Вызволение сути - Михаил Израилевич Армалинский

люди считают элементарной непорядочностью.

Понимаю, что жаловаться отцу на поведение 45-и летнего сына бессмысленно. Я и не жалуюсь, а только объясняю, почему я решил воздержаться от общения с Вашей семьей.

Извините.

Марк Поповский

Так Поповский не по-поповски-христиански, а по-советски решил отмстить отцу за “изменника” сына.

Я ответил выкресту, продолжающему вести себя, как язычник.

1 февраля 1993

Млсдарь Попковский!

(Вы уж извините, но разговаривать с Вами в серьёзном тоне – это значит, вовсе лишиться чувства юмора.)

Мой папа показал мне с изумлением и огорчением Вашу писульку. Конечно, он и понятия не имел о наших с Вами весёлых отношеньицах.

Так что не понял он, почему его “бьют” за сына. Тут мне пришлось рассказать ему о Вас, христианствующем коммунистике, который, по советской привычке, "репрессирует" семью "врага народа".

Вот не хватило же у Вас шапочно знакомой Вам “порядочности”, чтобы не сводить мелкие счёты со мной, "наказывая" моего отца, а сказать ему прямо и честно: “Раз Вы “несомненно талантливы, трудолюбивы и энергичны", то я буду с Вами иметь дело, а вот с Вашим сыном я знаться не хочу".

Нет, Вы решили "настучать" моему папе на меня, а заодно и сделать ему больно, ибо Вам известно, что любому отцу больно слышать, как хулят его сына:

№1 Для начала Вы назвали меня "уродом" в моей семье, продемонстрировав своё азбучное знание фольклора. (Вам следует закупить оптом мною изданные "Русские бесстыжие пословицы и поговорки"21 для обогащения своего кругозора и словарного запаса).

№2 на всякий случай, если мой отец ещё не знал, Вы торжественно раскрыли ему мой псевдоним, как это делали в СССР, чтобы обнаружить за ним еврейскую фамилию.

№3 Объявили, что книги мои не нравятся не только Вам, но и многим другим, счастливо одарённым таким же изощрённым, как у Вас, вкусом.

№4 В заключении окрестили меня "непорядочным", ссылаясь на какие-то трюки с ясным солнышком русской литературы, А. С. Пушкиным.

Эти четыре шпильки не удивили бы меня, поскольку они необходимы в причёске любого советского журналиста. Но они начинают колоть глаза, когда сей журналист во всеуслышание принимает христианство и вместе с ним – моральный кодекс строителя христианизма, которому он божится следовать.

Вы небось уже набили руку в осенении себя крестным знамением и, глядишь, уже сделали реставрацию крайней плоти, пересадив кожу из заднего места, а вот христианскими заповедями о возлюблении врага своего и о подставлении второй дряблой щёчки так и не прониклись.

Что же касается Вашего давнего пионерского обещания, написать рецензию про мою книжку, а потом похеренного по наущению попика, то да, грешен – терпеть не могу людей, которые не держат своего слова. Даже если такие люди и не воображают себя всенародными писателями.

Так что впредь, всякий раз, когда будете молиться Богу, знайте, что Вы обречены поминать его всуе.

Ну, а раз, судя по всему, у Вас не найдётся денег для покупки “Бесстыжих пословиц и поговорок" даже в одном экземпляре, то так и быть, процитирую Вам одну бесплатно: "Не прославишься мудями, коли хуй невелик".

С пожеланиями всевозможных благ,

Михаил Армалинский

Тут этот христосик решил снова пожаловаться на меня моему папе. Он скопировал моё вышеобозначенное письмо и послал его вместе с рукописной писулькой. Поповский пишет глупо, но зато разборчиво.

4 апреля 1993

Уважаемый г-н Peltsman,

Я не сомневаюсь, что Вы любите своего сына. Это естественно и прекрасно. Но любить ещё не значит понимать. Чтобы Вы лучше представили личность Вашего ребёнка, посылаю Вам его письмо ко мне, 70-летнему писателю, автору двух десятков книг.

Полюбуйтесь.

С уваж.

М. Поповский

У папы моего было хорошее чувство юмора, и он посмеялся, читая моё письмо, и полностью разочаровался в Поповском, прочтя его кляузы.

А я продолжил свои смешки и ухмылки в адрес автора двух десятков книг:

10 февраля 1993

Многоуважаемый и досточтимый господин Поповский!

Я должен принести Вам свои глубочайшие извинения в связи с прискорбным недоразумением, возникшим между нами!!!

Прежде, чем писать Вам свои предыдущие послания, я осуществил долгие и кропотливые библиографические изыскания о Ваших книгах, в результате чего получил подробные сведения о том, что Вы автор девятнадцати книг. Из-за этой неверной информации я позволил себе писать в тоне, который вызвал у Вас столько справедливого негодования, изобилие которого обратилось не только на меня, но и на моего отца.

И вот в Вашем последнем, разъясняющем и ставящем все точки над i письме Вы метко указываете, и я бы даже сказал, напоминаете всем нам, что Вы автор не девятнадцати книг, как я по своему легкомыслию воображал, а целых двадцати!!! Ну, посудите сами – да, разве я посмел бы промолвить хоть одно словечко из моих злосчастных писем, знай я об этом сногсшибательном меня факте, ставящим Вас на пьедестал, недостижимый для простых смертных, коим я имею несчастье прозябать?

Я также хочу с чудовищным унынием довести до Вашего сведения, что мой отец, прочтя копию моего письма Вам, которую Вы ему со столь свойственной Вам любезностью выслали, отказался от меня заодно с матерью как от сына и лишил меня многомиллиардного наследства. У меня есть все основания предполагать, что все деньги и семейные драгоценности он перезавещал Вам. Теперь я оказался бедным (как синагогальная мышь) и несчастным сиротой и посему взываю к Вам о снисхождении и христианском участии: я молю Вас на разбитых в кровь коленях, сидя у своего разбитого корыта – усыновите меня, чтобы я смог, наконец, постигнуть тайны человеколюбия, строгим хранителем коих Вы являетесь, а также чтобы под Вашим благотворным влиянием я бы тоже сподобился написания целых двадцати книг, магическое число которых послужило бы мне индульгенцией от всех смертных грехов, столь чуждых Вам, Великому мудрецу о семидесяти лет!

С предельно низким поклоном и надеждой на Ваше снисходительное участие,

Михаил Армалинский, (бывший Пельцман, смиренно мечтающий стать Поповским)

С тех пор Поповский мстительно “кусал” меня, упоминая обо мне в своих статьях (напр. в Новом Русском Слове 24 февраля 1995), где он описывал "Тайные записки" Пушкина20 и мои книжки, специально не называя моей фамилии, чтобы, не дай Христос, делать мне бесплатную рекламу. Он меня там называл по-простому: "сочинитель похабной литпродукции".

1 марта 1995 года я ему написал среди прочего:

…Особое спасибочки за сокрытие моего имени, чтобы оградить меня от навязчивых поклонниц. Однако, вопреки Вашим намерениям, это лишь расплодило мешки корреспонденции, которые мне ежедневно волокут взмыленные почтальоны. На всех письмах – один и тот же адрес, списанный из Вашей статьи:

Писателю-издателю

Сочинителю похабной литпродукции

Миннеаполис, Миннесота

При такой точности описания, американской почте не стоило никакого труда меня найти. (Не пробывали ли Вы, кстати, использовать свой описательский талант для составления литературных кроссвордов?)

А из России мне исправно доставляют корреспонденцию даже с более лаконичным адресом:

Америка

Армалинскому

Причём всё теми же мешками…

Время шло,