Черное Солнце - Ребекка Роанхорс

после беспорядков, – Наранпа лично стирала кровь Око с золотой мозаики.

– О Небеса… – прошептала она, сложив руки на коленях. – Даже сейчас я не до конца верю, что это правда, что ты действительно пойдешь на это.

– Но это правда. – В его голосе не было злобы.

Наранпа заставила себя встать.

Путь к туалетному столику показался ей бесконечным. Она взяла маску, провела рукой по широкой щеке, восхищаясь, как мастерски она сделана. Носить эту маску было кульминацией всей ее жизни, полной мечтаний… Она отдала жречеству двадцать три года. Но теперь все это выглядело глупо, детские мечты разбились вдребезги.

Она вернулась и вложила маску в руки Иктану.

– Когда состоится инвеститура Эче?

– После солнцестояния. Нам придется выдумать причину, почему ты отреклась от…

– Разумеется, вы с этим справитесь.

– Нара…

– Я всегда была для них чужой, не так ли? – тихо спросила она.

– Увы, – сказал он. – Пропасть между Созданными Небесами и Засушливыми Землями слишком велика.

Она вдруг вспомнила, что Иктан был рожден Крылатым Змеем.

– А для тебя? Для тебя эта пропасть тоже была слишком велика?

– Ты знаешь, что я всегда не особо заботился об этом заведении, и уж точно не столь сильно, как ты. Полагаю, оно сочится ложью и лестью, но мне нравятся некоторые аспекты моей работы.

– Ты имеешь в виду насилие. – Она печально покачала головой. – Ты всегда был богохульником.

– Но я очень забочусь о тебе, Нара.

Ее улыбка была мягкой и грустной.

– Хотела бы я тебе верить. Так что теперь со мной будет? Отправите в отставку? Может быть, я смогу присоединиться к речным монахам или вырастить хороший сад где-то в восточных районах?

– Неужели это было бы так ужасно? Все лучше, чем смерть, не так ли?

Она вся содрогнулась и поспешно отвернулась к окну, чтобы Иктан не видел ее лица.

– Кьютуэ оказал тебе плохую услугу, назвав Жрецом Солнца. Он просил тебя о невозможном. Всего этого не должно было произойти.

Она вздохнула.

– Иди, Иктан. Ты получил то, за чем пришел. Просто… иди.

Потянулись мгновения молчания. Она обернулась и обнаружила, что осталась одна.

И лишь тогда она позволила себе заплакать.

* * *

Не прошло и пятнадцати минут, как дверь снова открылась. Она как раз умывалась в тазу, когда услышала, что кто-то вошел, и раздраженно обернулась.

– Почему ты вернулся?! Я сказала тебе…

Но в дверях стоял не Иктан.

– Чего ты хочешь, Аба? – В голосе зазвучало отвращение. – Ты пришла позлорадствовать?

Молодая женщина самодовольно и снисходительно улыбнулась:

– Зачем мне злорадствовать, Нара? Я чувствую себя ужасно из-за того, что случилось. Но думаю, что мы все согласны с тем, что Эче с самого начала должен был быть Жрецом Солнца, и теперь все так, как и должно быть.

– Я спросила, чего ты хочешь?

Аба вздохнула:

– Я заранее приношу извинения, но часть из нас… переговорила между собой, и мы решили, что будет лучше, если ты не останешься в башне.

– Я знаю. Иктан упомянул Восточные районы после солн…

– Ты не поняла. – Аба щелкнула пальцами, и в открытую дверь вошли четверо. Для прислуги они были слишком старыми и слишком крепкими – коричневые одежды очень туго обтягивали широкие плечи. Вдобавок никого из них Нара не знала.

– Кто это? – спросила Наранпа, чувствуя, что от ужаса скрутило живот.

– Взять ее, – приказала Аба. – Только тихо. Никто не должен знать.

– Никто не должен?.. Подождите!

