Детектив с одесского Привоза - Леонид Иванович Дениско

Леонид Дениско

Детектив с одесского Привоза

Повесть

Происшествие на участке

На лестничных площадках было темно — единственная лампочка горела над входной дверью подъезда.

Держась левой рукой за перила, женщина осторожно нащупывала ногами каждую ступеньку. Дышала тяжело. Часто останавливалась, бережно опуская на мраморные плиты большую плетеную корзину. Мысленно ругала всех жильцов за экономию электроэнергии. Ей почему-то казалось: если бы лестничные площадки были освещены, она бы чувствовала себя лучше и ноги не подкашивались бы от усталости.

Облегченно вздохнула, когда наконец-то поднялась на последний, пятый этаж.

Над дверью квартиры сына контрольная лампочка сигнализации охраны не мигала красным огоньком. Значит, Петр находится дома и не надо ломать голову, как отключить эту хитроумную сигнализацию. Да, наверное, она и не смогла бы ее отключить, хотя в корзине, сверху, лежал лист бумаги, на котором рукой сына крупными буквами было написано, какие цифры и в какой последовательности надо нажимать. Нет, не смогла бы: или цифры перепутала бы, или что-то еще не так сделала бы. Это хорошо, что сын дома.

Минуло два года, как женщину согнул радикулит. Так и ходит с тех пор согнувшись, словно поклонилась кому-то очень низко и не может или не желает разогнуться.

С трудом дотянулась до кнопки дверного звонка.

Из прихожей донесся мелодичный перезвон.

Ждала долго, но дверь не открывали.

Позвонила еще раз.

Ясно, семь месяцев сын был в далеком плавании, все это время плохо спал. И вот теперь сошел со своего рыбацкого судна на землю, приехал домой и решил наконец-то выспаться.

Пристроив корзину на деревянном ящике, стоявшем в углу возле перил, женщина достала из кармана ключ, вставила в замочную скважину.

Дверь приоткрылась. Дверная цепочка натянулась. На лестничную площадку проникло немного света из прихожей. Женщина крикнула:

— Петрик, сынок, это я!..

Тишина.

Из щели, косо перечеркнутой блестящей цепочкой, доносились запахи жареного мяса и лука. К ним примешивался тяжелый дух водки. Женщина покачала головой: «Неужели пьянствовал?»

— Петрик, скорее впускай мать! Меня полдня трясло в автобусе, и здесь, пока поднялась к тебе, так устала, что ног под собой не чувствую. Открывай!

Тишина.