Красная Страна - Джо Аберкромби

— Никогда не думал, что ты танцуешь, — крикнул он ей в ухо. — Слишком твердая для этого.

— Никогда не думала, что ты танцуешь, — ее жаркое дыхание было у его щеки. — Слишком мягкий.

— Без сомнения ты права. Моя жена меня научила.

На мгновение она напряглась. — У тебя есть жена?

— Была. И дочь. Они умерли. Давным-давно. Иногда не чувствуется, что так давно.

Она выпила, глядя на него сбоку через горлышко бутылки, и было что-то в этом взгляде, отчего он затрепетал, затаив дыхание. Он наклонился, чтобы поговорить, а она обхватила его за голову и весьма свирепо поцеловала. Если б у него было время, он мог бы обосновать, почему она была не из тех, кто создан для нежных поцелуев; но не было времени на рассуждения, ни на поцелуй в ответ, или отталкивание ее, или хотя бы на то, чтобы понять, что он предпочитает, прежде чем она оттолкнула его голову и танцевала с Маджудом, а сам он наткнулся на Корлин.

— Если думаешь, что получишь еще один от меня, тебе придется подумать еще раз, — прорычала она.

Он прислонился к стене, голова кружится, лицо потеет, сердце стучит, словно у него лихорадка. Странно, к чему может привести небольшой обмен слюной. Ну, вместе с несколькими порциями выпивки с человеком, который десять лет не пил. Он посмотрел в стакан, лучше было вылить остатки под стену, но вместо этого он решил их выпить.

— Ты в порядке?

— Она меня поцеловала, — пробормотал он.

— Шай?

Темпл кивнул, затем понял, что говорил это Ламбу, и вскоре после этого, что это возможно было не самое умное.

Но большой Северянин лишь ухмыльнулся. — Ну, это наименее удивительная вещь из тех, что я слышал. Все в Сообществе видели, что это приближается. Резкие разговоры, споры и придирки по поводу долга. Классический случай.

— Почему никто не сказал?

— Некоторые больше ни о чем не говорили.

— Я имею в виду мне.

— Что касается меня, потому что я поспорил с Савианом на то, когда это случится. Мы оба думали, что намного раньше, но я выиграл. Он может быть забавным ублюдком, этот Савиан.

— Он может… что? — Темпл не знал, что шокировало его больше, что поцелуй Шай не был сюрпризом, или что Савиан может быть забавным. — Извини что я такой предсказуемый.

— Народ обычно предпочитает очевидный выход. Нужна твердость, чтобы противостоять ожиданиям.

— Имел в виду, что у меня ее нет.

Ламб лишь пожал плечами, словно вопрос вряд ли нуждался в ответе. Затем натянул потертую шляпу.

— Ты куда? — спросил Темпл.

— Разве я не имею право на свое веселье? — Он положил руку на плечо Темплу. Дружеская, отеческая рука, но и пугающе твердая. — Будь осторожен с ней. Она не такая жесткая, как выглядит.

— А что насчет меня? Я даже не выгляжу жестким.

— Это так. Но если Шай тебя ранит, я не буду ломать тебе ноги.

К тому времени, как до Темпла дошло, Ламб ушел. Даб Свит изъял скрипку и был на столе, топая так, что тарелки прыгали, пиля по струнам так, словно они были вокруг шеи его возлюбленной, и остались мгновения, чтобы ее спасти.

— Я думала, мы танцевали?

Щеки Шай порозовели, и ее глаза сияли глубиной и темнотой, по причинам, которые его не волновали; как бы то ни было, она выглядела на его взгляд опасно прекрасной. Так что, похуй всё, он мужественным жестом осушил стакан, обнаружил, что тот был пуст, отбросил его, схватил ее бутылку, пока она схватила его руку, и они потащили друг друга в середину неуклюже двигающихся тел.

Прошло много времени с тех пор, как Шай всерьез напивалась, но она обнаружила, что сноровка вернулась весьма быстро. Ставить одну ногу перед другой делалось несколько сложной задачей, но если она тщательно смотрела на землю и на самом деле думала об этом, то не падала слишком часто. В гостинице было слишком ярко, и Камлинг говорил что-то о политике насчет гостей, а она рассмеялась ему в лицо, сказав, что в этом ебаном месте шлюх больше, чем постояльцев; Темпл рассмеялся, и фыркнул так, что сопли упали на бороду. Затем он гнался за ней по лестнице с рукой на ее заднице, что сначала было забавно, а потом стало немного раздражать; и она шлепнула его и чуть не столкнула со ступенек, так он был удивлен; но она его поймала за рубашку и втащила и попросила прощения за шлепок, и он сказал какой шлепок, и начал целовать ее в верхнюю губу, и был на вкус как выпивка. Что было не плохо, на ее вкус.

— Разве Ламб не здесь?

— Остался нынче у Мэра.

Все кружилось. Она нащупала ключ в своих штанах и смеялась, а потом она щупала в его штанах, и они были у стены и снова целовались, ее рот был полон его дыханием, и его языком, и ее волосами, затем дверь распахнулась и они ввалились и упали на тускло освещенные доски пола. Она взобралась на него, они ворчали; комната закружилась, и она почувствовала жжение тошноты в глубине ее горла, но сглотнула, не особо волнуясь, поскольку на вкус это было не хуже чем в первый раз, и Темпл, кажется, был далек от жалоб или даже от того, чтобы заметить; он был слишком занят, борясь с пуговицами на ее рубашке, и это для него было так же трудно, как если б они были размером с булавочную головку.

Она заметила, что дверь все еще открыта и пнула ее, но неправильно оценила дистанцию, выбив вместо этого дыру в штукатурке, и снова начала смеяться. От следующего пинка дверь с содроганием закрылась, и он наконец раскрыл ее рубашку и целовал ее грудь, на самом деле это было немного щекотно; ее тело выглядело бледным и чужим для нее, и она думала, когда в последний раз делала что-то вроде этого, и решила, что это было очень давно. Потом он остановился, и посмотрел в темноту, лишь пара его глаз мерцала.

— Мы поступаем правильно? — спросил он, такой комически серьезный для этого момента, что ей снова захотелось рассмеяться.

— Блядь, откуда же мне знать? Снимай штаны.

Она пыталась освободиться из своих, но сапоги все еще были на ней, и она все больше запутывалась, зная, что сначала надо снять сапоги, но сейчас было немного поздно, так что она ворчала и пиналась, и ее пояс метался вокруг, как змея, разрубленная пополам, нож шлепал на его конце, и стучал по стене, пока она не стащила один сапог и одну штанину, что выглядело довольно неплохо для ее цели.

Они как-то добрались до кровати, запутались друг в друге, и были скорее обнаженными, чем нет, теплыми и приятно извивающимися, его рука была между ее ног, и она толкала бедрами; они оба смеялись меньше, а ворчали больше, медленно и хрипло; когда она закрывала веки, играли яркие точки, так что ей пришлось открыть глаза, чтобы не чувствовать, что падает с кровати на потолок. С открытыми глазами было хуже, комната поворачивалась вокруг нее, дыхание было громким, как и биение сердца; и кожа тепло терлась по коже; и пружины старого матраса скрипели, жалуясь, но всем было насрать на их возражения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});