз вложил в проектор пленку со сложными диаграммами, больше похожими на электрические схемы. Нервно подвигал ее из стороны в сторону, пока не удовлетворился ее положением на экране, несколько раз откашлялся, и, когда заговорил опять, голос его снова звучал привычно и деловито. Но теперь это было похоже на отвлекающий маневр.

– За последние десятилетия, – объяснял он, – мы наблюдали постоянное увеличение производительности, а значит, и уровня жизни. Это элементарная взаимосвязь, поскольку без учета других факторов средний уровень жизни в первую очередь зависит от средней производительности. Здесь идет речь о положительном контуре регулирования, то есть о самостоятельно усиливающемся развитии: это значит, что если удастся высвободить производительность, которая не используется для непосредственного поддержания жизни, то можно вкладывать средства в образование, в развитие новых орудий труда и вспомогательных средств, благодаря которым производительность снова возрастет и станет легче высвободить еще часть производительности, и так далее. Скачок производительности, которого добился в начале столетия Генри Форд, объяснялся концентрированным разделением труда вдоль конвейера. Сегодня работа на конвейере играет лишь незначительную роль; доля тех, кто трудится на конвейере, столь же мала, как и доля задействованных в сельском хозяйстве. Рост производительности сегодня достигается с помощью высокотехнологичного оборудования, использования роботов, химических добавок, но в первую очередь – благодаря сильно возросшему уровню образования и отточенных методов производства. Более того, возникает метауровень, что означает разработку методик для тех, кто изобретает улучшенные орудия труда, – а это области управления качеством, консультаций по вопросам менеджмента и так далее.

Маккейн воинственно наклонился вперед.

– Все звучит довольно радужно.

– В условиях неограниченной среды так оно и было бы. Но Земля не безгранична. Вместе с ростом производительности происходит – к счастью, не пропорционально – усиленное потребление природных ресурсов. Сырье добывается более эффективно, воздух, вода и земля используются интенсивнее.

– Разве возрастание производительности не приводит к сдерживанию этого? Я помню, что ребенком часто стоял на берегах рек, больше напоминавших вонючие клоаки, загрязненные стоками химических фабрик; сегодня очищение сточных вод вполне по карману, а в реках можно купаться, если захотеть.

– На это нет простого ответа. Неоднократно находили хорошо функционирующие технические решения. Например, последовательная очистка дымовых газов от серных соединений дает гипс настолько высокого качества, что теплоэлектроцентрали вытеснили с рынка традиционные способы добычи гипса. Но очистка содержащих тяжелые металлы сточных вод оставляет очень ядовитые отходы. Или подумайте об изменении климата. Все технологические решения связаны с расходом энергии, а расход энергии неизбежно означает нагревание: питаемый из множества струек могучий поток тепла, способный изменить климат Земли.

Маккейн положил ладонь на стол, послышался негромкий хлопок, прозвучавший в конференц-зале подобно сигналу.

– Хорошо. Как выглядит ваш прогноз? Если все и дальше будет идти так, как шло до сих пор?

Докладчик сменил пленку. На новой картинке было филигранно изображено множество пересекающихся кривых, причем некоторые из них были неаккуратно отмечены толстым фломастером.

– Текущая, на первый взгляд кажущаяся положительной тенденция будет продолжаться еще некоторое время, по меньшей мере лет десять, скорее даже двадцать. При условии, что не будет политических отклонений; на данный момент наша модель недостаточно избирательна, чтобы принимать во внимание подобные вещи. Поэтому мы будем продолжать наращивать производительность, с этим будет связано общее улучшение уровня жизни, менее явно выраженное в более бедных