Рейтинговые книги
Читем онлайн Московская живодерня (сборник) - Всеволод Георгиев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15

За окном неподвижно висели звезды, стояла космическая мгла, вдруг набегали огни, и опять наступала темень, а звезды все мерцали, бесстрастно, загадочно, с достоинством драгоценных камней, не вмешиваясь в наши дела. Они сами устанавливали, как нам жить, по крайней мере, так говорят многие, устанавливали, но были равнодушны к нашим судьбам. Если долго смотреть на них, то можно дождаться, когда упадет звезда, мелькнет, обозначит свое падение светлым штрихом. Но это будет не звезда, нет, всего лишь маленький заблудившийся метеорит, попавший в поле притяжения Земли. На свою беду он влетел в атмосферу и сгорел в ней без остатка. А мы будем думать, что это звезда. Нет, настоящие звезды не падают. Они могут погаснуть, и если погаснут, то навсегда. А свет от них, уже не существующих, полетит к нам в миллион раз быстрее самолета, и лететь ему, может быть, тысячу лет.

– Я только не поняла, – поинтересовалась она, – зачем в кусок льда специально нужно было вмораживать камешки.

Я улыбнулся: женщины обыкновенно не останавливаются на деталях.

– Лед сам по себе может скользить по асфальту, а он должен удержать машину, пока не растает.

– Теперь понятно. А шляпа и плащ зачем?

– Ну, это, простите, моя фантазия. Нужно было надеть что-то экзотическое. В принципе, можно и белый балахон. Представьте себе, какой-нибудь старушке не спится, и она смотрит в окно. Что она расскажет дотошному милиционеру? Что привидение подошло к машине, а потом скрылось? Как милиционер оценит ее ночные впечатления? Но я подумал, что лучше ночью разгуливать в темном: меньше бросается в глаза. Если будет костюм Зорро, милиционер и это посчитает бредом сивой кобылы.

– Возможно, вы правы. Это многое объясняет. Я имею в виду всю эту загадку со смертью моих родителей. И все же… Умом я понимаю, но вы знаете, почему-то она не может изменить моего отношения к приемным родителям.

– И как же складывались ваши отношения?

– Я вам расскажу, что было дальше.

И она поведала мне свою историю, ту самую, которая меня просто сбила с ног.

* * *

Ох, не знаю, с чего и начать. Ладно! Все как есть… Вот! Я вам хочу сказать, что врачи от меня отказались. У меня осталось последнее средство. Еду в Дивеевский монастырь, может, батюшка Серафим за меня заступится. Ох! Все-таки Удел Богородицы, Источник там есть целебный. Не знаю. Как вы думаете? Хоть бы удалось свои грехи замолить, а там как Господь даст.

Наверное, я грешница, но не по своей же воле. Нет, конечно, я грешница, но тогда мне было совсем мало лет. Если бы отец с матерью не погибли, все сложилось бы иначе. Как не знаю? А может, это судьба? Вообще-то память о них сама собой стерлась. Ведь их заменили новые родители. Виктория и Герман. В этом все дело.

Своих детей им Господь не дал. Вот их внимание и сосредоточилось на мне. Мы фактически не расставались. Ну, так, изредка. Судя по всему, они довольно быстро оформили на меня документы. И фамилия у меня стала другая, даже красивее, чем была, и зажили мы в трех комнатах. Они постарались, чтобы ничто не напоминало мне о том страшном событии: и мебель всю поменяли, и в школу новую меня перевели, лучше старой, с изучением иностранных языков. Моим вещам подружки из новой школы завидовали, хотя сами знаете, какой там контингент. Меня брали с собой в отпуск, а если и отправляли в лагерь, то только по моему желанию и в самый лучший, обязательно к морю. Короче говоря, зажили одной семьей. В общем, жили – не тужили. И все же было одно «но». Расскажу!

Когда это началось, сейчас не вспомню, но однажды Викторию отправили в командировку с какой-то комиссией, и я осталась за маленькую хозяйку. Как-то вечером Герман рассказал мне сказку о Щелкунчике. Помните, крысиный король и полчища крыс? Мне стало страшно. Я не представляла, как останусь ночью одна в своей комнате.

Вот! Вы опускаете глаза. Сами все понимаете. От страха я совсем голову потеряла. А потом забыла обо всех крысах на свете, потому что попала в новую беду. Нет, вы не думайте, Герман мне ничего такого не сделал. Ничего, что мог бы.

Главное, мне его ласки не были неприятны. На следующий день это повторилось. Да, он хотел ответных ласк, и мягко, но настойчиво заставил меня подчиняться. Утром я прятала глаза, но жизнь продолжала идти своим чередом, нимало не заботясь о наших переживаниях, мир почему-то не перевернулся, и мы вели себя так, как будто ничего не случилось. Я встречалась в школе с подружками, и то, что было ночью, уплывало далеко-далеко, я не могла поверить, что это происходило со мной. Может, в кино, которое мне рассказали, может, просто плод фантазии. Конечно, бывало, что щеки мои внезапно начинали гореть, я замыкалась в себе, однако ни подруги, ни учителя не видели здесь ничего особенного: чужие проблемы никого не интересуют, и о человеке забывают сразу же, едва он исчезнет из виду. Нам кажется, что все должны быть сосредоточены на нас, все смотрят и все интересуются нами. Нет, каждый интересуется только самим собой. А другими – постольку, поскольку они могут послужить его интересам.

