Мы разобьёмся как лёд - Айла Даде

вечером. Меня тошнит от этой мысли.

Наш кедди по имени Уинстон устанавливает неоново-жёлтый мяч на специальной подставке для заснеженных полей и осматривает клюшки, прежде чем вручить мне подходящую. После он опирается на свой вымпел и что-то бормочет о длине клюшки, чтобы лучше добить до плато. Показывает мне расстояние от флага до спринклера[20] – сто двадцать шесть ярдов. Понятия не имею, что он имеет в виду. Я просто бью. Мяч летит по воздуху, а потом не знаю, что происходит. Он где-то приземляется, и Тимоти либо радуется, либо морщится.

На этот раз он радуется.

– Ты заметил, куда отскакивает мяч при левостороннем фервее[21]? Безумие, Оскар!

Я вообще ничего не заметил. Мои пальцы немеют, и я мечтаю о таком же чёртовом пряном латте, которое они все пьют в крытом павильоне. Тимоти, кажется, замечает мою немногословность, потому что смотрит на меня с беспокойством.

– С тобой всё в порядке?

– Да, – быстро отвечаю я. – Всё прекрасно. Холодно только.

– Можем пойти внутрь, если хочешь.

«Слава богу, да».

Лоб Тимоти покрывается складками, и большие очки почти сползают с его маленького носа.

– Хотя я надеялся, что Уинстон сможет научить тебя ещё нескольким приёмам.

– Может, в следующий раз?

Тимоти кивает. Он как раз подаёт знак Уинстону, чтобы тот погрузил инвентарь обратно в гольф-кар, когда к нам приближается ещё один гольф-кар с двумя людьми на заднем сиденье. Тимоти прищуривает глаза, пока не узнаёт их. Его лицо светлеет.

– Это Джеймс со своей дочерью Фиби.

Теперь я тоже их вижу. Выходя из гольф-кара в вельветовой юбке поверх шерстяных колготок, Фиби встречает меня лучезарной улыбкой. Кончики её светлых волос скользят по челюсти. Невольно вспоминается, как её губы смыкались вокруг моего члена. И каким бесчувственным я был, когда с силой вбивался в её рот. Как ей понравилось, и как она заявила: «Мы не закончили на этом, Оскар».

Судя по выражению лица, она тоже вспомнила. Только вот у меня в штанах ничего не шевелится. Наоборот, лучшая часть моего тела прилагает огромные усилия, чтобы сделаться как можно меньше.

Я думаю о Гвен. О прекрасном аромате, который кружил мне голову, пока я касался губами её шеи. О её сбившемся дыхании. О поцелуе, из-за которого, казалось, вот-вот сердце взорвётся. Последние две недели я думал о ней каждую свободную секунду. И это совсем не хорошо.

Мы с Джеймсом обмениваемся рукопожатием. Они с Фиби не похожи. Больше похоже на то, что он её папик.

– Как дела, Оскар? Как твои успехи сегодня? Лучше, чем в прошлые выходные?

– Думаю, да.

Тимоти смеётся. Почему, не знаю. Ничего смешного.

– Он скромняга. Оскар – природный талант. Спорт – это абсолютно его.

Спорт. Звучит так, словно гольф можно сравнить с фигурным катанием.

Джеймс кивает с широкой улыбкой.

– А на катке? Тимоти сказал, что Skate America состоится через несколько месяцев. Как ваши дела?

Он попал в больное место.

– Ну так.

Тимоти закатывает глаза.

– У Оскара новая партнёрша. И он недоволен.

– О, – включается в беседу Фиби. – А что с Гвен?

– Откуда ты знаешь, что она была моей партнёршей? – нахмуриваюсь я.

– Так все обсуждали. Это же Аспен.

Ну да. Совсем забыл.

– У Гвен… причины личного характера, – бормочу я.

Тимоти испускает тяжёлый вздох.

– Она не подходила. Сейчас Оскар работает с Зои Кавилл. Однажды мы с Джорджией наблюдали за ними, и я думаю, что они гармонично взаимодействуют.

Никакой гармонии нет. Зои совсем катается не так хорошо, как Гвен. Её пируэты кажутся жёсткими, а прыжки она выполняет не так чисто. В любом случае, ничего не происходит синхронно. Создаётся впечатление, будто единственное, что волнует Зои во время тренировок – это моё тело, к которому она всегда и везде старается прикоснуться. При любой возможности она лапает меня и постоянно вопит, что она моя партнёрша, и я обязан разместить совместную фотографию в своём аккаунте в инстаграм. Это меня раздражает.

– Гвен – фантастическая фигуристка, – кивает Фиби. – Но она жутко легкомысленная. Вряд ли ты мог бы на неё положиться, Оскар.

– Да откуда тебе это знать? – Мой голос звучит агрессивно, и это плохо, поскольку сейчас мы на поле для гольфа, которое принадлежит богатеньким деткам. Это её родная среда, в которую я вторгся. Они все вроде как породистые лошади, а я просто дикий жеребец, которому приходится приспосабливаться. Но я не могу это изменить. У жеребцов свой темперамент. – Не думаю, что тебе когда-то приходилось быть её партнёршей.

– Нет. – Она сводит светлые брови вместе. Тимоти и Джеймс обмениваются обеспокоенными взглядами. – Но все знают, как она поступила с Арией. И всем также известно, что Гвен склонна к… странному поведению. Я не думаю, что это было бы полезно для твоих целей.

Я улыбаюсь одними губами.

– Хорошо, что это мои цели, и мне решать.

Все улавливают перемену в настроении. Особенно Тимоти, который решает поскорее удалиться. Он торопливо указывает на наш гольф-кар, за рулём которого уже сидит Уинстон.

– Да… ну, мы ещё хотели выпить кофе, – обращается он к Джеймсу. – Успехов вам!

Пока мы мчимся по полю, по обе его стороны – снежный буран. Это похоже на бегство.

Тимоти выглядит взволнованным.

– Прости, – говорю я.

Пусть он не смотрит на меня, но в его глазах я замечаю неодобрение.

– Обязательно было так себя вести?

– Она плохо говорила о Гвен.

– Это же правда или как?

– Не думаю, что вы можете судить об этом. Вы едва знаете Гвен.

Он закатывает глаза.

– Не понимаю, что ты только нашёл в этой девчонке.

У меня внутри ярко красным загорается сигнал тревоги. Разговор начал поворачивать не в то русло. Сейчас мне бы притормозить и придержать язык, чтобы соответствовать роли щенка Аддингтонов. Только вот я не могу. Впервые у меня не получается этого сделать, потому что внутри уже сформировался защитный рефлекс по отношению к Гвен.

– Ты просто не туда смотришь, – отвечаю я. Уинстон направляет гольф-кар в сторону здания клуба. – Или не хочешь видеть её хорошие стороны. Если хочешь судить о человеке, тебе нужно разглядеть суть. – Я устремляю глаза на горные вершины, исчезающие в густой туманной дымке. – Лучшие стороны, как правило, скрыты.

На некоторое время устанавливается тишина, пока Тимоти с шумом не выдыхает:

– О-о-о, парень. – Как раз когда он поворачивается ко мне, гольф-кар рывком трогается с места. – Она тебе нравятся, ведь так?

Я ничего не отвечаю.

Тимоти смотрит вдаль.

– Если она тебе нравится, я бы мог позаботиться о том, чтобы Холмс взял её обратно.