Связанные звездами - Минни Дарк

Джордана в сандаловом свитере и уггах из овчины: он вынимал оливковую ветвь из их корзины. Подняв глаза и заметив Жюстин, он улыбнулся, приложил одну руку к сердцу, а вторую протянул вперед, с зажатой в ней, на манер розы, веткой.

Жюстин открыла балконную дверь, и от прохладного вечернего воздуха задрожала еще сильнее.

– Это когда-то было оливковой ветвью? – спросил Ник.

– Это когда-то было неудачной попыткой извиниться.

– Я был в отъезде, – объяснил Ник, уронив ветку на свой балкон.

– Так далеко, что не мог ответить ни на один мой звонок?

– Может, и не так далеко. Но мне потребовалось время, чтобы обдумать тот наш небольшой разговор.

– Я правда сожалею, Ник. Обо всех тех глупостях, которые наговорила.

– Это были не глупости.

– Нет, глупости. И грубости. Я не должна была говорить всю эту чушь про водяные лилии. Я не контролировала свой язык.

– Со Стрельцами это случается.

– Я думала, что ты до конца жизни не станешь со мной разговаривать, – жалобно протянула Жюстин. В горле застрял болезненный ком.

– Эй, ты в порядке?

– Ага, я… похоже, не особо. Слушай, я не знаю, – призналась Жюстин. – Моя голова. А теперь и горло.

– Ты больна?

– Нет. Ненавижу болеть. Это скучно.

Ник покачал головой, давая понять, что считает ее безнадежной.

– Зайди внутрь и грейся. Я приду через секунду.

– Я в порядке, – отмахнулась Жюстин, но Ник уже скрылся в квартире.

Прошло не так уж много времени с тех пор, как она в последний раз видела Ника. Всего-то несколько недель. И все равно его появление у ее двери – после такого перерыва – заставило ее вспомнить одно немецкое слово. Unheimlich[82]. Таким был Ник. Он был собой, только чуть больше, чем обычно, словно его, как картинку, обвели по контуру четкой линией или усилили насыщенность цвета до максимума. Unheimlich: незнакомый, но только если то, что незнакомо, в то же самое время знакомо до мельчайших деталей. Ей-богу, у немцев есть отличные слова.

Жюстин почувствовала запах сандала от свитера Ника и испугалась, что натворит очередных глупостей – например, бросится в его теплые объятия, расплачется и обо всем расскажет. О том, что Дэниел ее отчитал. О гороскопах. О…

– Ты и впрямь дерьмово выглядишь, – заявил Ник.

– Спасибо, – удалось ей съязвить.

– У тебя есть лимоны?

– Должен быть один, засохший, на дне ящика с фруктами. А что?

– Ты – на диван. Прямо сейчас. Я вернусь через минуту.

Жюстин свернулась в уголке дивана и натянула на себя плед. Из кухни доносились хлопанье открывающихся и закрывающихся шкафов и звон посуды. Наконец появился Ник, вручивший Жюстин две таблетки парацетамола и кружку, полную горячей желтой жидкости, на поверхности которой, похоже, плавали крошки сертифицированной органической почвы от Лесли-Энн Стоун. Жюстин сделала пробный глоток и скривилась.

– Что за дрянь?

– Мед и лимон, – ответил Ник, устроившись рядом с ногами Жюстин. – Обычные ингредиенты. А еще давленый чеснок и щепотка кайенского перца. Знаю, знаю. Но это поможет тебе поправиться.

Она сделала еще глоток, но отвратительный вкус не изменился.

И тут Ник сделал кое-что странное и милое. Он протянул руку и коснулся лба Жюстин тыльной стороной ладони. Это произвело на нее странный эффект, заставив слезы собраться под прикрытыми веками.

– Выпей это. Я имею в виду все, до конца. Прими таблетки и отправляйся в постель, ладно?

А затем он убрал руку.

– Мне правда жаль, Ник. Не могу выносить, когда ты на меня злишься.

– Иногда я тот еще упрямый говнюк. Забудь уже об этом.

Но Жюстин еще не закончила.

– Если ты любишь Лауру, значит, у тебя на то есть много причин.

– Все в порядке, Жюс. Правда. Забудь.

– Ты, – продолжила Жюстин, – один из самых моих старых друзей. Я не хочу тебя потерять.

– Я тебя тоже.

Жюстин знала, что нужно спросить в следующую очередь. Ей этого не особо хотелось, но так было нужно.

– Итак, когда мы в последний раз виделись, ты собирался делать предложение. Полагаю, все прошло хорошо?

– Ага, наверное, – подтвердил Ник.

– Значит, теперь все официально. Когда большой день?

Ник озадаченно посмотрел на нее.

– А, понял, ты просто слегка торопишь события. Я так понимаю, что сейчас у нас с Лаурой заключено что-то вроде соглашения о помолвке. Настоящей помолвки, как мне заявили, не будет, пока не будет достойного кольца.

– Понятно, – сказала Жюстин. – А когда появится кольцо?

– Меня убедили, что это долгий процесс. Нужно приобрести камень, подобрать дизайн, да и ювелирам нужно время на изготовление.

Жюстин поморщилась.

– Похоже, это недешево.

– Так и есть, – мрачно подтвердил Ник. – Слушай, мне пора. Тебе нужно поспать. Береги себя, ладно? Если завтра будет также дерьмово, позвони мне, я заскочу и приготовлю тебе еще пойла.

– О боже мой! – передернуло Жюстин, и она хмуро взглянула на кружку.

Когда Ник ушел, Жюстин выпила еще глоток, а затем вылила содержимое кружки в раковину. В спальне она с разочарованием увидела, что успела утром снять постельное белье. Простыни, пододеяльник и наволочки были свалены кучей на полу в прачечной, но заправить кровать свежим бельем ей сейчас было не по силам. Так же, как и облачение в пижаму, представляло собой сложнейший квест. Она стащила одежду и швырнула ее на пол. Завернувшись в халат на голое тело, стуча зубами от холода, она свернулась под одеялом без пододеяльника и включила свою электрическую грелку на максимум.

Уже проваливаясь в беспокойный сон, Жюстин поняла две вещи. Первая, что Лаура Митчелл – чертовски везучая женщина. Вторая, что Жюстин все-таки умудрилась заболеть.

Следующую пару дней Жюстин было слишком плохо, чтобы ходить на работу и даже просто вставать с кровати. Во время ланча на третий день она почувствовала себя чуть лучше, смогла съесть немного консервированного супа и переместиться с кровати на диван. Здесь она провела остаток дня за просмотром эпизодов «Я мечтаю о Джинни»[83], то и дело впадая в дрему и вырываясь из нее.

Она как раз задремала, когда раздался стук во входную дверь. Открыв глаза, она обнаружила, что уже почти шесть. К тому времени, как она добралась до двери, на площадке уже никого не было, лишь огромная охапка кремовых роз с чуть тронутыми розовым лепестками. Букет был завернут в блестящую белую бумагу с запиской внутри. «Болеешь, да? Это чертовски хороший способ избегать меня. Надеюсь, у тебя все в порядке. ДГ х»

Жюстин подняла розы и понюхала, но они были из тех цветов, которые не пахнут ничем. Она