Сокровище - Трейси Вульф

договариваю я с улыбкой. – Совершенно потрясающе.

– Это было немного чересчур, – поправляет он меня с некоторым смущением. – Но если так говоришь ты, то кто я такой, чтобы спорить?

– Они так гордятся тем, что ты сделал для них, и явно так рады видеть, что ты цел и невредим после нашего внезапного ухода.

– Да. – Его улыбка гаснет. – Мне жаль, что они не помнят тебя.

– А мне нет. – Я качаю головой. – То есть это, разумеется, странное чувство, почти такое, будто этого времени вообще не было, но мне ничуть не жаль, что я не нахожусь в центре внимания. Я более чем рада оставить это тебе.

Мы уже в нашей комнате и закрываем за собой дверь. Хадсон хватает меня и притягивает к себе.

– Это время было, Грейс. Пусть линия времени и оказалась расхреначена, мы с тобой были здесь вместе. Даже если они тебя не помнят, даже если бы ты никогда не вспомнила об этом сама, это все же произошло. И я всегда буду помнить тебя.

– Я знаю, Хадсон. – Я тоже крепко обнимаю его, потому что он чуть заметно дрожит – то ли от эмоциональной перегрузки из-за толпы на площади, то ли от эмоциональной перегрузки, которая все еще время от времени поражает меня или его, когда мы думаем о тех первых месяцах, когда я доставила его вместе с собой в Кэтмир. – Я любила тебя и тогда, когда ничего не помнила, и люблю теперь, когда помню. И ничто этого не изменит.

Он отстраняется и смотрит мне в глаза. И я вижу в них такую же любовь, какую испытываю сама.

Части меня хочется просто лечь в этой комнате, свернуться калачиком рядом с Хадсоном и остаться здесь навсегда. Все было проще, когда мы жили в Адари. Проще и легче. И в эту минуту решение остаться здесь кажется мне очень привлекательным.

Но как бы привлекательно это ни звучало, этому не бывать. Ведь нам еще нужно разыскать Королеву Теней и преодолеть барьер – хотя мы не уверены, что он вообще преодолим, – чтобы добраться до Куратора, и проделать все это как можно быстрее, чтобы спасти Мекая от верной смерти и положить конец страданиям Лореляй.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Хадсон и, опустив голову, нежно целует меня в губы.

Я обвиваю руками его шею, прижимаю его к себе и срываю еще несколько поцелуев. Недостаточно для того, чтобы кто-то из нас устремил взор на кровать в углу – ту самую кровать, которую мы делили, когда жили в Мире Теней, – но определенно достаточно для того, чтобы мои мысли начали путаться и я перестала ощущать холодок от будущей неизвестности.

– Я люблю тебя, – шепчу я опять, ощущая его губы и радуясь тому, как они тотчас изгибаются в улыбке.

– Я люблю тебя еще больше, – отвечает он и медленно, неохотно отстраняется. – Но ты не ответила на мой вопрос.

– На какой вопрос? – Я не уклоняюсь от ответа, я правда не помню, о чем он спросил. Я не в первый раз сталкиваюсь с этой проблемой, когда Хадсон касается меня, и я уверена, что не в последний.

– О чем ты думала минуту назад? Ты выглядела…

– Серьезной? – договариваю я.

Он качает головой, и я вижу в его глазах настороженность.

– Напуганной. Ты выглядела напуганной. И я хочу знать почему.

Глава 51

Ледяные цветы

– Ничего я не напугана, – заверяю я его, и это правда. По крайней мере, я хочу, чтобы так и было, а это примерно то же самое, разве нет? – Я просто нервничаю из-за того, сумеем ли мы отыскать контрабандиста, который помог бы нам вернуться в наш мир. Потому что если нет, то весь наш план полетит в тартарары еще до того, как мы действительно начнем что-то делать.

– Мы найдем его, – с уверенностью говорит Хадсон.

Я прикусываю губу.

– Я беспокоюсь не только об этом, но и о другом.

Хадсон поднимает руку, заправляет выбившуюся кудряшку мне за ухо и спрашивает:

– И о чем же?

– Если контрабандисты в самом деле могут доставлять контрабанду в тюрьму и из нее, то почему же мэр не воспользовался их услугами, чтобы выбраться отсюда? Он же оставался здесь тысячу лет, Хадсон. Пока Лореляй находилась в нашем мире и страдала без него. – Я не могу удержаться от жалостливого тона.

Но Хадсон ласково улыбается мне.

– Ты сама только что ответила на свой вопрос, Грейс. Он прожил здесь тысячу лет… и не постарел, потому что, как мы выяснили, вобрал в себя магию времени того первого дракона времени. – Он берет меня за руку. – Джикан сказал, что эта тюрьма неустойчива, нестабильна, что ее существование поддерживают только его драконы времени. Думаю, это значит, что магия времени и составляет прутья той клетки, которая держит всех здешних обитателей внутри – рэйфов, умбр и драконов времени.

Я выслушиваю это объяснение, обдумываю его, затем набираюсь смелости и спрашиваю:

– Как ты думаешь, значит ли это, что я не смогу выбраться отсюда?

Его брови взлетают вверх.

– Почему мэр Суил после того, как он вобрал в себя магию времени… – Он качает головой и сжимает мою руку. – Потому что стрела времени вошла в тебя, да?

– Ну да, – отвечаю я и для пущего эффекта стучу себя в грудь. – В меня угодила магия целых трех драконов времени, Хадсон. И я понятия не имею, что из этого все еще остается во мне – какая такая хрень.

Он издает короткий смешок.

– Я знаю, что в тебе остается – и все это прекрасно. Я также думаю, что это магия лишила тебя воспоминаний и перезапустила твою линию времени. – Он показывает на площадь за окном за моей спиной. – Посмотри, что произошло. Никто из жителей не помнит тебя. Должно быть, потребовалась куча магии времени, чтобы изменить воспоминания всех этих людей, тебе так не кажется?

– Думаю, мы это выясним, – говорю я, но не могу скрыть скепсиса. – И нам все еще надо поговорить с Ниязом.

– Он сказал, чтобы я зашел к нему позже, когда он выйдет на работу. Сейчас ему надо переделать кое-какие дела в городе, но к ночи он вернется.

– Я пойду с тобой. – Я притягиваю его лицо к своему, чтобы поцеловать его еще раз, и иду в ванную, чтобы умыться и попытаться придать своим волосам какую-то видимость порядка.

Хадсон достает из стенного шкафа одеяло и подушку и обустраивает из них удобную постель под окном. Затем уговаривает усталую