Ультиматум Борна - Роберт Ладлэм

— А выстрелы в молельне?

— А самый громкий и паршивейший из всех островных оркестров, как будто играющий на металлических бочках? Кроме того, выстрелы были за тысячу футов отсюда... Послушай, Дэвид, уехали почти все, за исключением самых отчаянных, которые не остались бы здесь, если бы не были моими старыми преданными канадскими друзьями, а также нескольких случайных людей, которые, по-моему, с той же легкостью отправились бы отдыхать в Тегеран. Что еще сказать — бар, во всяком случае, работает на полную катушку.

— Это похоже на театр теней, — пробормотал Борн, осторожно повернув голову и уставясь в потолок. — Персонажи разыгрывают непонятные, не связанные друг с другом, жестокие сцены за белым экраном, — это может быть всем, о чем бы ты ни подумал.

— Для меня это несколько сложно, профессор. О чем это ты?

— Террористами не рождаются, Джонни. Их специально готовят и обучают по программе, которой не найдешь ни в одном академическом учебном заведении. Оставим в стороне причины, по которым они становятся террористами, причины могут варьироваться от вполне понятных резонов до психопатической мании величия, как у Шакала, — загадочность их действий остается, потому что каждый играет свою собственную роль.

— Ну и что? — Сен-Жак нахмурился, не скрывая своего удивления.

— А вот то. Ты контролируешь актеров, говоря им, что делать, не объясняя причин.

— Именно этим мы и занимаемся здесь, и именно это проделывает Генри в море вокруг острова.

— Разве?

— Да, черт побери.

— Я тоже так думал, но ошибся. Я переоценил крупного смышленого паренька, который должен был выполнить простое и безобидное задание, и недооценил скромного испуганного священника, который принял тридцать сребреников.

— О чем ты говоришь?!

— Об Ишмаэле и брате Самюэле. Самюэль, надо думать, присутствовал при том, как пытали этого мальчишку, и видел выражение глаз «Торквемады»[49].

— Турке... что?

— Дело в том, что нам в действительности еще неизвестны игроки. Охранники, например, — те, которых ты привел в молельню...

— Я не дурак, Дэвид, — запротестовал Сен-Жак. — Когда ты приказал нам окружить молельню, я взял на себя смелость и выбрал двух человек, учитывая, что пара «узи» заменит еще одного. Это самые проверенные ребята, они — бывшие коммандос Королевских вооруженных сил; они руководят здесь службой безопасности, и я им доверяю, как и Генри.

— Этот и вправду хороший парень.

— Иногда он как заноза в заднице, но он — лучший на островах.

— А губернатор?

— Он — просто задница.

— А Генри это знает?

— Естественно. Для этого не надо быть бригадным генералом, носить кучу нашивок и тому подобное. Он не только хороший солдат, но и толковый администратор и многое на себе тащит.

— И ты уверен, что он не связывался с губернатором.

— Генри сказал, что сообщит мне, прежде чем выйдет на связь с этим напыщенным идиотом. Я ему верю.

— Я надеюсь, что так и будет, потому что этот напыщенный идиот — связной Шакала на Монсеррате.

— Что?! Не может быть!

— Поверь мне. Это абсолютно точно.

— Невероятно!

— Вовсе нет. Это метод. Шакал находит уязвимое место человека, начинает шантажировать его, потом вербует или покупает. Есть всего несколько интеллектуалов, кого он не может купить.

Изумленный Сен-Жак подошел к балконной двери, силясь переварить невероятность услышанного.

— Наверное, это ответ на вопрос, который многие из нас себе задавали. Губернатор — выходец из старой аристократической семьи, его брат занимает высокий пост в министерстве иностранных дел и близок к премьер-министру. Почему он, уже немолодой человек, был послан сюда, или, вернее, принял такое предложение? Ведь ему полагалось бы осесть на Бермудах или британской части Виргинских островов. В Плимуте надо начинать, а не завершать карьеру.

— Дело в том, что он был сослан сюда, Джонни. А Карлос, вероятно, выяснил причину и взял его на заметку. Карлос занимался такими делами многие годы. Большинство людей читает книги, газеты и журналы для развлечения. Шакал же внимательно изучает информацию из любого подходящего источника, который попадает ему в руки. Да, ему удалось раскопать больше, чем ЦРУ, КГБ, МИ-5 и МИ-6, Интерполу и дюжине других спецслужб... После того, как я прибыл сюда из Блэкберна, гидропланы приводнялись здесь четыре или пять раз. Кто на них был?

— Летчики, — ответил Сен-Жак, поворачиваясь к Борну. — Они должны были забрать людей, я же тебе говорил.

— Да, говорил. А ты это видел?

— Видел что?

— Как каждый гидроплан прилетал сюда и улетал отсюда?

— Да ты что! Ты же заставил меня выполнить кучу разных заданий.

— А как насчет двух коммандос? Тех, кому ты так доверяешь?

— Парни устанавливали и проверяли посты, успокойся, ради Христа.

