Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

дикарь вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя и демонстративно потряс причиндалами.

– Я бы сказал, что он перебрал с выпивкой, – пробормотал Марк, невольно улыбаясь.

Между тем мужчина приподнял пузатый мех и присосался к горлышку, глотая и проливая вино на себя. Накачавшись, он с третьей попытки вставил пробку и снова помахал римлянам, сопроводив жест какими-то выкриками.

Не дождавшись ответа, он сделал два шага, покачнулся и упал ничком.

Марк и Пеппис с интересом наблюдали за неподвижным дикарем.

– Живой. Вижу, грудь поднимается. Может, просто упился, – прошептал Пеппис. – Или ловушка. Точно ловушка. Эти синекожие – большие хитрецы, все так говорят.

– Возможно, но я вижу только одного, а с одним я справлюсь. Вино нам бы не помешало. Во всяком случае, мне, – ответил Марк. – Я намерен спуститься. Принеси веревку. Я мигом – туда и обратно. – Пеппис тут же исчез, отправившись исполнять поручение, а Марк сосредоточил внимание на распростертой фигуре и, взвесив риски, горько усмехнулся. Какой риск, если они так и так собирались умереть ночью или на рассвете? Сомнения рассеялись, напряжение отпустило. В обреченности было что-то успокаивающее. По крайней мере, он сможет выпить. Да и вина в мехе, похоже, столько, что всем достанется понемногу.

Пеппис привязал конец веревки и бросил ее вниз с высоты в двадцать футов. Марк проверил, надежно ли закреплен гладий, и взъерошил мальчишке волосы.

– До скорого, – прошептал он и, перекинув ногу через парапет, исчез во мраке. Было темно, и Пеппис лишь видел, как Марк с обнаженным гладием в руке подкрадывается к неподвижной фигуре.

Что-то не давало ему покоя. Что-то во всей этой сцене было не так, но и бежать было поздно – он уже шагнул в ловушку. Марк вытянул ногу, чтобы толкнуть спящего, и даже не удивился, когда тот внезапно вскочил. Впрочем, еще до того, как на физиономии хитреца успело появиться выражение торжества, Марк рассек ему горло. И тут же с земли вскочили еще двое синекожих. Вероятно, именно об их присутствии предупреждало его чутье. Судя по всему, эти двое укрылись в неглубоких ямах и пролежали там совершенно неподвижно несколько часов кряду, явив пример почти нечеловеческой выдержки. Возможно, они спрятались здесь еще до появления римского обоза, подумал Марк, переходя в атаку. Нет, перед ним были не дикари, а воины.

Здесь их было только трое, молодых парней, хотевших то ли показать себя, то ли убить первого врага. Они поднялись с мечами наготове, и его первый удар был отражен с громким металлическим звоном. Марк поморщился. Скоро их будет еще больше. Убраться отсюда надо до того, как подтянется вся армия синекожих. Клинок скользнул по грязному клинку противника и столкнулся с бронзовой гардой. Синекожий ухмыльнулся, и Марк ударил его кулаком в живот, а когда тот согнулся пополам от боли и удивления, пронзил насквозь. Третий был не так искусен, как его товарищ, но Марк уже услышал крики и понял, что время на исходе. В спешке он пренебрег осторожностью и с опозданием увернулся от удара наотмашь, который задел его ухо и оставил царапину на голове. Уйдя влево, он вонзил меч сбоку, между ребер, – в сердце. Синекожий издал булькающий звук и упал, а темноту уже наполнил топот бегущих босых ног, который Марк так хорошо помнил после недавнего забега. Вернуться к веревке он уже не успевал, а потому схватил мех, вытащил пробку и сделал добрый глоток. Ночь вокруг него наполнилась мечами и синими тенями.

Они окружили его, держа наготове оружие, и их глаза поблескивали даже в темноте. Марк выпустил мех, который упал к его ногам, и высоко поднял гладий. Они остались на месте, поглядывая на лежащие тела. Потянулись долгие секунды ожидания, затем один из дикарей – лысый синекожий верзила с длинным изогнутым клинком в руке – вышел вперед. Воин сначала указал куда-то вдаль, потом – на Марка. Марк покачал головой и указал за спину, в сторону форта. Кто-то фыркнул, но воин рубанул рукой воздух, и все стихли. Бесстрашно шагнув вперед, он направил острие меча к горлу Марка. Другой рукой он снова указал на костры, а затем на молодого римлянина. Круг молча сжался, и Марк ощутил близость людей у себя за спиной.

– Вот, значит, как – замучаете до смерти, поджаривая на костре, – произнес он, указывая в сторону огней. Синекожий воин кивнул, не сводя глаз с римлянина, и, судя по тону, отдал какое-то приказание, и другой воин положил руку на меч Марка и осторожно забрал его. – А, значит, замучаете до смерти безоружного – я не сразу сообразил, – добавил Марк с любезной интонацией, хотя и знал, что его не понимают. Он улыбнулся, и они улыбнулись в ответ.

Они ушли, оставив форт в темноте, и когда Марк оглянулся, ему показалось, что на фоне неба мелькнуло бледное лицо Пепписа.

Посмотреть поединок собрались почти все, так что около костров никого не осталось. К сожалению, люди в форте ни о чем не догадывались и воспользоваться ситуацией не могли. В окутавшей горы тьме они видели только пятна света и не знали, что бóльшая часть синекожих сбежалась в одно месте. Марку разрешили подняться. Круг для боя обозначили воткнутыми в землю кинжалами. Синекожие встали за линией, некоторые даже забрались на плечи друзьям. Куда бы Марк ни повернулся, он мог видеть колышущуюся стену из синих тел и оскаленные желтые зубы. Он заметил у многих покраснение вокруг глаз, – должно быть, что-то в красителе раздражало кожу. Пузатый вождь вышел в круг и, с серьезным видом вручив Марку гладий, осторожно отступил назад. Марк не удостоил его взглядом. Даже слепой ощутил бы атмосферу враждебности и ненависти. Проиграешь – и тебя разрубят на куски, чтобы показать свое превосходство, победишь – и тебя разорвет толпа. На мгновение он задумался – что бы сделал Гай на его месте? – и улыбнулся при этой мысли. Гай убил бы вождя, как только тот передал меч. В конце концов, хуже все равно быть не могло.

Вождь все еще стоял на границе круга, вторгаясь в его пределы животом, но идея – подбежать и проткнуть старику брюхо – не нравилась Марку. Возможно, они еще отпустят его. Он снова пробежал взглядом по лицам синекожих и пожал плечами. Это вряд ли.

На мгновение зрители расступились, пропустив в круг одного из воинов-крайка, и снова сомкнулись, негромко приветствуя соплеменника. Марк оглядел его с ног до головы. Юноша выделялся ростом и был выше не только большинства синекожих, но и самого