Связанные звездами - Минни Дарк

занесла букет в квартиру, наполнила вазу водой и задумалась. Затем пролистала список контактов на телефоне и нашла номер Дэниела.

– Итак, – произнес он в трубку. – Ты получила цветы.

– Да.

– Они тебе нравятся?

– Спасибо. Они прекрасны.

– Почему мне кажется, что последует какое-то «но»?

– Потому что так и есть, – призналась Жюстин.

В последовавшем затянувшемся молчании Жюстин пыталась собрать всю решимость, напоминая себе, как она чувствовала себя в понедельник, пытаясь играть в игру Дэниела «работа есть работа».

– Я не смогу этого сделать, Дэниел.

– Ты обижена на меня? Из-за той истории с астрологией?

– Нет, дело не в этом. Тогда я была абсолютно неправа, а ты полностью прав. Дело во всем остальном. Я знаю себя, Дэниел, и я знаю, что не смогу ложиться с тобой в кровать по выходным, а в понедельник делать вид, что мы просто коллеги и ничего больше. Из-за этого я нервничаю. Это… в общем, это больно.

– Но, Жюстин, это же наше рабочее место. Не то чтобы мы могли…

– Я не говорю, что ты неправ. В том, что надо вести себя именно так, – поспешила оправдаться Жюстин. – Дело в том, что я не смогу так. Тебе, похоже, это нетрудно. А мне – наоборот. Я – слишком простодушная. Прости.

– И я никак не смогу тебя переубедить? – спросил он.

– Вряд ли, – ответила Жюстин.

– Послушай, я знаю, что наша ситуация не идеальна. Было бы лучше, не работай мы в одном месте. Было бы даже лучше, будь мы по-прежнему… просто коллегами. И я знаю, что все произошло быстро. Возможно, слишком быстро.

– Определенно, слишком быстро, – вставила Жюстин.

– Но ведь было хорошо, правда?

Этого у него не отнять, подумала Жюстин. Он уверен в себе.

– Было, – признала она.

– Тогда ладно, – заявил Дэниел, хотя Жюстин не могла избавиться от ощущения, что это не связано с ее последними словами. – Не хотел этого делать, но ты не оставила мне выбора.

Жюстин похолодела.

– Что делать?

– Прибыл гороскоп Лео. Факс передо мной, и я собираюсь прочесть тебе твой прогноз. Готова? Пришла весна, Водолеи, сезон обновления.

Жюстин: Водолей? Почему он читает мне гороскоп Водолея?

Мозг: Помнишь ваш разговор в его кабинете?

Жюстин: О, черт.

Дэниел продолжил:

– Тем, кто таит в себе гнев и обиду, нужно пропустить через себя мощный очищающий поток милосердия и прощения. В этом месяце вас ждет духовный рост и прилив щедрости по отношению ко всем существам, большим и малым. Разве не все заслуживают второго шанса? Или даже третий?

Жюстин задумалась, сколько раз человек может подорваться на собственной петарде.

– Так что, – спросил Дэниел спустя мгновение. – Может быть, щедрость Водолеев распространится и на меня? Я заслуживаю второй шанс?

Жюстин с минуту поразмыслила.

– Работа, все так же, работой, да?

– Да, но просто подожди. Дай мне шанс показать тебе, что это реально.

– Я не…

– Знаешь, я тут немного почитал про звезды. И узнал, что Лев и Водолей – два полярных знака. Воздуху нужен огонь. Огню нужен воздух. Так говорят астрологи.

– То есть?

– Дай мне еще один шанс. Как насчет этих выходных?

Растущая Дева в Жюстин, должно быть, точно указала бы на кучу нестыковок в той ситуации, в которой оказалась Жюстин, и все они говорили о том, что к этому предложению следует отнестись с осторожностью. Но слово взяла не рассудительная Дева. Ответил импульсивный Стрелец.

– Что ты придумал? – спросила она.

Перекресток

Они пришли за Брауном Гудини-Маларки и под покровом тьмы, эти женщины в туниках цвета хаки и огромных замшевых перчатках. Вот он спал на подстилке в глубине своей клетки в самом дальнем здании приюта, а вот он, вырываясь и кусаясь, отбивается от попыток затолкать его в переноску. Мир вокруг трясся и шатался, пока его несли в главное здание. Вскоре его вытряхнули на пол залитой ослепляющим светом комнаты и запихали в крошечную клетку с устланным газетами полом. Дверь клетки с лязгом закрылась. Опустился засов. И Брауну было отлично известно, что все это значит.

В этой ослепляющей комнате Браун был не один. В соседней клетке сидела чесоточная пуделиха Лори с больными суставами. Снова открылась дверь, и женщины вернулись с еще одной переноской. В ней оказался Фриц, не чистопородная такса, страдающая недержанием. Переноска за переноской женщины заполняли клетки верхнего ряда. Мопс Пончик, подслеповатый, слюнявый, с обвисшими щеками; Эстер, пастушья келпи, пережившая своего хозяина и слишком старая для того, чтобы попасть в новую семью. Затем свет погас. Когда он снова вспыхнул, Браун понял, что наступило завтра, и всех пятерых собак ждет встреча с ветеринаром. Вскоре после этого каждой из обреченных собак выдали маленькую миску говяжьего фарша на завтрак. Фриц, вечный оптимист, заглотил его в один присест. А вот Пончик и Лори выли, не переставая, не отвлекаясь на мясо. Эстер, одинаково хорошо откормленная и воспитанная, аккуратно съела свой последний завтрак и мирно улеглась, положив голову на лапы, успокоенная услышанными когда-то историями о другой жизни, известной как Радужный Мост.

У Брауна не было аппетита. То и дело кидаясь на прутья клетки, он понял, что та неприступна. Будь проклят этот ублюдок Гай! Будь проклят он, и его сука-мать, и каждый поганый щенок, который когда-либо выродится из его мерзких чресл. Ублюдок! Выругавшись, Браун ненадолго почувствовал удовлетворение, но затем вспомнил, что оно может быть последним в его жизни. Поскольку делать ему было больше нечего, он улегся у задней стенки клетки, свернувшись клубком, и чутко задремал.

Ветеринар пришла в полдень. Ее звали Аннабель Барвик. У этой молоденькой девушки была шапка рыжих кудрей и новехонькое обручальное кольцо на пальце. Глядя на нее здоровым глазом, Браун решил, что ее тон – грустный, виноватый, но очень ласковый, и то, как она извинялась перед каждым из них, говорят в ее пользу. Ей помогал медбрат Джесс Йео, долговязый парень, с волосами цвета сажи и грустными глазами, обведенными красным.

Браун сосредоточился и направил всю силу своего луча Внушения на вошедших. Одноглазой собаке здесь не место, внушал он. Одноглазую собаку нужно вернуть в ее клетку, в целости и сохранности. Но ветеринар и ее помощник были слишком заняты, и он не мог поймать взгляд ни одного из них.

Фриц – благослови его Господи – по-прежнему думал, что здесь может сработать его очарование, поэтому подскочил к дверце клетки с задорным лаем. Но это всего лишь значило. что он стал первым: медбрат держал его крошечную коричневую лапку, пока ветеринар сбривала кусочек меха и