Невеста по фотографии - Ли Кым-и

ухмылкой наблюдая за болтающими подругами, Сонхва сказала:

– Спасибо! Я пробуду у вас, пока не рожу!

От этих слов Подыль и Хончжу так удивились, что потеряли дар речи. У Сонхвы совершенно не было живота, поэтому даже во сне невозможно было представить, что она беременна.

– Ты вынашиваешь малыша? От Сокпо? – неожиданно для самой себя спросила Подыль. На лице у Сонхвы было написано: а чей же еще это может быть ребенок? Устыдившись своего вопроса, Подыль крикнула Хончжу: – Ну ты посмотри! Говорили же, что папе Чансу тоже было очень много лет, а он все же его родил!

Высчитав последний день менструации подруги, Подыль и Хончжу предположили, что она на четвертом месяце беременности.

– Значит, ты родишь, примерно когды моей Пёрл будет годик.

Подыль волновалась за Сонхву, которая родит ребенка без отца. И хотя Пёрл тоже родилась в отсутствие папы, Тхэван был все еще жив.

– Не волнуйся и рожай! Что поделать, ежель нет отца? Втроем мы сможем вырастить малыша. И дадим ему образование! – смело воскликнула Хончжу.

Со следующего дня Сонхва принялась помогать в разных делах, исправно выполняя все, что было необходимо, начиная от уборки и заботы о детях, заканчивая глажкой, благодаря чему Подыль и Хончжу смогли еще больше сосредоточиться на делах прачечной.

Сменился еще один год. Дела прачечной, которая теперь именовалась Sister’s laundry[24], шли как никогда хорошо. Подыль и Хончжу чуть ли не силком затащили Сонхву на собрание товарищества.

– Тебе же нужно собрать денег к рождению малыша!

Сонхва хоть и говорила, что ей будет достаточно еды и крова, подруги откладывали ежемесячную зарплату в ее долю.

Даже когда товарищество расширилось до восьми человек, название осталось прежним: «Общество радуги». Из всех, кто участвовал в собраниях, самой восприимчивой к новостям, связанным с Чосоном, была Подыль, чей муж уехал в Маньчжурию. Каждую свободную минуту она просматривала газеты. Она получала официальные издания партий от подруг по товариществу. Сердце девушки упало, когда она прочитала статью, в которой говорилось, что добровольческая армия Тхоныйбу проникла в Чосон и подорвала полицейский участок в городе Синыйчжу. Ей казалось, что если мужа арестуют в Чосоне, который стал японской территорией, за поддержку Движения за независимость, то его непременно отправят в тюрьму или убьют.

Новости о политиках были неутешительными. Временное правительство разделилось на тех, кто предлагал реорганизоваться и продолжить работу, и тех, кто настаивал на том, чтобы созвать новое правительство. Причиной тому послужило известие о том, что Ли Сынман выдвинул Лиге Наций петицию о мандатном управлении Чосоном. Вскоре после этого появились слухи о том, что Ли Сынмана скоро исключат из правительства. Тем не менее на Гавайях и по всей Америке соотечественники, не жалея средств, продолжали спонсировать дело независимости страны. Как только в Чосоне началось движение по поддержке местной продукции, жены-кореянки на Гавайях перестали покупать японские товары.

Не считая новостей о Тхэване и Родине, жизнь Подыль и всех участниц «Общества радуги» била ключом как никогда раньше. Процветала не только прачечная, но и парикмахерская Максон. Мёнок открыла ясли-сад, назвав его Rainbow’s Home[25]. Воспитанников сада было так много, что Кихва ушла с завода и присоединилась к делу. На накопленные за это время деньги Понсун с мужем открыли продуктовый магазин.