Присутствие Виктории возвращало меня в привычную колею, но стоило ей уехать, как все начиналось сызнова, и он не давал мне спать полночи. Я должна была ждать его в его же постели. Он умывался, шел в туалет, раздевался и, шлепая босыми пятками, шел к кровати. Я сжималась в комок, зная, что через несколько минут буду лизать эти пятки. Он не был груб со мной, ему не приходилось принуждать меня, я сама делала то, что ему хотелось, он только направлял меня. Ведь что получается! Фактически надо мной надругались, а я не только стерпела, но и сама как бы приняла в этом участие.

Утром я тщательно чистила зубы и полоскала рот. Ой, зачем я все это говорю? Ну ладно, раз уж начала, надо идти до конца. Все равно священнику этого не скажешь.

Признаюсь, порой мне самой хотелось, чтобы все было по-настоящему, чтобы он сделал мне больно, но это я сейчас так могу говорить, а тогда, тогда я и помыслить не могла проявить какие то желания. Вначале я и глаза боялась открыть. Потом только, и то, когда он заставлял меня смотреть. Но он никогда не переходил границу, щадил меня.

Смешно сказать, я знала куда больше своих подруг, которые интересовались мальчиками, и ни разу не выдала себя. Представляете, как мне было трудно это сделать? Помню, я попала в больницу, у меня обнаружились глисты, и я лежала в одной палате с двумя старшими девочками. Они все время рассуждали про мужчин и, как страшную тайну, поведали мне, что у мужчин внутри кость и поэтому они могут проникнуть в женщину. Конечно, я промолчала, но, странное дело, – почувствовала свое превосходство над ними. Старшая рассказывала, как все происходит на самом деле, и даже предложила показать, если младшая переберется к ней в кровать. Мне стало интересно, потому что по-настоящему с Германом у меня еще ни разу не было, и здесь мое превосходство несколько тускнело. Они стали обсуждать, кто из них к кому должен прийти, чтобы из этого что-нибудь получилось, да так ничего и не решили. А мой опыт поджидал меня впереди, и вовсе не за дальними горами.

Между тем Герман перестал ограничивать себя только ночными удовольствиями. Иногда в выходной после обеда, если Виктория уходила из дома, он, сидя на диване, подзывал меня к себе. Что уж там говорить, я таяла, как мороженое, и не могла ему противиться. Привычно я опускалась на пол, привычно исполняла его желания… Когда Виктория возвращалась, мы уже находились в разных комнатах. Я – с горящими щеками, он – спокойный, довольный и уверенный в себе.

Но она все равно узнала о наших отношениях. Как узнала? Да от меня же! В один прекрасный день я стала девушкой. Это я сейчас так говорю, а тогда я страшно перепугалась и решила, что заболела. Ну, Виктория заметила мое смятение, а я возьми да с перепугу расскажи ей о своем грехе. Вернее, о нашем грехе с Германом. Я умоляла простить меня. Она задумалась, но ругать не стала. После этого вроде бы ничего не изменилось. До поры до времени… Но то, что произошло дальше, не вписывается вообще ни в какие рамки.

Однажды Герман обнаружил у себя на самом интимном месте припухлости, которые были, судя по всему, весьма болезненными. Оказалось – доброкачественная опухоль, которая называется папилломой. Знаете, чем-то она похожа на цветную капусту. Это я уже потом узнала, когда он вылечился, кстати, после она у него на лбу проступила. Врач его успокоил, выписал лекарство, похожее на зеленку, и эта дрянь исчезла. Однако, пока он лечился, ему пришлось спать одному в моей комнате, я же перешла временно на его место к Виктории. И Виктория отомстила и ему, и мне. В первую же ночь я стала ее любовницей. Таким образом, я опять была принесена в жертву. Виктория требовала от меня всего того, чего требовал он. Ей, как я думаю, хотелось испытать то же, что посчастливилось испытать ему. Хотя она была, пожалуй, более нежной, не знаю…

Вот так!

Вы спросите, что стало, когда Герман выздоровел? Ничего. Все осталось как было. Только каждый из них пользовался мною. Как видите, они оба любили меня, особенно по ночам. Если бы не это, я должна была бы чувствовать себя любимым ребенком. Действительно, когда я забывалась, казалось, у нас – полная идиллия. По воскресеньям я, проснувшись, прибегала к ним, забиралась под одеяло, мы обсуждали, чем займемся в выходной. По радио звучали бодрые песни, они поднимали настроение. Мне запомнилось, как приятный мужской голос неторопливо и вдумчиво пел:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 15
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Московская живодерня (сборник) - Всеволод Георгиев бесплатно.
Похожие на Московская живодерня (сборник) - Всеволод Георгиев книги

Оставить комментарий