Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

несколько перьев.

Бросив собранные под миртами перья в огонь, Хилон с Алкеадом произнесли:

– Лайифос талаксо, зеэ генометейн. Лигерэйт фоэкло тэаэгесойр. Галэйнинн та пийрейнинн коэр. Слава тебе, бог плодородный. Наполняющий соком ветвь, танцор в зелёном и красном, – в ответ, меж колоннами святилища пробежал лёгкий свежий ветерок.

– Ты ведь философ, Хилон, – помолчав, спросил Алкеад. – Скажи мне: как такое могло получиться, что Леваноя родила от двух отцов сразу? Известно ведь, что, если женщина имела дело с несколькими мужчинами, ребёнок всегда рождается похожим на кого-то одного и даже если детей несколько, отец будет один.

– Такие вопросы любят задавать фтиомелики, – усмехнулся Хилон. – Во-первых, надо ответить, почему в таком случае дети рождаются похожими на одного мужчину, а не на всех? Видимо, дело в том, что детское место внутри женщины ограничено в размере, поэтому первое достигшее его семя заполняет его целиком, и даже если другой мужчина впустил в неё своё семя, для него уже недостанет места. Мужское семя очень плодородно и заполнит детское место, каким бы просторным оно ни было – знаем же мы случаи, когда от одного соития женщина рожала сразу трёх, четырёх и больше детей. Это о мужчинах, но Леваноя имела дело с бессмертным, а семя бессмертного, конечно, обладает совсем иными свойствами. Быть может, оно способно расширить детское место, дабы вместить своё чадо, а может ему оно не нужно совсем.

– Значит, быть ребёнком бессмертного выгодно, даже находясь в материнской утробе, – подытожил Алкеад, садясь на осла.

Городок Омфия представлял собой три десятка сложенных из древнего камня строений, обрамляющих круглую площадь. Он был первым поселением фенеспийцев в Ликадии и лишь потом уступил главенство удобнее расположенной Леване. Хилон и Алкеад въехали в город с юга, провожаемые равнодушными взглядами жителей: паломники были здесь самым обыденным делом. Путь их лежал к расположенному в некотором отдалении от города храму, перед которым помещалась каменная статуя старого, но могучего мужа в древних доспехах. Гордое лицо старца исказила гримаса гнева, искусно переданного ваятелем.

– Здесь Лик и Иокад разбили войско Мелеора. Попытался сын Фенеспа остановить бегущих, но столь велик был их ужас, что не признали они вождя и столкнули в ров. Узнав о смерти отца, Леваноя умерла от горя. Оплакали её сыновья и назвали её именем построенный ими город, – Алкеад кивнул. – Печальная история, что ни говори. А именем Мелеора мы называем вон ту гору, именем же Кросида называется река возле Фолы, там он, по преданию, умер.

Хилон бросил в огонь поданный его спутником петушиный хвост, и Алкеад провозгласил:

– Лайифос талаксо, зеэ никэд. Зеитэйт кионейн кратойр, хелиэйн. Слава тебе, бог победоносный. Поражающий лёгким касанием, смеющийся.

Выйдя из святилища, Хилон спросил:

– Итак, здесь сыновья Леванои стали царями вместо Мелеора?

– Да. Сын Мелеора – тот самый Гиаканф, что покусился на прелести Алейхэ и был рассечён Эретеросом на двенадцать частей, – Алкеад хохотнул. – Нашёл, к чьей жене под подол лезть. Ну а других детей, кроме Леванои, у Мелеора не было. Лик правил в Омфии, а Иокад в Леване. Брат Мелеора, Койос Лаисский, пошёл на них войной, чтобы посадить на царство младшего сына, но Лик с Иокадом его разбили.

– Удивительно, как Иокад, сын Сагвениса, во всём уступал первенство брату, хотя тот был сыном смертного. Вот какой пример нужно вспоминать тем братьям, что тягаются из-за наследства.

– Главное, чтобы у них не закончилось как у Лика с Иокадом, – усмехнулся Алкеад. – Но это наша следующая остановка, едем.

Ехать оказалось недалеко: холм с кроваво красным алтарём лежал прямо за Омфией, на расстоянии броска копья. Вопреки окружающему буйству зелени вершина холма была лысой, точно её утоптали.

– Здесь пал Лик от руки брата. Раскаявшись, удалился Иокад на гору Иасс. Сын Лика Тирей стал править вместо отца и дяди, он взял в жёны трёх дочерей Иокада и объединил царство. С тех пор эту землю зовут Ликадией.

– Кажется, я знаю, – достав нож, Хилон кольнул себя в ладонь, и двенадцать багряных капель одна за одной упали в огонь. Сполох пламени стал знаком того, что жертва угодна Виночерпию.

– Лайифос талаксо, зеэ тиакхэйн. Оуросэмаи канидо реаспент. Эсоурисэйт фаэдэйн. Слава тебе, бог исступлённый. Разбивающий оковы разума. Мудрый безумием, – произнесли Алкеад и Хилон друг за другом.

– Что у вас говорят об этом деле? – спросил Хилон. – Из-за чего Иокад убил Лика?

– Рассказывают, будто его ввергла в буйное исступление Даяра, в отмщение за Метробата с сыновьями. Сагвенис за это познал Даяру силой, и от этого родилось чудовище Гемитра, что сторожит пределы Бездны. Есть и другие предания. Кто-то говорит, будто он сделал это ради власти, но за такие слова можно и поплатиться. Другие говорят, что они поссорились, но причины называют разные.

– Всё-таки мне не верится, что такой человек, как Иокад убил бы брата из-за пустяка, ведь он столько раз доказал свою любовь к нему.

– Как знать? Все сходятся на том, что он был необычным человеком и часто впадал в гнев. В конце концов, он сын Сагвениса, а того не зря зовут Исступлённым. Ну что, едем дальше? Конец уже близок.

На сей раз ехать пришлось довольно далеко. Солнце уже начинало клониться к горизонту, когда они добрались до святилища, представляющего собой портик из зелёного мрамора. Каменные ступени, стёртые тысячами подошв, бежали от святилища на взгорок, увенчаный не самым большим, но изящным храмом, напоминающим домик для винопития. Пурпурные мраморные стены густо покрывал зелёный плющ, в проёмах меж колоннами пылали смолистые факелы, а из глубины храма доносились еле слышный звон кимвала и пение флейты. Оторвав Хилона от чудесного зрелища, Алкеад пригласил спутника пройти в святилище.

– Здесь Сагвенис искусный, искушающий сработал флейту из ослиной кости и начал играть, – торжественно сказал леванец. – Услышав эти звуки, явилась пред его очи Мелия сладкогласая, среброструнная. Попросила она себе флейту и получила её за двенадцать поцелуев. Стала она играть на флейте, но взял тут Искусный лиру, что сработал из панциря черепахи, и принялся играть вместе с ней. Воскликнула Сладкогласая: «Что ты желаешь за это сокровище?!». Улыбнулся Искушающий. Так родились двенадцать мелид – по числу плат, потребованных и уплаченных.

– Какое подношение требуется? – Хилон огляделся: пылающая жаровня посередине, три колонны, возле каждой пъедестал, один с черепаховой лирой, другой