Россия в канун войны и революции. Воспоминания иностранного корреспондента газеты «Таймс» - Дональд Маккензи Уоллес

оценить.

Теперь читатель легко поймет, с каким интересом и какой энергией я приступил к изучению этого замечательного феномена. Устройство, претендующее на решение сложнейших общественных проблем будущего, встретишь не каждый день, даже в России, которая особенно богата материалом для интересующихся общественными науками.

По прибытии в Ивановку мои знания о нем носили тот расплывчатый и поверхностный характер, который обычно свойственен тем, кто больше склонен к широким обобщениям и риторическим декламациям, нежели к серьезному и терпеливому изучению явлений. Я знал, что главное лицо в русской деревне – это сельский староста и что все важные общественные дела решаются на сельском сходе. Кроме того, я знал, что земля вокруг деревни принадлежит общине и периодически распределяется между ее членами таким образом, что каждый трудоспособный крестьянин имеет свою долю, достаточную или почти достаточную для пропитания. Помимо этих элементарных данных, я не знал почти ничего.

Первая попытка расширить мои знания не увенчалась успехом. Надеясь, что мой друг Иван сможет мне помочь, и зная, что в народе общину называют миром, я задал ему прямой и простой вопрос: «Что такое этот мир?»

Ивана нелегко было сбить с толку, но на этот раз он задумался и растерянно воззрился на меня. Когда я попытался объяснить ему свой вопрос, он лишь нахмурился и почесал затылок. Этим жестом русский крестьянин ускоряет работу своего мозга; но в данном случае он не дал никакого результата. Несмотря на все усилия, Иван не смог продвинуться дальше фразы «Да как вам сказать?».

Нетрудно было понять, что я применил совершенно ложный метод исследования, и достаточно было хоть на минуту задуматься, чтобы убедиться в абсурдности моего вопроса. Я попросил необразованного человека дать мне философское определение вместо того, чтобы извлечь из него материал в виде конкретных фактов и на их основе самостоятельно составить определение. Такие конкретные факты Иван мог и хотел мне сообщить; и как только я применил рациональный способ опроса, я получил от него все, что хотел. Эти сведения, которые он дал мне, наряду с результатами многих последующих бесед и чтений я намерен далее изложить своими словами.

Крестьянская семья старого уклада представляет собой, как мы видели выше, своего рода примитивное трудовое объединение, почти все имущество которого находится в общей собственности у членов. Деревню же можно грубо назвать таким же примитивным трудовым объединением, но более крупного размера.

Между этими двумя общественными единицами есть большое сходство. У той и у другой общие интересы и общие обязанности. У обеих есть глава, который в каком-то смысле является ее внутренним руководителем и внешним представителем; в одном случае его зовут хозяином, а в другом – старостой, то есть старейшиной. И там, и там власть главы ограничена: в одном случае – взрослыми членами семьи, в другом – главами домохозяйств. И там и там речь идет об общей собственности: в первом случае это дом и почти все, что в нем находится, а в другом – пахотная земля и, возможно, небольшое пастбище. И там и там существует определенная общая ответственность: в одном случае – по всем долгам, в другом – по всем налогам и общинным обязательствам. Обе в какой-то степени защищены от юридических последствий банкротства, ибо назойливые кредиторы не могут лишить семью дома или необходимых орудий, а общину – ее земли.

С другой стороны, есть и множество важных различий. Община, конечно, намного больше семьи, и взаимоотношения ее членов отнюдь не так тесно переплетаются. Все члены семьи занимаются хозяйством вместе, и те из них, кто зарабатывает деньги из других источников, должны вносить свою лепту в общий котел; тогда как домохозяйства, составляющие общину, действуют самостоятельно и вносят в общую казну определенную оговоренную сумму.

Из этих кратких замечаний читателю сразу станет ясно, что русская деревня значительно отличается от деревни в нашем понимании этого слова и что деревенских жителей связывают узы, совершенно неизвестные английским сельчанам. У семьи из английской деревни нет особых причин интересоваться соседскими делами. Изоляция отдельных семей никогда не бывает полной, поскольку человек, будучи общественным животным, обязательно проявляет какой-то интерес к делам окружающих людей, и слабый пол порой выполняет этот общественный долг с большим рвением, чем необходимо для общественного блага; однако семьи могут прожить много лет в одной деревне, не имея никаких общих интересов. До тех пор, пока Джонсы не грешат против общественного порядка, например не перегораживают общую дорогу и не поджигают свой дом, их соседи Брауны, скорее всего, не будут лезть в их дела и каким-либо образом ограничивать их полную свободу действий. У семей, составляющих русскую деревню, такое изолированное состояние невозможно. Главы домохозяйств должны регулярно собираться и совещаться на сельском сходе, и решения общины влияют на их повседневную жизнь. Они не могут начать покос или вспахать паровое поле до тех пор, пока сход не примет резолюцию по этому вопросу. При старой системе, если крестьянин напивался или принимал не менее эффективные меры к тому, чтобы стать неплатежеспособным, любая семья в деревне имела право пожаловаться на него не только в интересах общественной морали, но и из эгоистичных соображений, поскольку все домохозяйства несли коллективную ответственность за уплату податей. Эта общая ответственность была отменена императором в 1903 году по совету г-на Витте, да и другие общинные узы впоследствии были постепенно ослаблены Думой под влиянием г-на Столыпина, энергичного противника старого общинного уклада. Сейчас крестьянин, если хочет, может вообще выйти из общины, как только выполнит все свои обязательства перед ней, или потребовать, чтобы его долю общинной земли перевели в частную собственность.

По указанной выше причине ни один крестьянин не мог насовсем уйти из деревни без согласия общины, а согласия не дают до тех пор, пока заявитель не предоставит удовлетворительную гарантию того, что выполнит все свои настоящие и будущие обязательства. Если крестьянин хотел ненадолго уехать, чтобы поработать в других местах, он должен был получить письменное разрешение, служившее ему паспортом на время отсутствия; и по распоряжению общины его могли вызвать назад в любой момент. На самом деле такое происходило редко, при условии, что он регулярно отправлял домой всю сумму налогов, включая пошлину за временный паспорт, но иногда община пользовалась своим правом отзыва в корыстных целях. Если, например, становилось известно, что отсутствующий член получает хорошее жалованье или иным образом неплохо зарабатывает, он мог в один прекрасный день получить официальный приказ немедленно вернуться к себе в родную деревню, но при этом неофициально ему сообщали, что его присутствие не требуется, если он пришлет в общину некоторую сумму. Присылаемые