— Выходит, мы не знаем, кто мог прибыть на этих гидропланах? Может, кто-то соскользнул в воду, пока они выруливали между рифами, может, возле песчаной отмели.

— Ради Христа, Дэвид, я уже многие годы знаю всех парней на чартерных перевозках. Они не допустят ничего подобного.

— Ты считаешь, что это нельзя просто предположить.

— Можешь поставить в заклад свою задницу.

— Ага, так же, как и связного Шакала на Монсеррате. Губернатора Ее Величества.

Владелец «Транквилити Инн» удивленно уставился на зятя:

— В каком мире ты живешь, Дэвид?

— В таком! И очень жалею, что ты соприкоснулся с ним. Но ты теперь живешь в этом мире, и тебе придется подчиняться его правилам, моим правилам. — Искорка, проблеск, малюсенькая полоска темно-красного света, просочившаяся из наружной тьмы! Инфракрасный прицел!! Борн метнулся к Сен-Жаку, сбил его с ног и отбросил подальше от балконной двери. — Берегись! — падая, прорычал Джейсон. Когда они оба шмякнулись на пол, раздался трескучий хлопок, потом еще один и еще: в стену впивались пули.

— Что за чертовщина...

— Он — там и хочет, чтобы я знал об этом!! — сказал Борн, отпихнул шурина в угол и сунул руку в карман пиджака. — Шакал знает о тебе, поэтому ты — первый кандидат в покойники. Он хочет довести меня до бешенства, зная, что ты — брат Мари и член моей семьи, и над не и-то он и занес свой меч. Над моей семьей!!!

— Господи! Что же нам делать?!

— Я знаю, что делать!! — ответил Джейсон, вытаскивая сигнальную ракету. — Я дам ему знать, что я жив и буду жить, а он подохнет. Оставайся на месте! — Борн поджег фитиль. Пригнувшись, он подбежал к балконной двери и запустил в темноту шипящую и ослепляющую ракету. Последовало еще два хлопка — пули рикошетом от черепичной крыши разбили вдребезги зеркало на туалетном столике. — Это «МАС-10» с глушителем, — сказал Дельта из «Медузы», откатываясь под защиту стены и хватаясь за полыхнувшую огнем рану на шее. — Мне надо выбраться отсюда!!

— Дэвид, ты же ранен!

— Ничего, это почти приятно. — Джейсон Борн поднялся, подбежал к двери и распахнул ее. Выскочив в гостиную, он нос к носу столкнулся с встревоженным канадским врачом.

— Я слышал какой-то шум, — пробормотал доктор. — С вами все в порядке?

— Мне надо сматываться. Ложись на пол!

— Эй, да у вас кровь на повязке. Швы...

— Кому говорят: на пол, дурак!

— Вам не двадцать один год, мистер Уэбб...

— Черт побери, скройся с глаз! — закричал Борн, бросаясь к выходу. Выскочив из дома, он побежал по освещенной дорожке к главному корпусу, внезапно осознав, как ужасающе гремит «металлический» оркестр: звук его усиливался несколькими громкоговорителями, натыканными на деревьях.

Оглушительная какофония подавляет все вокруг, и это мне на руку, подумал Борн. Энгус Мак-Леод был верен своему слову. В огромной круглой застекленной столовой собрались несколько еще остававшихся гостей и немногочисленный персонал, а следовательно, Хамелеону пришло время изменить цвет. Он знал, что Шакал просчитывает ситуацию так же хорошо, как и он сам. Из этого следовало, что убийца поступит так же, как поступил бы сам Борн. Голодный, исходящий слюной волк отправится в нору своей обезумевшей жертвы и вытащит оттуда заработанный им кусок мяса. Значит, он, сбросив кожу мифического хамелеона, должен стать еще более яростным хищником — скажем, бенгальским тигром — и разорвать шакала на куски... Почему для Борна важны эти образы? Почему?! Он знал причину и чувствовал опустошенность и тоску по прошлому: он уже не был Дельтой, этим отчаянным головорезом из «Медузы», не был и Джейсоном Борном из Парижа и Юго-Восточной Азии. Постаревший Дэвид Уэбб непрерывно продолжал вторгаться в его психику, стараясь найти нечто разумное среди безумия и насилия.

Нет!!! Уйди от меня! Ты — ничто, а я — все!.. Прочь, Дэвид, ради всего святого, уходи.

Борн сошел с дорожки и побежал по жесткой колючей траве к боковому входу в гостиницу. Заметив в дверях фигуру человека, он мгновенно перешел на шаг, но узнав его, снова побежал. Это был один из немногих служащих «Транквилити Инн», которого он помнил и которого ему хотелось поскорее забыть. Невыносимый сноб — помощник управляющего, которого звали Причард, — болтливый зануда (хотя и работящий), не пропускавший случая напомнить всем встречным и поперечным о роли своей семьи на Монсеррате — особенно своего дяди, заместителя начальника иммиграционной службы, что, как подозревал Дэвид Уэбб, являлось полезным для «Транквилити Инн».