Оттенки серого - Джаспер Ффорде

оно работает.

– Это то, что заставляет работать моторчики, – пробормотал я, основываясь на словах апокрифика о том, что для Прежних музыка была всем, – и зажигаться лампочки, наверное, тоже.

– Как это происходит? – спросила госпожа Кармазин: вопрос, на который никто никогда даже не пытался дать ответа.

– Может, где-то есть гигантский камертон, – предположила Люси, – или несколько связанных между собой камертонов. Они все вибрируют в лад, подпитывая друг друга, и посылают вибрации в окружающий нас воздух.

– Итак, все это колеблется уже пятьсот лет, – заметил мой отец. – Должно быть, камертон просто громадный.

– Колоссальный, – тихо подтвердила Люси.

Настала тишина: все размышляли о вещах, не нашедших пока что объяснения. Например, нагревательные элементы в бойлерах, которые дважды в день на час доводили воду до состояния кипятка, и доявленческие стекла, которые сами собой омывались в полдень.

– Кроме того, – закончила Люси, – я обратила внимание, что в местах с сильными колебаниями парящие предметы поднимаются на два-три дюйма выше. А значит, есть связь между музыкой и тяготением.

После такого представления мы ели пудинг молча. За ним последовал чай с лимоном. Потом госпожа Ляпис-Лазурь рассказала о деле всей своей жизни – исследованиях в области штрихкодов: несмотря на тщательное изучение этого вопроса и продуманные доводы, у нее было куда больше теорий, чем фактов. Она распознала семь вариантов из тридцати одного известного, но все еще не могла правдоподобно объяснить, какое преимущество было у кодов над числами и почему почти все предметы имели их. Речь шла не только о доявленческих артефактах, но практически обо всем – от перпетулита до дубов, ятевео, слизней, плодовых мушек, корнеплодов, даже и до нас самих, ведь на каждом ногтевом ложе левой руки мы носили нечто чрезвычайно похожее. Госпожа Ляпис-Лазурь придерживалась того мнения, что Прежние проводили периодические инвентаризации и нуждались в сведениях не только о том, где лежат товары, но и том, сколько их. Это походило на правду: желание Прежних считать предметы, чтобы контролировать их, было общеизвестно. Она также заметила, что некоторые вещи имели только частичные или «остаточные» коды – нечитаемые пятна на шее у обезьян, например, – а у некоторых их не обнаруживалось вообще: у летучих мышей, яблок, самих штрихкодов и рододендронов. Завершив свое выступление, она сорвала аплодисменты и скромно поблагодарила всех нас, не забыв сказать, что библиотекари очень квалифицированно помогли ей в этих исследованиях.

Остаток вечера прошел не столько в дебатах, сколько в общей болтовне, и к тому времени, как собрание подошло к концу и карточка цвета лайма описала круг, все уже были лучшими приятелями. Даже Салли Гуммигут вела себя сравнительно терпимо – и даже отпустила шутку насчет скрюченного пальца ноги, который Банти нашла в кармане своего передника.

Я добрался до дома за час до выключения света. Отец велел мне не дожидаться его, так как он поможет госпоже Охристой прибраться. Фонарь погас через двадцать минут после того, как я лег в постель. Я немного послушал, что выстукивают по радиаторам. В основном всех интересовали подключение к цветопроводу, приезд цветчика и еще – найдутся ли дураки, достаточно смелые, чтобы отправиться добровольцами в Верхний Шафран? Говорили даже обо мне и о моей попытке спасти Трэвиса прошлым вечером. Мнения разнились: «двинутый», «смельчак», «думаю, у него классная попка».

Болтовню перекрывала книга, которую выстукивала госпожа Ляпис-Лазурь. Теперь, зная, что это она, я различал легкое дрожание ее руки. Я чуть-чуть послушал «Ренфру» перед тем, как заснуть, размышляя, нужно ли сообщить цветчику о Джейн или Джейн о цветчике, а также насколько это хорошая идея – создать Клуб вопрошающих. Еще я думал о том, надо ли заниматься дальше теорией очередей, – и, конечно, о тачке.

Патрулирование границ

3.2.02.58.624: Патрулирование границ осуществляется не реже чем раз в день, частота его определяется особыми распоряжениями. Все обязаны принимать в нем участие.

– Итак, – объявил Циан, – мне нужно хорошее патрулирование, но без глупых происшествий. Не заходите за границы без острой необходимости, а за Внешние пределы – ни при каких обстоятельствах. Нападений лебедей не было уже шесть лет, а бандитов не видели уже лет тридцать – но не думайте, будто из-за этого можно расслабиться. Разбиваемся на те же пары, что и всегда, держим глаза открытыми, не пугаемся мегафауны и отчитываемся звонком из каждой телефонной будки. Господин Лайм просил проследить за рододендронами, растущими вдоль границ. Если увидите всходы, выдирайте их – вы знаете, что рододендроны проникают всюду. Тех, кто патрулирует секторы «Дельта» и «Эхо», доставит в Гармонию и обратно господин Фанданго на «форде». Бурый, ты пойдешь вместе с Дугом в сектор «Фокстрот». Есть вопросы?

– Да, – подал голос какой-то светло-желтый. – Мы вернемся к завтраку? Вы же знаете, что серые сжирают бекон в первые пять минут.

– Кто первым сел, тот первым съел, – напомнил Циан, – независимо от цвета. Это правило. Если не будете долго возиться, успеете попробовать бекон.

– Я слышал, он очень хорош, – сказал кто-то из задних рядов, и, кажется, все с ним согласились.

Шестнадцать патрулирующих стояли позади ратуши, одетые в уличную одежду № 9, без кружков. С тех пор как я получил право голоса в тринадцать лет, я выполнял эти обязанности и знал, какими нудными они могут быть. Лебеди редко приближались к поселениям, а бандиты были слишком осторожны, чтобы показываться на глаза патрулирующим. К тому же, если говорить достаточно громко, они прятались – и становились не вашей проблемой, а чьей-нибудь еще.

Вопросов больше не было. Каждой команде вручили по захватанному экземпляру инструкции, содержавшей подробное описание различных видов лебедей, молний и бандитов, с указанием соответствующей степени опасности и описанием действий в случае их обнаружения. Циан пожелал нам удачи, еще раз велел не выходить за границу и звонить с каждой контрольной точки, а затем оставил нас одних.

– Как ты сегодня, Эдди? – спросил Дуг с дежурной улыбкой.

Он был куда приятнее в общении, чем Томмо, хотя и менее интересен. Казалось, Дугу было суждено приноравливаться к людям, а Томмо приноравливался только к самому себе.

Я сказал, что все в порядке, – то есть неправду. Я так и не решил насчет Джейн и цветчика – кому о ком рассказывать? Безопаснее всего было сделать самое простое, иначе говоря, не делать ничего и надеяться, что все обойдется само собой. План не отличался изобретательностью, зато имел такие преимущества, как простота и традиционность.

Я пошел следом за Дугом мимо домов все еще спящих граждан, затем по неровной пустоши к линолеумной фабрике. По дороге мы болтали, большей