Невеста по фотографии - Ли Кым-и

сказала им, что хотела взять тебя с собой, но они ответили, что ежель ты будешь присутствовать, то они вообще ничего не станут проводить!

Отбросив от себя военную форму, к которой только что пришила нашивку, Подыль встала и воскликнула:

– То есть ты вошла в товарищество тех, кто так вот сказал? Ты неверная подруга! Будь я на твоем месте, я бы так никогда не поступила!

– Да ты послушай себя! Что за чепуха! Ты хотя бы знаешь, сколько сил мне нужно, чтобы каждый день тебя защищать и выгораживать? – повысила тон Хончжу. Лицо ее побагровело.

– А кто вообще тебя просил? Да мне самой противно общаться с такими, как вы, кто сторонится всех, кто не ходит в одну с вами церковь!

Подыль схватила военную форму и снова села за швейную машинку. Постояв немного, глядя на подругу, Хончжу смягчила тон и сказала:

– Раз так, то пойдем со мной в церковь верхней деревни! Или присоединяйся к нашему Женскому обществу помощи! Думаешь, твою позицию кто-нибудь назовет благородной?

– Уходи! И сюды больше не возвращайся! И водись теперича только с друзьями из своей церкви! – бросила она в слезах Хончжу и ушла в дом.

Наступил 1922 год. Чонхо исполнилось четыре года, ребенку в утробе Подыль было почти пять месяцев. Мальчик уже отлично говорил и, открывая глаза, каждое утро здоровался с папой на фотографии. Когда перед своим отъездом Тхэван предложил сфотографироваться всей семьей, Подыль отказывалась из-за страшной мысли, что эта фотография станет их последней. В итоге она была благодарна мужу за то, что он все-таки настоял. Благодаря фотографии она могла смотреть на Тхэвана и вспоминать времена, когда они жили все вместе. С тех пор как она получила от мужа письмо о том, что он приехал в Пекин и встретился с командиром Пак Ёнманом, новостей больше не было. Он сказал, что уедет оттуда, поэтому не сможет ответить.

После их ссоры Хончжу оборвала все связи, и Подыль стало опять так же одиноко, как в Гонолулу. Близкие в пространстве и такие далекие на уровне чувств друзья вызывали у нее еще большую печаль и опустошенность, чем когда она жила там, где с ними было сложно увидеться. Возвращаясь с прогулки, Чонхо искал папу. Он видел, как дети в округе играют со своими отцами.

– Посмотри на фотографию!

От этих слов Чонхо ударил рукой по рамке и швырнул ее на пол:

– Это не мой папа! Мне нужен не фальшивый, а мой настоящий папа!

Мальчик гневно наступил на фотографию ногой.

– Что ты делаешь? Ужли я учила тебя так себя вести?

Сгоряча Подыль ударила сына по спине.

– Скажи, что ты был неправ, и поставь фотографию на место!

Но Чонхо даже не шолохнулся. Но и не заплакал. Подыль ударила ребенка еще раз, схватила его и разрыдалась сама, только тогда мальчик тоже бросился в слезы.

«Я ненавижу Движение за независимость, я ненавижу патриотизм! Ребенку нужна не страна, ему нужен отец! Возвращайся немедленно!»

Каждый день в сердце Подыль боролись тоска по Тхэвану и неприязнь к нему.

– Чонхо, на этой неделе пойдешь с нами в церковь! – сказала однажды госпожа Кесон. – Послушаем богослужение и речь господина Но. Он ездил в Китай, так что сможем узнать какие-нибудь новости о твоем папе.

Подыль несколько раз видела господина Но, который работал вместе с Тхэваном в офисе Батальона независимости. Утром в воскресенье, словно бы собираясь на встречу к мужу, умыв Чонхо и одев в самую лучшую одежду, Подыль нарядилась в свой розовый шелковый костюм. И даже припудрила лицо, которое казалось шершавым на ощупь.

Люди в церкви радостно приветствовали Подыль и Чонхо. Следуя за госпожой Кесон, Подыль, которая до этого чувствовала себя очень одинокой, вдруг захотела ходить в эту церковь. Ей хотелось подружиться с этими людьми и заручиться Божьей поддержкой. Она молилась Господу за благополучное возвращение Тхэвана домой и себе желала жить, принимая все, что бы с ней ни произошло, за Божью волю. И все же Подыль считала, что начни она ходить в церковь нижней деревни, она навсегда расстанется с Хончжу. Но в церковь верхней деревни она пойти не могла, ведь была супругой Тхэвана.

Подыль в муках ждала конца службы. Наконец на трибуну поднялся господин Но. Сердце в груди девушки заколотилось так, что, казалось, выпрыгнет наружу, и ей стало трудно дышать. Господин Но сообщил, что командир Пак Ёнман собирается построить базу Армии независимости, основой которой станут военные поселения в районе реки Хуньхэ. Так как на это потребуются огромные средства, то он также планирует открыть банк для нужд армии. Он называл разные незнакомые Подыль имена, но среди них имени Тхэвана не было.

– Он собирается консолидировать все войска независимости, действующие в районе Маньчжурии, и организовать школу, подобную военной академии, что была за горой. Находясь на самообеспечении провизией, получив финансирование на закупку оружия и набор и тренировку кадров, мы сможем создать могущественную армию. Пришло время, когда нам срочно требуется ваша помощь, чтобы построить военную базу Армии независимости, которая приведет нас к восстановлению страны. Командир Пак тоже днем и ночью находится в разъездах в поисках финансовой поддержки китайцев.

Речь господина Но то и дело прерывалась овациями. По окончании выступления люди вокруг начали делать пожертвования. Так и не услышав новостей о Тхэване, Подыль пала духом. Люди обступили господина Но, однако Подыль не решалась к нему приблизиться. Тем не менее, пока девушка сидела, не желая уходить без новостей, господин Но подошел к ней сам. Подыль спешно встала и поздоровалась. Она поискала Чонхо, но его нигде не было: видимо, он выбежал на улицу вслед за господином Кесоном. После приветствий господин Но наконец-то сообщил ей новости о Тхэване:

– Я видел, как товарищ Со отправлялся в пилотный отряд базы Армии независимости. Как только начнется настоящая стройка, ему поручат важную миссию. Вы, верно, сильно намучились, но, пожалуйста, потерпите ради восстановления нашей Родины!

Девушка немного расстроилась, когда не услышала имени Тхэвана прежде, но как только узнала, что ее мужу поручат важную миссию, начала беспокоиться по-настоящему. Она считала, что чем ответственнее будет работа, тем дольше муж не вернется домой.

– А вы не знаете адреса энтих мест? – спросила Подыль.

– Прямо сейчас не совсем ясно, где он будет жить, поэтому держать связь пока трудно. Так что постарайтесь думать, что отсутствие новостей – это уже хорошие новости, и подождите, пока он сам не объявится.

После встречи с господином Но Подыль откладывала по доллару с каждой своей зарпаты и добавляла их к пожертвованиям госпожи Кесон. А еще каждую ночь говорила Чонхо и себе:

– Чонхо, знаешь, насколько выдающийся человек твой отец? Он уехал заниматься важным делом! Нам с тобой тоже нельзя раскисать! Мы должны быть тверды духом! Жить и ждать бодро папу, пока он не приедет!