Утраченные звезды - Степан Янченко

Затем они вместе, как в свою пору ездили на завод, ехали в троллейбусе, стояли рядом в тесной толпе, и Петр держался за поручень за ее головой, ограждая ее, как когда-то, своей еще крепкой рукой от давки. Только тогда рабочие завода, знавшие друг друга, от давки в салоне машины лишь весело шутили, смеялись, обменивались остротами, афоризмами, свежими анекдотами и вываливались из дверей с незлобивым хохотом веселых, довольных судьбой людей.

Нынче Татьяна, уже больше года не ездившая по знакомому маршруту, видела вокруг себя нахмуренные, озабоченные, сосредоточенные лица суровых, молчаливых людей. К двери проталкивались молча, не глядя на окружающих. А вытолкнувшись из двери, некоторое время простаивали, не спешили в знакомом направлении, нерешительно осматривались вокруг, как будто не знали, туда ли приехали, и раздумывали, куда им идти. Эти наблюдения каким-то горестным осадком легли Татьяне на сердце. Она взглянула на мужа, и он был озабочен с лица и, заметив ее взгляд, не улыбнулся своей доброй улыбкой, а своей сосредоточенностью будто повелел ей быть молчаливой и серьезной, как все.

Они приехали к открытию магазина, и Петр, как свой здесь человек, повел жену со двора прямо в кабинет директрисы и представил ее Красновой. Татьяна, к удивлению своему, была спокойной и чувствовала себя независимо, взглянула в глаза директрисы без подобострастия, но и без вызова, с добродушной уверенностью в своем достоинстве. Галина Сидоровна уже была готова к началу рабочего дня, с улыбчивым взглядом протянула руку Татьяне и усадила на стул подле стола, поближе к себе. Петр тем временем вышел из кабинета по своим рабочим делам.

— Я вас такой и представляла себе, — с улыбкой сказала Краснова, переходя к делу, без прелюдий.

— Какой именно? — с любопытством спросила Татьяна и покраснела, как девочка, от смущения, но вдруг оробела от мгновенно мелькнувшей мысли: неужто она предстает здесь в качестве рыночного товара? Но Татьяна Семеновна услышала нечто такое, отчего впору было и растеряться:

— Интеллигентно-скромной и какой-то порядочно-робкой в нашем нынешнем грубом образе жизни, — отвечала Галина Сидоровна с товарищеским добродушием. Она не показывала своего превосходства хозяйки, а выдержала тон давно не видевшихся подруг и сразу же повела деловой разговор, не давая Татьяне ответить на комплимент: — Петр Агеевич сказал нам, что вы сможете помочь магазину рекламно раскрасить витринные окна на зависть художникам.

— Да, он мне говорил, что представил меня в качестве художницы, — сказала Татьяна, опять смущенно улыбаясь и слегка краснея. — Но я — не художник и никакой практики художничества не имею. Просто, когда-то по работе рисовала, в порядке увлечения, изображения конструируемых предметов и деталей для публичной демонстрации… У вас двойные стекла в витринах, так вы имеете в виду рисунки на стекле или на подвесках между стеклами?

— Вот видите, вы уже вносите деловое конструктивное предложение, которое мне не приходило в голову, — довольно сказала директриса, умело, и будто искренно, показывая свою неосведомленность в рекламном деле, так что Татьяна по своей честности ничего не заподозрила. — Идемте, посмотрим возможности в натуре.

Она повела Татьяну в магазин, осмотрели окна изнутри, потом вышли на улицу, здесь они посоветовались с разных ракурсов обозрения рисунков глазами покупателя и пришли к выводу, что целесообразнее и практичнее рекламные рисунки между окнами подвесить. Наблюдая Татьяну украдкой, искоса, Галина Сидоровна любовалась ее способности увлечения и исподволь влюблялась в нее. Они снова вошли в магазин, и Галина Сидоровна указала на простенки, где бы она хотела видеть тоже рекламные рисунки — броские, яркие, интересные для взора покупателя, небольшие размером, но украшающие стены и насыщающие интерьер. Вместе с тем, главный продуктовый ассортимент магазина должен смотреться с рекламы живо и колоритно.

Когда вернулись в кабинет, директриса весело сказала озадаченной Татьяне:

— Я наговорила вам много, все хотелось бы иметь, но что сможете, то и сделаете, вы не пугайтесь, говорят так: глаза страшатся, а руки делают. А то, что вы не художница, еще и лучше: вы не знаете мертвых штампов и трафаретов, которые художниками используются для рекламных раскрасок.