Больше всего опасений вызывала Сонхва. Когда наступил месяц родов, лицо ее стало беспокойным, она говорила все меньше и меньше и в итоге могла молчать весь день. Хончжу забрала Чонхо к себе в маленькую комнату, а Подыль, Пёрл и Сонхва спали в главной комнате. Даже если Пёрл просыпалась и плакала, работавшая днями без продыху Подыль в полудреме кормила дочку грудью и снова засыпала. Она даже не знала, что Сонхва вздрагивает и разговаривает во сне. Хончжу тоже крепко спала, поэтому не догадывалась, что однажды Сонхва вышла посреди ночи и бродила на заднем дворе.

– Сонхва, тебе не о чем волноваться. Так что не переживай и хорошенько кушай! Все идет ребенку, потому от тебя самой останется лишь скелет.

Беспокойства Хончжу были не беспочвенны: тело Сонхвы на восьмом месяце не показывало никаких признаков беременности. Взволнованные подруги насильно отвели Сонхву в больницу, но ничего страшного у нее не обнаружили.

Примерно в это время самым большим событием стало появление у Хончжу машины. Ее подарил постоянный клиент прачечной, военный из казармы по имени Чарли, перед тем как вернулся на континент в основные войска. Чарли похоронил жену, когда ей было немного за сорок. Ему нравилась Хончжу. Хончжу тоже нравился Чарли.

Подыль переживала, как бы эта любовь не ранила сердце подруги.

– Я была и вдовой, и натерпелась от мужа, так что еще меня может ранить? Я буду жить так, как велит мне сердце! – Хончжу пропускала предупреждения Подыль мимо ушей.

– Ты не знаешь, какими подлыми могут быть хаоле!

Подыль рассказала подруге о шраме на плече Тхэвана, о женщине-хаоле, которая выкинула яйцо на станции Кахуку, о госпоже Робсон, которая, даже несмотря на раны Чонхо, обвинила ребенка в том, что он зашел в сад, и отговаривала ее от общения с Чарли.

– Чарли джентельмен! Из всех, кто мне раньше встречался, он единственный, кто относится ко мне порядочно и по-доброму! Он в сотни раз лучше мужчин из Чосона, которые презирают женщин и не могут справиться с ролью главы своих семейств! – ухмыльнулась Хончжу.

Она была права. Даже Тхэван на несколько лет покинул свою семью.

– Но зачем же встречаться с мужчиной, с которым даже не можешь поговорить? – повторяла Подыль в попытках помешать их общению, хотя у нее уже закончились все аргументы.

Общаясь каждый день с американскими военными, Хончжу могла простыми фразами говорить по-английски, однако владела языком на уровне маленького ребенка. В ответ Хончжу усмехнулась:

– Ежель хочешь выучить язык, то любовь – лучшее, что можно было придумать! Ежель я заговорю по-английски, то энто нам поможет в делах прачечной!

И действительно, начав встречаться с Чарли, Хончжу, которая раньше едва говорила по-английски, неожиданно стала умело общаться с клиентами-хаоле. Иногда новые люди заходили в прачечную потому, что слышали английскую речь.

Каждое воскресенье Чарли парковал машину перед прачечной и ждал Хончжу. Кокетка до кончиков ногтей, Хончжу появлялась только спустя десять-двадцать минут, даже если была готова, непременно заставляя мужчину подождать. Подыль переживала за влюбленную по уши подругу и шептала:

– Так по всей округе расползутся слухи, как же быть без свадьбы-то?

– Не переживай! Будет свадьба! – неожиданно бросила Сонхва, стоявшая рядом.

Подыль удивилась и взглянула на Сонхву:

– Правда? А что ты еще увидела?

Блестящие глаза Сонхвы вдруг потухли, и на лице появилось такое выражение, будто сказанные ею только что слова принадлежали кому-то другому. Она все чаще делала эти странные предсказания. Более того, они часто сбывались. Подыль готовила сердце к тому, что Хончжу выйдет замуж за Чарли. Но стоило Подыль узнать, что мужчина сделал подруге предложение, у нее потемнело в глазах. Если не будет Хончжу, то ей