Умереть с первого взгляда - Питер Джеймс

пупка. И о другом кольце, чуть ниже, сводившем Кофи с ума, когда он языком выворачивал его наизнанку.

Оконджо почувствовал, как твердеет у него под свободным серым спортивным костюмом. Закончив пробежку, он, возможно подрочит в душе, думая о Юлии. Представляя ее ободряющий голос. Представляя, как она ласкает его рукой. Сначала медленно, нежно, потом все сильнее и быстрее.

Через час, промокший насквозь, Кофи вернулся в центр, где стоял кислый запах дезинфекции. Он прошел мимо ряда камер в свою. Злобного соседа там больше не было. Не велика потеря. Кофи стянул с себя одежду, взял свое жалкое полотенце, обернул его вокруг талии и направился в душевую.

Там он повесил полотенце на крючок, повернул кран и отступил, проверяя температуру. Затем шагнул под струю, с удовольствием ощущая теплую воду на лице, теле и волосах. Тщательно вымыл их, ополоснулся и вышел из-под струи, протирая глаза от остатков едкого мыла.

Прозвучавший позади голос заставил Кофи вздрогнуть.

– Хорошо, когда есть свежее полотенце, правда, Дунстан?

Кто здесь мог знать его под этим именем?

Он развернулся. Какой-то мужчина, спрятавший лицо под полотенцем, держал в руке нечто похожее на самодельный нож.

– Мистер Барри велел, чтобы я позаботился о тебе.

Кофи Оконджо не успел даже дернуться, когда незнакомец вонзил нож ему в живот. В первое мгновение показалось, будто его ударили кулаком. Но секунду спустя живот взорвался нестерпимо жгучей болью. Полотенце упало с лица убийцы. Это оказался молчаливый заключенный из Восточной Европы, их еще вместе везли в фургоне из мирового суда.

– Мне сказали, что тебе нравятся ножи, Дунстан. Или лучше называть тебя Кофи?

Оконджо застонал от боли.

Мужчина придавил его к стене, рукоятка ножа уперлась в живот.

Кофи смутно осознавал, что опорожнил кишечник. Убийца смерил его взглядом.

– Тебе привет от мистера Барри. Он сказал, чтобы я позаботился о тебе в тюрьме. Ты хоть немного знаком с историей? В давние времена у средневековых рыцарей был свой кодекс чести. Каждый из них мог попросить рыцаря, пронзившего его мечом, не проворачивать клинок – так у него оставалось больше шансов выжить, иначе клинок разорвет внутренности, разрежет кишки и в кровь попадет всякая гадость. Начнется заражение, и врачам уже поздно будет вмешиваться. Медленная мучительная смерть, да?

Оконджо уставился на него, дрожа от боли и ужаса.

– Нет, пожалуйста… – Он зашевелил губами, но звук получился какой-то странный, искаженный, затерявшийся в новом стоне.

– Хватит времени, чтобы подумать о своей жизни, верно? Обо всех своих близких. О любимой девушке, которая ждет, когда ты вернешься домой. Ее ведь зовут Юлия, да? – Убийца бросил быстрый настороженный взгляд за спину Оконджо. – Я мог бы просто провернуть лезвие, и у тебя осталось бы несколько часов до смерти. Несколько часов, чтобы подумать о Юлии, да? Или ты бы хотел, чтобы я просто бросил тебя здесь? Только вот я не могу рисковать. Извини.

Он извлек заточку, и Оконджо охнул. Из раны потекла кровь и еще что-то, темное и отвратительно пахнущее. Кофи зажал края раны пальцами, задыхаясь от боли. А еще через мгновение убийца всадил нож ему в грудь. Надавил со всей силы, снова погрузив клинок по самую самодельную рукоятку. А затем резко провернул.

Африканец дернулся, из горла его вырвался булькающий звук, и он повалился на поддон.

Убийца вытащил заточку. Промыл ее в воде из-под крана, тщательно вытер полотенцем и выскользнул из душевой, забрав полотенце с собой.

87

11 октября, четверг

Как-то раз, много лет назад, еще будучи молодым детективом-сержантом, Рой Грейс побывал за кулисами Королевского театра Брайтона и получил тогда незабываемые впечатления. Полицию вызвал помощник режиссера по фамилии Сетч, обеспокоенный таинственным исчезновением актрисы, пропустившей спектакль и, как позже выяснилось, не вернувшейся домой.

Ходили разговоры о некоем жутко навязчивом поклоннике, получившем от работников театра прозвище Джерри-у-двери, который вечно околачивался возле служебного входа. Но, к счастью, все закончилось благополучно. Выяснилось, что у актрисы случился нервный срыв, никак не связанный с поклонником, и она просто уехала на север Англии, не предупредив никого из труппы.

Рой допрашивал тогда рабочих сцены, и его поразил резкий контраст между парадной роскошью зрительного зала (люстр, изысканных украшений, красных велюровых кресел и декораций викторианской гостиной) и совершенно иным миром: полутьмы, убожества и кажущегося хаоса в темных пещерах закулисья, среди переплетения кабелей и веревок, среди каких-то блоков и подпорок.

«То же самое и с адвокатскими конторами», – думал Рой, выходя со станции подземки после встречи с Элисон Воспер на оживленную Флит-стрит. Он двинулся дальше, мимо внушительного готического фасада Королевского суда, затем свернул направо, прочь от суеты, под арку, ведущую в святилище Иннер-Темпл, одного из четырех судебных иннов Лондона, где размещались барристеры со своими клерками. Рой очутился в просторном дворе, окруженном красивыми высокими зданиями из красного кирпича, с садиками и прудом, а также стоянкой для автомобилей, вмещавшей изрядное количество дорогого металла. Успешные барристеры – профессиональные адвокаты, которые, в соответствии с патриархальной системой английского правосудия, традиционно принимали участие в уголовном суде с обеих сторон (как защиты, так и обвинения), – были самыми высокооплачиваемыми специалистами в своей области. Клерки тоже зарабатывали неплохо. И все же, когда Рой Грейс стоял на ступеньках палаты номер восемьдесят два и нажимал кнопку звонка рядом с табличкой «Джордж Кэррингтон, королевский адвокат», он хорошо понимал, что по сравнению с великолепием суда конторы барристеров, как правило, не производят особого впечатления и часто выглядят довольно тесными. Недаром ему вспомнился Королевский театр.

Клерк проводил Роя в маленький кабинет на третьем этаже, почти не отличавшийся от тех, что он видел прежде, с традиционным шкафом, полки которого были уставлены книгами по юриспруденции. Джордж Кэррингтон сидел за столом, а перед ним в кожаных креслах расположились Эмили Денайер из отдела по борьбе с экономическими преступлениями и Родни Хиггз, солиситор Королевской прокурорской службы.

Королевский адвокат Кэррингтон, мужчина чуть старше шестидесяти лет, румяный и упитанный, заслужил внушительную репутацию у обеих сторон судебного процесса. В своем полосатом костюме-тройке и очках без оправы он живо напомнил Рою главного героя телесериала «Судья Рампол» в исполнении покойного Лео Маккерна.

Когда барристер поднялся, чтобы поприветствовать Грейса, тот заметил на лицах Эмили Денайер и Родни Хиггза неловкое выражение и поспешил извиниться за опоздание.

– Рад познакомиться с вами, детектив-суперинтендант Грейс, – произнес Кэррингтон густым басом. – Пожалуйста, садитесь. – Он указал на третье кресло перед столом.

У Роя сразу появилось предчувствие, что ничем хорошим эта встреча не закончится. И он оказался прав.

Кэррингтон мельком