— Не таю секретов от вас, что никак не могу рекомендовать себя художником, я по профессии инженер-конструктор, знаю особенности и законы линий, но не знаю закона цветов, теней и света.

— Ничего, творческие находки приходят в процессе работы, — живо сказала директриса. — Вы начните, так как знаете.

— Начну я с эскизов, покажу вам, а вы что отберете, — все же Татьяна Семеновна не могла браться за работу наобум и делать кое-как, не такая живет в ней совесть, а непорядочность и позор человека всегда проглядывают из его дел.

Они расстались неожиданно для обеих как-то по-дружески. Краснова, выйдя из-за стола, проводила Татьяну до двери кабинета и по-женски отметила, что внешне проигрывает стройной, элегантной, интеллигентно-сдержанной, красивой Татьяне. Галина Сидоровна угадывала и духовно-нравственное богатство Татьяны и прониклась к ней чувством дружбы и любви. За своей суматошной, отбирающей все физические и душевные силы работой она давно испытывала тоску по хорошей подруге, которой можно было бы доверить все, чего не доверишь даже любимому мужу. В Татьяне она неожиданно увидела именно ту женщину, которая и может стать доброй подругой, и решила ее не терять.

Татьяна в этот же день пошла по городу обозреть витринные рекламы магазинов и в первую очередь выявила, что лично сама она никогда не обращала внимания на витринную рекламу. Она постоянно знала без рекламы, что ей надо было, и что она могла купить, а об этом реклама ей, что могла сказать? Что она не может купить, на что ее дети только и могут поглазеть и узнать, к какому разряду людей их отнесли? Реклама только и делает каждый день то, что напоминает людям, как рыночные реформы поразительно разделили людей на социальные группы. Всматриваясь в рекламу, Татьяна пришла к мысли, что экономическое реформирование на деле преследует цель разделить людей на обладателей экономики и на неимущих, на возобладавших силой над другими и на лишенных этой силы, на выделение единиц, имеющих в экономике опору для власти, и на массу людей, лишенных власти, и потому абсолютно безвластных равно, как и бесправных.

Татьяна Семеновна вдруг с поразительной ясностью поняла, что то, что называется демократией, при социально-экономическом разделении людей, имеет смысл только для обладателей финансово-материальной силой и превращается в пустышку для неимущей народной массы. Лишь откуда-то с заднего плана у нее выплыла мысль, что для того, чтобы воспользоваться провозглашением демократии, следует материализовать силу народной массы в противовес силе владельцев капитала. Но это возможно только при всеобщей, массовой организации людей труда. Однако это, наверно, само по себе не может придти, для этого нужно народное, а не буржуазное общество.

Значит, то, что лично с ней произошло вследствие социального реформирования под видом экономических реформ, так и останется навсегда. Еще несколько лет назад она была обладательницей недремлющих инженерных знаний и новых инженерных мыслей, которые воспламеняли в ней трудовое вдохновение, что ярко озаряло ее жизнь. Рыночное реформирование общества отняло у нее все источники вдохновения и озарения.

И вот теперь она бродит по городу и изучает витринную рекламу, чтобы, оказывается, — понять всю глубину своего бесправия в хаосе социального расслоения людей и своего бессилия перед владельцами капитала. Она пережила минуты, когда ощутила страшную потерянность своей личности, отчего внутренне содрогнулась.

Три дня она ходила по городу и срисовывала в блокнот все бросившиеся в глаза рекламные вывески и внутренние плакаты и картины в магазинах, мимоходом отметила цены, не найдя особой межмагазинной разницы. Зато сравнительно с рыночными многие магазинные цены у всех были почему-то выше. Этого она не понимала и, к своему удивлению, обнаружила, что в магазине Красновой цены на главные продукты были ниже рыночных, не на много, но все-таки ниже, и этого она не понимала тоже. Вообще торговых секретов не понимала, как и людей, работающих в торговле, но, кажется, уловила смысл слов секрет фирмы, который по ее разумению заключается в том, чтобы утаиться от соперника и обмануть его.

Затем Татьяна Семеновна еще три дня рисовала этюды рекламных символов товаров, сделала их по два экземпляра на каждый товар для выбора директрисой. Набросала и этюд под названием: Сравните наши цены: они ниже рыночных, тут же вычертила конструкцию щита с заменяемыми табличками.

Галина Сидоровна внимательно рассматривала каждый этюд и, не скрывая своего восхищения, воскликнула: