Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - Рональд Дитмар Герсте

class="cite">

 Очень любопытно обнаруживать параллели с сегодняшним днем в прошлом или различия между положением наших предков и текущей ситуацией начала 2020-х годов. И существенность этих различий скрывается, простите за каламбур, даже не за маской узнаваемого бренда.

Историю пандемии гриппа 1918–1920 годов я подробно рассказывал в другой своей книге [2]. Здесь же хочу привести некоторые важные особенности этой вирусной инфекции, охватившей весь мир. Как это часто бывает с историей медицины и восприятием общественностью медицинских фактов, в употребление вошло совершенно неподходящее понятие. Иберийская страна не была источником появления окрещенной испанским гриппом болезни, а также не способствовала ее распространению больше других. Поскольку в этом государстве, занимавшем нейтралитет во время Первой мировой войны, цензуры было меньше, чем в воюющих державах, испанская пресса имела возможность более свободно сообщать о новой эпидемии. Таким образом, это название прижилось в то время, когда участники войны уже достаточно долго регистрировали высокий уровень заболеваемости среди своих солдат на фронте, однако это не должно было становиться общеизвестным фактом, чтобы не обнаруживать свою слабость перед врагом.

Если же необходимо дать гриппу название, указывающее на его географическое происхождение, более подходящим будет «американский грипп». Из различных гипотез о происхождении гриппа наиболее вероятной сейчас считается одна из первых: передача вируса от животного к человеку в самом сердце США. В начале 1918 года в округе Хаскелл, вдали от мегаполисов, в крайне малонаселенной западной части штата Канзас, местный врач по имени Лоринг Майнер лечил нескольких пациентов, заболевших, по его словам, «тяжелой формой гриппа» [3] Некоторые из них были молодыми мужчинами; в следующие несколько месяцев эта группа населения особенно сильно пострадает от гриппа. Согласно одной из многочисленных версий, все дело было в иммунной системе молодых мужчин, особенно сильной и отвечавшей на появление в организме мутировавшего вируса чрезмерной реакцией. Майнер сообщил о своих наблюдениях в службу здравоохранения, опубликовавшую их в информационном бюллетене в начале апреля. Однако к тому времени «тяжелый грипп» уже нашел идеальный резервуар для своего распространения.

Неоднократно выдвигалось предположение, что пандемия гриппа могла наступить в 1918 году, даже если бы не бушевала Первая мировая война, однако никаких доказательств этому нет. Напротив, тесная связь распространения гриппа с наступательными действиями на фронте более чем очевидна. Некоторых уже инфицированных деревенских парней округа Хаскелл призвали в армию, как и миллионы других молодых американцев. Они проходили подготовку в Кэмп-Фанстоне, одном из крупнейших тренировочных лагерей вооруженных сил, располагавшемся в Канзасе. Он был так же переполнен, как и другие подобные лагеря: 65 000 молодых людей кашляли и потели в тесном пространстве. 4 апреля 1918 года в Кэмп-Фанстоне обнаружили заболевшего повара, и в течение трех недель в госпиталь попали одиннадцать сотен молодых людей с жаром. Это было только начало.

Американский президент Вудро Вильсон не прислушался к голосам врачей и эпидемиологов, советовавших не отправлять в Европу большое количество солдат на битком набитых транспортных судах (на больших пароходах размещалось до 9000 человек). Война была важнее, поэтому неудивительно, что одним из мест, где в августе хлынула вторая волна с более высокой смертностью, стал французский портовый город Брест, впустивший в Европу почти 800 000 американских солдат в течение нескольких месяцев. Население Германии узнало о масштабах волны гриппа только в октябре 1918 года, когда структуры имперского правительства под давлением надвигающегося поражения стали постепенно разрушаться, а пресса получила возможность более свободно писать о негативных событиях. В то время продовольственная ситуация для немецкого населения, вынужденного голодать из-за блокады союзников, была немыслимо плохой. Вопреки всем полученным знаниям о сопротивляемости организма воздействию возбудителей заболеваний и других причин болезней, ослабление иммунной защиты населения из-за недостатка пищи существенно не повысило уровень смертности от эпидемии. Плохо питающиеся граждане Германии умирали от гриппа реже, чем представители высадившейся на европейском континенте американской армии, которую на тот момент, вероятно, обеспечивали лучше всех. Сам Вильсон заболел гриппом во время визита на Парижскую мирную конференцию в 1919 году, и это было не единственным вторжением вирусов в историю американского президентства: в мае 1918 года одной из первых жертв последствия гриппозной инфекции, воспаления легких, в Нью-Йорке стал бизнесмен, оставивший в наследство жене и сыну значительное состояние. Сын в течение своей жизни настолько успешно его приумножал, что оно легло в основу сначала его популярности, а затем и политической карьеры его собственного сына. Умершего в 1918 году от гриппа мужчину звали Фредерик Трамп.

 Число смертей во всем мире от трех волн гриппа с 1918 по 1920 год в прошлом снова и снова пересматривалось в сторону роста. Сегодня утвердилось предположение о 50 миллионах умерших, часто дополняемое припиской, что их могло быть вдвое больше.

Этот масштаб разительно отличается от сегодняшней пандемии коронавируса. Однако значительно меньшая летальность от нынешнего вируса не умаляет его опасности. Вся радость лицезрения людей в масках на фотографиях 1918 года и приятное чувство, что в настоящем мы, практикуя использовавшие еще более ста лет назад методы (в том числе социальное дистанцирование), вероятно, идем правильным путем, не должны искушать нас видеть сходство там, где есть различия. Разумеется, медицина и возможности помогать больным, к счастью, продолжали стремительно развиваться даже после золотого века, описанного в этой книге. Более ста лет назад невозможно было идентифицировать истинный возбудитель заболевания, ведь мир вирусов удалось увидеть лишь после изобретения электронного микроскопа. Триггером эпидемий считали бактерии, способные разве что привести к появлению суперинфекции, дополняя уже имеющуюся вирусную инфекцию бактериальной. В настоящее время возбудитель стал известен, идентифицирован и подтвержден еще до того, как распространился по земному шару. Клинические ноу-хау и современное оборудование (например, аппараты ИВЛ) спасли жизни многих тяжелобольных. Если же говорить о терапевтических возможностях 1918 года, медицина была абсолютно бессильна.

Что с позиции современного человека кажется поразительным, помимо, разумеется, более высокого уровня медицины в наше время, так это пропасть, разверзнувшаяся между «испанским гриппом» и Covid-19 с точки зрения социальной и здравоохранительной политики, а также ментальном здоровье. В этом отношении, вероятно, наиболее удивительно с современной точки зрения то, что, каким бы ужасающим ни было количество жертв, люди за редким исключением не воспринимали пандемию того времени как поворотный момент. Несмотря на личные потери, на утрату членов семьи, умерших от гриппа, едва ли кто-то осознавал, что грипп поделил жизнь на «до» и «после». Когда заболевание окончательно ослабло в 1920 году, жизнь продолжалась, насколько позволяли обстоятельства того времени, которые между тем резко изменились, особенно