Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников

еще виски-сода, посмаковал выпивку и после долгого томительного молчания произнес вроде ни к селу ни к городу:

— Сэр, вы, наверно, заметили, что я не трус.

— О да!..

— И вы знаете, что я в короткий срок научился изрядно говорить по-русски. Усвоил даже кое-что из русского сленга. Так вот, два дня назад я был свидетелем облавы на Пьян-базаре. Один из уголовников, первым заметивший опасность, заорал: «Кореша!.. Засыпон, рвите когти!», что в переводе означает: «Господа, мы засыпались... Прошу извинить... Не то сказал... Мы окружены, спасайся кто может!»

— Так вы полагаете, коллега... — сдерживая нервную дрожь, начал Маккартней.

— Рвать когти надо, шеф. И чем скорее, тем лучше.

— Но ведь нас вроде не трогают. Чекисты до полусмерти напугали коллегу Тредуэлла. Что касается нашей миссии...

— Мистер Фоменко, — криво усмехнулся Бейли, — хитрейший лис. Он копит против нашей милой миссии компрометирующие материалы. Он желает не защемить наши носы между пальцами, что, разумеется, больно и обидно, но не опасно для жизни и здоровья. Он вознамерился нас — обухом по темени!..

— Бог знает, что вам мерещится, дружище Фредерик, — вскинул к потолку руки Маккартней. — Не можем же мы, вот так, за здорово живешь, задать стрекача.

— Золотые ваши слова, шеф. Не можем. А я и вовсе не собираюсь покидать сей благословенный край.

— Майор Бейли, — строго произнес шеф, — прошу вас пояснить ваши слова. Уж не желаете ли вы...

Бейли расхохотался.

— Успокойтесь, сэр. Я вовсе не жажду обратиться в большевистскую веру. Просто я по натуре авантюрист. В хорошем смысле этого слова, разумеется. Обожаю шутить с огнем, играть в кошки-мышки с опасностью. И у нас еще не завершены некоторые дела. Арестованный большевиками Назаров не знает о контактах ТВО с Осиповым. Мы и должны сделать ставку на военкома. Эта наша единственная надежда. Ожидать весны, как предполагалось ранее, бессмыслица, самоубийство. Надо во что бы то ни стало подбить Костика на мятеж... Ну хотя бы в январе. За оставшиеся два с небольшим месяца можно все отлично продумать и подготовить. Дела не так уж безнадежны. Стараниями генерала Маллесона и полковника Эссертона финансирование и вооружение ТВО производится ускоренными темпами. Басмачу... Извините... Полковнику Мадамину пять дней назад доставлена первая партия оружия, боеприпасов, снаряжения, обмундирования. Шестнадцать горных орудий, сорок пулеметов. Сто миллионов золотых рублей на это святое дело не пожалело Королевское правительство!

Маккартней согласно кивал головой, а сам в это время лихорадочно соображал: «Что делать? Может, и в самом деле, как выражаются местные криминальные джентльмены, «рвать когти»?.. А если заговор Осипова удастся?.. Тогда все лавры Бейли!.. Ну, нет, дудки! Бейли необходимо услать из Ташкента. Разумно во всех смыслах. Удастся совместный удар по большевикам Осипова, Мадамин-бека и англо-белогвардейских войск из-за Каспия — и я на коне!.. Почет, слава, деньги, власть!.. А в случае неудачи можно скрыться, мотивируя ретираду непреодолимыми обстоятельствами. И этого долговязого авантюриста рядом не будет. Пусть себе где-нибудь в Каахке уходит в подполье, если ему так хочется свернуть себе шею!»

Оба «дипломата» помолчали. Затем Маккартней спросил, как бы советуясь:

— Как вы смотрите на то, дружище Фредерик, если я переключу вас на Закаспийский участок? Там решается судьба всего нашего предприятия, и ваша энергия, ваш опыт особенно пригодятся нашему шефу генералу Маллесону.

Бейли тут же раскусил демарш шефа. Однако отвечать не торопился. Сперва надо погасить в груди вспыхнувшую злобу. Отвечать нужно спокойно, вроде бы ты ничего не понял. Он даже улыбнулся.

— Хм... Боюсь, сэр, — наконец проговорил он и затянулся трубкой, — боюсь, что вы ошибаетесь насчет решающего участка. Асхабад это периферия, наши войска потеряли боеспособность. Они еще в силах обороняться, но не могут наступать. Мадамин силен. Но и его в Ферганской долине сдерживают красноармейские отряды. А Ташкент — мозг большевизма в Туркестане. Нужен взрыв именно здесь. Обезглавить революцию, ликвидировать большевистских лидеров — и дело в шляпе. Тогда и Мадамин нанесет удар. А если Осипову удастся снять с Закаспийского фронта хотя бы один полк... О!.. В образовавшуюся брешь!.. — Бейли захлебнулся слюной, закашлялся. Отпив глоточек из бокала, закончил: — Сэр, я прошу оставить меня в Ташкенте. Вам ведь отлично известно, сколько сил вложил я в задуманное нами грандиозное предприятие!

Маккартней понял, что настаивать на переводе Бейли в Асхабад не резон. Бог знает, что он там может со злости наговорить Маллесону. Однако... На всякий случай надо подвести хотя бы в общем итоги работы. Может пригодиться.

И он начал издалека. Встал, подошел к сидевшему в кресле Бейли, обнял за плечи.

— Один только бог знает, дорогой Фредерик, как я ценю вас, как восхищаюсь вашим умом, отвагой. Всякий раз, когда вы по ночам уходите на явки, ежеминутно рискуя жизнью, я молю всевышнего: «Боже, храни Фредерика Бейли!»

Майор расхохотался.

— Тронут, сэр. Почти что как в нашем национальном гимне: «Боже, храни короля!» Искренне благодарю за заботы. Нынче же могу вас утешить: за нами установлено наблюдение, и поэтому я веду себя примерно, как агнец. Лишь изредка случается пройтись по нужным адресам, когда удается оторваться от «хвоста». Увы, это так редко случается.

— Как же вы получаете информацию?

— У меня тут есть один кэбмен... Извозчик, по-русски. И еще два бармена... По-русски — трактирщики. Кэбмен, кажется, уже на подозрении или струсил. Не появляется. А бармены держатся неплохо. Зайти и выпить рюмочку «дымка» не такое уже преступление. Впрочем, теперь и это — криминал. Самогонщиков, продавцов самогона и даже потребителей этого самодельного нектара городские власти недавно распорядились сурово карать, вплоть до расстрела. Поэтому я перешел на квас. Пока выпьешь кружку, обо всем не спеша можно договориться.

— Это бесподобно, Фредерик! — воскликнул шеф. — Храни вас бог. Сколько разведчиков прошлого века потерпели в Туркестане трагические неудачи... Муркрофт, Джеймс Фрезер, Александр Борнс, полковник Стоддарт, капитан Конноли...

— Это все потому, — заметил Бейли с непроницаемым лицом, — что у них не было такого замечательного шефа, как вы, сэр Джордж.

— Майор Бейли, вы забыли доложить о ваших наблюдениях за деятельностью Туркчека.

Бейли долго молчал. Что он мог ответить?

— Туркчека? — Бейли почувствовал себя не в своей тарелке. — Это крепкий орешек. Никаких источников информации. В мае-июне эта фирма работала слабо. Только что становилась на ноги. Но сейчас... Судя по тому, что чекисты взяли кое-кого из ТВО, дела у чека, к сожалению, налаживаются.