Мы разобьёмся как лёд - Айла Даде

class="p1">Удивлённый, я поднимаю голову.

– На самом деле?

Тимоти кивает.

– У нас есть деньги, Оскар. Расходы на испытательный срок для нас не проблема. Если хочешь, мы возьмём их на себя.

– Откуда ты знаешь о расходах на испытательный срок?

– Дорогой мой Оскар, – приёмный отец одаривает меня снисходительной улыбкой, – конечно же, Холмс, говорит с нами, прежде чем назначить нашему сыну новую партнёршу.

Моё сердце замирает. Нашему сыну. На мгновение мне нечем дышать, в то время как ледяной холод обжигает мои лёгкие. В следующую секунду я чувствую, как благодарность заставляет разгладиться моё лицо.

– Если ты… Гвен… это было бы…

Гольф-кар останавливается перед зданием.

– Конечно, мой мальчик, – улыбается Тимоти.

Мы выходим, а потом пьём пряное латте в лобби, и я довольно безуспешно участвую в беседе между Тимоти и парнем по имени Хэнк, который нечто вроде суперзвезды гольф-клуба, потому что его гандикап равен нулю. Время от времени он задаёт вопросы, а я даю вежливые ответы. Я киваю, смеюсь в нужных местах и наблюдаю, как благодаря моему корректному поведению лицо Тимоти всё сильнее расслабляется.

Вернувшись домой, он исчезает в джакузи с журналом в руках.

Только я собираюсь подняться в свою комнату и посмотреть на фотографии Гвен в инстаграме, как делаю каждый вечер, Джорджия жестом зовёт меня в гостиную. Она сидит на огромном диване, а на журнальном столике лежит коробка с пиццей. Пахнет тёплым тестом и томатным соусом. Мой желудок реагирует громким урчанием.

– Расскажешь мне, как прошёл день? – спрашивает она. – Я заказала у дона Джованни, потому что он готовит лучшую пиццу в мире, а ты её ещё не пробовал. Боюсь, это серьёзная ошибка, которую необходимо исправить.

Я с широкой улыбкой сажусь рядом с ней. Джорджия одета в фиолетовую шёлковую пижаму. Её тёмные локоны рассыпались по плечам. Она машет рукой, направляя аромат пиццы в мою сторону, и смеётся.

Я тоже смеюсь и вынимаю кусочек.

– День прошёл очень насыщенно, – сообщаю я в перерыве между укусами. Джорджия уже проглотила свой кусок и собирается взять добавку. – Гольф.

Она опускает большой палец вниз.

– Буууу.

Я смеюсь.

– Ты определённо самая крутая приёмная мать из всех, кто хотел меня.

– Я думала, что конкуренток у меня не было?

– Их и не было.

Она хрюкает от смеха.

– Значит, я самая крутая, потому что единственная? Это не считается.

– Но даже если бы и были другие, ты всё равно была бы самой крутой.

– Ну да, – отмахивается она, – так я тебе и поверила.

– Блин, какая вкусная пицца! – Достаю из коробки ещё кусочек и с удовлетворённым вздохом откусываю от него. – Рай на земле.

– Дон Джованни находится в прямом контакте с богом пиццы. – Джорджия тянется к пульту от телевизора. – Можем посмотреть телек, если хочешь. Хоть я почти никогда не включала его, но думаю, что парням твоего возраста нравится «Нетфликс». Верно?

Я пожимаю плечами.

– У меня никогда не было «Нетфликса».

Она смотрит на меня с сочувствием.

– Конечно, нет, но сейчас мы это исправляем. Если хочешь, можем посмотреть все сериалы и фильмы, пока ты не наверстаешь упущенное за последние несколько лет.

Я улыбаюсь.

– Спасибо, Джорджи.

– Иди сюда. – Она берёт меня за руку и прижимает к себе. Я судорожно выдыхаю, когда она принимается гладить меня по спине. – Всё хорошо, мой мальчик. Теперь всё хорошо.

Снова и снова я киваю, от всей души желая ей верить и молясь, чтобы она сказала правду.

– Итак, что будем смотреть? – спрашивает Джорджия, когда мы отрываемся друг от друга, и начинает листать приложение. – Комедию? Триллер? Или ты любишь ужасы? Я могу неделями ходить по дому с мачете, если услышу где-нибудь шум, но ради тебя я это вытерплю.

– Только не ужасы. Это всё такое несусветное дерьмо. – Скольжу взглядом по множеству названий, пока не останавливаюсь на одном. Моё сердце подпрыгивает. – Вот это?

– «Аня из Зелёных Мезонинов»? – Джорджия бросает на меня скептический взгляд. – Ты любишь такие вещи?

– Звучит неплохо, – пожимаю плечами. На самом деле я просто хочу знать, кто такой этот Гилберт. И хочу думать о Гвен. Всегда думать только о Гвен.

После просмотра нескольких серий «Ани из Зелёных Мезонинов» официально стала моим любимым сериалом. Я даже думаю, что меня вполне устраивает роль Гилберта Блайта.

В моих спортивках вибрирует мобильник. Я вынимаю его и смотрю на дисплей.

Брайони.

– Сейчас вернусь, – говорю я Джорджии, которая завороженно смотрит в телевизор и кивает.

Когда я добираюсь до своей комнаты, Брайони предпринимает уже третью попытку. Я бросаюсь на кровать, смотрю на горы и принимаю видеозвонок.

Она сидит на корточках на обгаженном матрасе в той же квартире, где находилась во время последнего разговора. Её тощие ножки торчат из шорт.

– Привет, Брай.

– Привет, Джонс.

– Я больше не Джонс.

– Ты всегда будешь Джонсом.

Я закатываю глаза.

– Чего тебе?

– Красиво там у тебя. Тепло. Так много подушек. О, а это Скалистые горы там, за панорамными окнами? Морда моя, тебе там почти так же хорошо, как мне в моих роскошных апартаментах? – Она похлопывает по матрасу. – Что скажешь о моей двуспальной кровати с балдахином?

Она хочет, чтобы я чувствовал себя плохо. И, чёрт возьми, ей это удаётся.

– Чего тебе, Брай?

– Кое-что спросить у тебя, мудила.

– Валяй.

– У тебя появилась девушка?

– Что?

– Девушка у тебя есть?

– Нет.

Она цокает.

– Не гони мне.

Я подпираю рукой подбородок, и мой бицепс закрывает половину дисплея.

– Просто скажи уже, куда ты клонишь.

– Я заходила в твой профиль в инстаграме.

– И?

– И… – она делает многозначительную паузу, —.. ты подписан на четырнадцать человек.

Я хмурю брови в недоумении.

– Понятия не имею, что ты собираешься этим сказать.

Внезапно Брайони поднимает руку, сжимает её в кулак и бьёт в стену, заставляя меня вздрогнуть.

– С тех пор как я тебя знаю, ты был подписан на тринадцать человек, Оскар. На тринадцать! В старшей школе я села рядом с тобой на уроке биологии, и вскоре после этого, во время обеда, ты прислал мне запрос. У тебя было всего пять тысяч тридцать семь подписчиков. Я всё прекрасно помню, даже своё грёбаное сердце, которое бешено заколотилось в груди, когда я увидела твой запрос. Вот почему я знаю, что ты подписан, – удар в стену, – всего на тринадцать, – ещё один удар, – долбаных людей. Я была номером тринадцать! И после этого не было больше никого. Никогда. Ни разу за все эти годы. Я стала последней, потому что была единственной. А теперь их четырнадцать, Оскар. Четырнадцать! Так что давай рассказывай, что за