Поздний гость. Стихотворения и поэмы - Владимир Корвин-Пиотровский

Посетитель

Я только шум Поющего Потока,Я мерзлый пар, идущий от Невы.

(Исчезает. Входит Данзас)

Данзас

Ты всё не спишь? А я почти случайноНа огонек позарился, и кстати, —Вот уложу тебя в постель. На завтраДовольно дел. Твой дикий поединокВсех вымотал.

Пушкин

Послушай, что за сонЯ видел наяву. Есть у меня —Ты помнишь? Моцарт. Странный господинПришел к нему однажды, заказалУчтиво Реквием — и скрылся. ОнСейчас был здесь, мой черный незнакомец.Вошел чуть сгорбленный, в плаще потертом,И растворился в зеркале.

Данзас

Вот бредни!Тебя давно усталость караулит.

Пушкин

Не знаю, но мне грустно и легко,Как будто я помолодел внезапноИли готов закончить труд, которыйЗадумал тайно с юношеских лет.

Данзас

Еще бы! Всё рождает вдохновеньеВ душе поэта, даже проза. К слову, —Противник будет ждать у Черной Речки.

Пушкин

Язык примет, — Зловещее названье.

Данзас

Ничуть, — какое-то воспоминанье,Не помню точно, — мало ль их у нас?Теперь ложись. Мой кучер на морозеНебось заснул. Придется дать на водку.Но что за ночь! Хоть волком вой. Все костиНасквозь промерзли. Стужа, лед, сугробы,Такая ночь — Прощай!

Пушкин

У Черной Речки.

БРОДЯГА ГЛЮК

СЦЕНА 1

(Ночь. У театрального подъезда. Критик и театральный слуга)

Слуга

Осмелюсь доложить — сплошной провал.Какой-то гробовщик в цилиндре рыжемИль сочинитель виршей перед носомПерехватил последний экипажИ укатил, бесчувственный к угрозамИ доводам учтивым. За углом,Да и подальше — никого.

Критик

Досадно,К тому же — дождь.

Слуга

Ничуть, — простая сырость;Лишь кое-где еще стекают каплиС деревьев мокрых.

Критик

Побреду пешком.

Слуга

Вы слишком задержались. МузыкантыИ те уж разошлись.

Критик

Концерт не стоилВсех осложнений.

Слуга

Спора нет, — тоска.Театр не дал и половины сбора.

Критик

Партер — молчок, и в ложах ни хлопка.

Слуга

Да и галерка зла на дирижера.

Критик

Естественно. Недаром знатокиБранят его, не слушая. ВельможиНа этот раз не поддержали тоже.

Слуга

Однако есть на свете чудаки,Которые болтают втихомолку,Что знатоков — давно пора на полку.

Критик

Сброд неучей.

Слуга

Я, кстати, не таковИ в меру сил стою за знатоков.

Критик

Вполне логично. Опера, балет, —Он и не смел писать в подобном роде,А симфонический весь этот бред,По счастию, у нас еще не в моде.Что натворил он в зале сгоряча!Запутал счет, смахнул с пюпитра ноты,Загнал оркестр. Рубил, рубил сплеча —И всех довел до пота иль зевоты.Я сам творю. Последний мой этюдВ кругу друзей был признан образцовымИ с честью принят в ведомстве дворцовом.

Слуга

Там без причин отличий не дают.

Критик

Он сам в своих несчастьях виноват.

Слуга

Он на ухо, я слышал, туговат.

Критик

Не утверждаю, но вполне возможно.Он слушает чрезмерно осторожно,Внимательно, но странно свысока.Вдруг — переспросит.

Слуга

Глух наверняка.

Критик

До крайности придирчив. Весь колючий.Где ни коснись его, повсюду иглыТорчат наружу.

Слуга

В песенке поется:Брюзга несносен и в гостях, и дома.

Критик

Вы разгадали, неудачник глух.А в музыке (простая аксиома)Всё дело в ухе. Музыка — есть слух.

Слуга

Осмелюсь, сударь, предложить вопрос:Как рассудить изволите вы ныне?Я разумею — будет ли разнос,И если нет — то по какой причине?

Критик

Ответ несложен. Впрочем, кое-гдеОн проявил и блеск, и пониманье.Там был мотив, не помню, две-три нотыПронзительных и страшных… Долго ль онТам будет бегать в темных коридорах?

Слуга

Осведомлюсь немедля.

(Исчезает за дверью)

Критик (один)

НенавистенМне этот род отшельников. УгрюмыйСамолюбивый взгляд. Сухая бледностьНе в меру острых скул с налетом желчи —Всё в нем молчит. На пыльных сундукахВаляются наброски черновые,На подоконнике — подсвечник медныйВ зеленых пятнах. На столе овальном —Гусиное перо. Один рояльСверкает холодом. И в каждом дюймеУбогой комнаты, в заплатах старыхЗаношенного сюртука, и дажеВ свисающей обильно паутине —Предчувствие необъяснимой славы —

Слуга (вбегая)

Идет, идет!

(Он широко распахивает дверь. С непокрытой головой, волоча по земле свой плащ, стремительно проходит Композитор)

Критик

Львом бросился к порогу!Седая грива дыбом. Бровь — кустом —Весь мрак залег на лбу его крутом,Вся ночь за ним рванулась на дорогу —

Слуга

По совести — чудак не очень стилен.

Критик

Как черный плащ он проволок во тьму!Лишь ветер свистнул —

Слуга

Недобитый филинС одним крылом.

Критик

Я подойду к нему,Не скрылся бы.

(Исчезает в темноте)

Слуга

Вприпрыжку, через лужи —Уж эти мне писаки. Всюду ихНасеяли. А что до чаевых —То нет и не было на свете хуже.

СЦЕНА 2

(Городской парк. Ночь. Критик и Композитор)

Критик

Я не унижусь до сведенья счетов;Но есть вопросы общего значенья,Есть выводы, которыми не вправеМы пренебречь. Искусство для немногих,Искусство для себя — нелепость. МыОкружены средой, как рыба влагой;Вода определяет форму рыбы,Наружный мир обтачивает формыЖивого творчества. Наш скромный гений —Лишь каменщик, усвоивший заданье.Искусство — есть прекрасная полезность.Полезно всё, что нравится. Я знаю, —Вы скажете, что мир еще в зачатке,Он неустойчив; что придут другие,С иными вкусами; что времяСовсем не то, что отмечают стрелкиЧасов карманных, — может быть, не спорю.Но где критерий? Всё непостоянно,Всё зыбко и текуче. Лишь успех,Один успех, являет нам опоруВ неясных опытах. Что, право, толкуВ сужденьях глупого студента, в том,Что через двести лет поэт голодныйНа чердаке своем, в кругу таких жеБездельников, сболтнет меж двух глотков,Что этот, мол, был крот, а тот, забытый,Был соколом, орлом, был важной птицей,И не взлетел затем лишь, что не могСквозь узкие проломы тесной клеткиПроволочить крыло? Куда как жалко!О, правнуки! Сомнительная честь, —Судачат вслух, а судят много тише;Пора понять, что публика — и естьНародный суд, и ничего нет выше.Ваш неуспех (в том разногласий нет)Лишь подтверждает истину. ГазетыДавно уже давали вам советы.Порой полезно слушаться газет.(Раскат грома)Вы дремлете? Быть может, я некстатиЛомаю копья? Между тем туманСгущается. Уж поздно в ресторан,Но самый час добраться до кровати.

Композитор (как бы просыпаясь)