Но четверо мужчин грубо схватили ее за руки и потащили к двери.

– Стойте! – крикнула она. – Вы не можете…

Один из мужчин ударил ее в висок, и Нара покачнулась, поймав себя на том, что прижимается к мужчине, стоявшему с другой стороны. Он что-то проворчал и оттолкнул ее. Ноги зацепились за подол балахона, и она тяжело упала на колени. Зубы клацнули, и она нечаянно прикусила язык.

– Поднимите ее, – прошипела Аба.

Наранпу подняли на ноги, выкрутив ей руку. Еще один мужчина вошел в комнату и бросил что-то на кровать – понадобилось всего мгновение, чтобы понять, что это человеческое тело. В первый момент она подумала, что это Иктан, и чуть не закричала, но потом поняла, что тело принадлежит молодой женщине, охранявшей ее дверь с момента покушения. Чтобы справиться с ней, понадобилось пять человек.

– О, небо… – вздрогнула она, почувствовав, как на нее тяжелой волной накатывает тошнота.

– Заткнись! – прошипела Аба. – У нас не было другого выхода.

– Иктан убьет тебя, – убежденно сказала Наранпа. Даже если не за ее похищение, так за убийство одного из своих адептов.

– Нет, если умрет первым.

Смех Наранпы вышел высоким и истеричным.

– Ты можешь привести в башню столько стражников-Беркутов, сколько тебе угодно, но убить его никогда не получится.

Лицо Абы помрачнело.

– Ты переоцениваешь этого тцийо.

– Ты даже не представляешь, что натворила.

Она сделала знак охраннику. Тот засунул в рот Наранпе тряпку, и двое стражников, набросив через голову женщине коричневое платье прислуги, натянули капюшон, чтобы скрыть лицо, а затем потащили пленницу по коридорам башни.

Глава 34

Город Това

325 год Солнца

(1 день до Конвергенции)

Чтоб тебе утонуть на мелководье!Чтоб твоя Песнь никогда не была услышана!Чтоб тебе влюбиться в мужчину!Чтоб твой рот навсегда забило солью!Проклятье тиков

Ксиала и Серапио прибыли в Тову вечером накануне солнцестояния. Баржа везла путешественников по извилистым каньонам базальтовых утесов, уступающих красным скалам и сильным течениям. Ксиала думала, что без тащившей корабль водомерки речной путь был бы непреодолим. Как будто подтверждая ее мысли, на берегу появлялось все больше и больше людей, путешествующих пешком, и баржа все чаще и чаще делала остановки, чтобы взять пассажиров на последние мили вверх по реке. К тому времени как корабль бросил якорь у пирса, расположенного, по словам Айше, на набережной района Титиди, баржа уже была переполнена нетерпеливыми туристами и паломниками, прибывшими в город в честь солнцестояния.

Ксиала почти не общалась с Серапио с тех пор, как поняла, что его миссия должна закончиться гибелью. О, она кричала на него, когда думала, что остальные на барже не слышат. Шипела ему в столь чувствительные уши разочарованные слова. Бросала в его сторону убийственные взгляды. Даже плакала и умоляла, пока у нее не кончились слова и эмоции, способные это передать. Вначале казалось, что он шокирован тем, что она вообще так беспокоилась о нем, а затем просто сел и молчал, пока она кричала и буйствовала. В какой-то миг она даже подумывала использовать свою Песнь, чтоб заставить его изменить решение, но он бросил на нее взгляд – то ли невидящий, то ли, наоборот, видящий слишком много, – и от этого ее пробрало до костей. Похоже, он знал об этих планах и никогда не позволил бы им осуществиться. Конечно, боль он бы ей не причинил, но в данном случае она не хотела бы рисковать его благосклонностью.

– Ты все еще не разговариваешь? – спросила Айше, когда Ксиала помогала ей привязать баржу. На второй день путешествия Ксиала призналась, что она и сама моряк, и