Через пламя и ночь - Анастасия Александровна Андрианова

в города, решалась прогуляться. Но к ним с Купавой все относились либо с равнодушием, либо с уважением, и в голову закрались подозрения: уж не Лируш ли подсуетился?..

Они купили по кульку орешков в сахаре – один для Раско, один – им с Купавой. Купава забрала деньги, оставленные на столе в другой комнате. Мавна боялась их тратить: это же Смородника, вернётся и заберёт, надо поберечь, но Купава пообещала, что возьмёт всего чуть, а потом, если понадобится, они непременно вернут. Мавну это немного успокаивало.

Незаметно за прогулками и разговорами подкрался вечер. Мавна не призналась Купаве, но и правда почувствовала себя чуть более живой – и даже с сожалением поняла, что пора возвращаться, когда Раско захныкал и заявил, что устал.

* * *

Вернувшись в город из чародейского лагеря, Илар заглянул к городскому главе и командующему озёрскими войсками – попросился отправить его на помощь дозорным и, напрягшись, рассыпал пригоршню искр, чтобы показать, что кроме крепких кулаков он ещё самую малость умеет колдовать.

Вблизи городские стены Озёрья производили ещё большее впечатление, чем издали и снизу: со стороны улиц было обустроено множество лестниц и помостов для удобства, а верхняя часть стены шириной не уступала просторной мостовой: наверное, тут и телега запросто могла бы проехать, а то и две.

Илару достался не лук, а тяжёлый самострел с короткими снарядами – впрочем, он сам выбрал себе оружие из склада в башне, посчитав, что самострел будет бить дальше, а луки лучше оставить совсем юным дозорным с длинными и тонкими руками. Таких юнцов здесь было множество – как и других мужчин, крепких и коренастых, высоких и не очень, пожилых и молодых. Илар не мог даже близко представить, сколько всего людей живёт в Озёрье – судя по всему, намного больше, чем в Кленовом Валу, и в сотни раз больше, чем в Сонных Топях.

В первую ночь дозорные бились до утра, без передышки. Стоило Илару занять своё место у башни прямо над воротами, как внизу началось движение.

Со стены всё выглядело иначе, будто бы даже не так страшно, как там, на чародейской стоянке. Перелесок, переходящий в ельник, смотрелся просто сплошным чёрным пятном. Чародейские костры горели алыми кругами, и дым шёл вверх, оседал в горле и порой застилал глаза. Кое-где на болотах тоже горели костры, но не такие высокие – то, что занялось и никак не хотело гаснуть после предыдущих битв. Упыри виделись серыми тенями, снующими в тумане, и сверху их узкие спины были похожи на собачьи.

Илар встряхнул головой. Нет, нельзя так думать. Он же совсем недавно был там, внизу. Его самого едва не убили нежаки, он видел смерть, кровь, убивал и смотрел, как убивают. Чувствовал отвратительный запах горящих тел и чёрной илистой крови. Внизу – не собаки и не какие-то чужие люди. Внизу – чудовища, которые скоро могут броситься на стены.

Чародейский лагерь казался совсем маленьким по сравнению с бескрайними полями и болотами, раскинувшимися вокруг Озёрья. У Илара неприятно ныло в груди: крошечный кусочек земли, обнесённый кострами, а вокруг всё затянуто туманом, кишащим тварями – а ведь они с Купавой совсем недавно были там. Что же, Купаву защищал только тонкий шатёр, который отсюда был похож на перевёрнутую светлую миску? По коже пробежала крупная дрожь.

Он обернулся, силясь разглядеть за чередой улиц и крыш Чумную слободу, но в череде проулков, кварталов и дворов, можно было только примерно понимать, в какой она стороне.

– Приготовились! – гаркнул пожилой командующий. Дозорные вскинули луки и самострелы.

Илар сосредоточился на своей искре, на ощущении жара в груди. Напрягся, пытаясь нащупать этот огонёк, взять его под контроль и направить туда, куда ему нужно. Лишь бы не поджечь случайно стену… Покровители, как у Смородника так ловко получалось выпускать целые огненные волны и хлысты прямо из своих ладоней? Ещё и направлять с той силой, как нужно. Илару казалось, что если он сейчас выдавит огонь для своего оружия, то в его груди уже не останется никакой искры, а у того чародея внутри горел будто бы неиссякаемый запас. И ведь он даже не глава отряда, что уж говорить про Боярышника и ратных батюшек с матушками…

Искра в груди суетливо шевельнулась, обдала жаром голову – даже перед глазами всё побелело на миг. Самострельный снаряд вспыхнул и погас.

Наверное, слишком мешало волнение за родных. Когда Купава была позади, в опасной близости от упырей, искра полыхала от безумной ярости и зажигалась гораздо проще. Или это встреча с Мавной и Раско сделала его таким рассеянным?

– Не получается – стреляй так, – посоветовал ему стоящий рядом лучник. Это был худой молодой мужчина, чем-то напоминающий Сипа из отряда, что остался в Сонных Топях. – Не трать силы. Пригодятся.

Илар недобро посмотрел на него, но в душе согласился. Что, если он вообще зря сюда пришёл? Не лучше ли было остаться внизу, с чародеями? Бить кулаками, топорами и ножами, а не прятаться на высоте.

– Пускай!

Командующий махнул рукой, и со стены полетели стрелы. Илар тоже выстрелил – снаряды самострелов полетели дальше и поразили тех упырей, которые подобрались ближе всего к чародейскому лагерю, а из луков убили тех, кто кружил у ворот.

Стоял жуткий шум: выкрики команд, вопли упырей – яростные и полные боли, треск костров, оклики чародеев, но Илар научился не слышать всего этого. Он сосредоточенно заряжал и стрелял, метясь в уродливые вытянутые головы и узкие спины, и с чёрной яростью радовался, когда нежаки, захрипев, падали на землю. С каждым выстрелом он представлял, как мстит за год, что их семья провела без Раско, страдая и мучая друг друга, за своеволие чародеев в деревне, за уход Мавны и всё, что ей пришлось перенести, за каждый день, наполненный страхом, и каждую ночь, раздираемую нежицкими криками.

– Там, у ворот! – закричал дозорный у привратной башни. – Стреляй!

Илар перебежал к краю стены и перегнулся за ограждение. Нежаки прорвались через чародейский костёр и карабкались по воротам, цепляясь когтями за брёвна. Задрав головы, они щёлкали пастями, и отсюда было видно, как с зубов стекает серая пена.

Илар зарядил самострел и выстрелил, но промахнулся – снаряд улетел слишком быстро и вошёл в землю, вспученную упыриными когтями. Он выругался сквозь зубы и зарядил снова, но другие дозорные уже засыпали нежаков стрелами.

В двух упырей попали сразу: один издох, а второй только развизжался сильнее, получив стрелу в плечо и заливая брёвна чёрной