Жизнь продолжается (сборник) - Александр Махнёв
- Дата:21.05.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Жизнь продолжается (сборник)
- Автор: Александр Махнёв
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Махнёв
Жизнь продолжается
«Жизнь продолжается» – это не только название сборника Александра Махнёва, – это девиз, жизненное кредо героев его рассказов.
Действующий военный или отставник, бизнесмен или бухгалтер советских времён, научный работник или колхозный тракторист – все эти люди живут своей жизнью, своими интересами и заботами, но их объединяют, и это видно в каждом рассказе, оптимизм и вера в будущее.
Повествования написаны живым, хорошим языком, иногда с лёгкой иронией, читаются легко, захватывают читателя интересной сюжетной линией.
Предисловие
О недалёком прошлом писать рассказы, повести, а тем более романы не принято. Считается, что ещё не отстоялись впечатления, не улеглись страсти, не полностью и не всеми даны оценки историческим событиям. Исключением, пожалуй, являются литературные произведения, выходившие сразу после великих войн и потрясений. Книга Александра Махнёва не о таких временах. Это одна из попыток запечатлеть дух, смысл и, если хотите, содержание того периода, который несправедливо назвали «застоем», с плавным переходом к историям начала девяностых, которым никакого определения кроме «лихие», так и не придумали. Возможно, когда-нибудь выйдет сборник слов и выражений, в котором мы найдём и такие: светлое будущее, социальная справедливость, общественное мнение, работа на благо общества, персональное дело, партком и партийная комиссия. А рядом: номенклатура, дефицит, блат, спекуляция, талоны и купоны, распределение, очереди и многое из того, что, кажется, навсегда ушло из нашего бытия. Автор не пытается доказать и показать, что лучше или, напротив, хуже, он через свою судьбу и судьбы людей из своего ближайшего окружения показывает явления жизни, отображает её со своей позиции много пережившего и оценившего человека.
Читателю будет несложно познакомиться с простыми героями рассказов: отставным военным и бухгалтером, молодым офицером и начинающим предпринимателем, душой больничного общества и старушкой у подъезда. Они все из нашей жизни, жизни большинства таких же простых людей.
Александр Махнёв утверждает, что пишет «для себя» и своих близких. Но это не совсем так. Его рассказы – это как фотографии из семейного альбома. Помните, в те времена, о которых в основном пишет автор, было принято пришедших гостей усаживать на диван и, пока накрывался стол, развлекать показом толстых альбомов в плюшевых обложках. При этом обязательно добавлялись комментарии и сравнения, а иногда и коротенькие воспоминания. И когда гость садился за стол, он уже понимал, какие люди и с какой судьбой собрались рядом. Это сближало.
Наверняка, когда читатель познакомится с рассказами, напечатанными в этой книге, он вспомнит, что нечто подобное было и в его семье, и с ним случались похожие истории, да только ему недосуг переложить их на бумагу, оставить для будущих поколений. Александр смог это сделать и поведал нам то, что рвалось из его души. Остаётся лишь пожелать автору творческих успехов и расширения круга читателей, небезразличных к нашей совсем недавней истории.
Член Союза писателей России Сергей Сполох
Житейские истории
Дядя миша
Довелось мне в тысяча девятьсот восемьдесят втором году довольно продолжительное время лечиться в Калининградском окружном военном госпитале. После аварии, получив сложный перелом правого бедра, я был прооперирован в Черняховске, и затем перевёден в Калининград. Доктор утешить меня не мог. Его приговор был таков: не менее двух месяцев госпитального стационара.
Такая перспектива, естественно, не радовала. Только втянулся в службу, многое начало получаться, а самое главное – появился какой-то азарт. Я рвался в полк, много было задумок, хотелось сделать больше полезного и интересного. Ан нет. Два месяца лечения.
Жена в положении. На руках старшая дочь, естественно, ей внимание необходимо. Получается, я и семью подвёл.
Ну да ладно, что произошло, то произошло.
В палате нас, послеоперационных больных, было шесть человек. Возраст был самый разный. Старшим по званию был я.
Лежал с аппаратом Елизарова на правой ноге прапорщик Володя. Его угораздило после удачной охоты попытаться проехать на мотоцикле с коляской между двух берёз.
– Как я не увидел, что там не одна берёза была? – сокрушался он, лёжа на больничной койке. – Не понял, да сдуру коляской в дерево въехал. Дальше уж ничего не помню.
Сестричка тётя Паша на его сетование говорила: «Нечего было пьянствовать на охоте. После тебя доктора два дня операционную проветривали, такой смрад от сивухи стоял».
Володя, в общем, был спокойным парнем, но происшедшее его сильно тяготило. Могли из-за пьянки на этой несчастной охоте уволить из армии.
Лежал старлей[1]. Он на учениях сломал руку и был направлен сюда, в окружной госпиталь. Перелом был сложный, несколько раз оперировали руку, кости всё не срастались. Так этот парень после своих страданий и мучений чуть ли не под кровать прятался, когда в палату заходил лечащий врач.
Лежали пара бойцов из частей Калининградского гарнизона, с болячками, уж и не помню какими.
Самой колоритной фигурой нашего временного товарищества, безусловно, был отставной мичман дядя Миша. Как он себя величал, «мариман Миша».
Я не могу себе представить, как бы я выдержал пытку неподвижностью на больничной кровати, если бы не наш мариман.
Дяде Мише шёл семьдесят второй год. Родом был он из-под Смоленска, оттуда же призвался на фронт в сорок первом. В годы оккупации вся семья его погибла, в том числе и жена с сыном. Один-одинёшенек остался на белом свете.
Весной сорок пятого года его часть участвовала в штурме Кёнигсберга. Дядя Миша получил серьёзное ранение ноги и был списан вчистую. Ехать мичману было некуда, и решил он остаться жить в этом городе.
Вот как он об этом рассказывал:
«Стою на площади, котомка за спиной, все четыре стороны света передо мной, а идти некуда. Смотрю, дом стоит, ещё не разбит и вроде не разграблен. В тот период жителей много ушло из города, боялись новых властей: почитай, большинство горожан с фашистами были связаны, вот и драпали.
Захожу. Дом справный такой, аккуратный, большой, думаю, много детишек здесь должно жить. Жить и радоваться жизни.
Вот и остался.
На двери написал: «Здесь живёт фронтовик мичман…» и фамилию указал. Не лезьте, мол, я здесь хозяин. Уже после войны хотели потеснить, было такое. Как бы не так, не дал. С руганью и скандалом, но не дал.
Привёл молодку, свадьбу сгуляли. Через год пацан родился, через два ещё один. Жинку, правда, не сберёг, от простуды расхворалась и померла. Сыро здесь и ветрено. Не по ней оказался климат здешний.
Через год приютил бабёнку. Из Белоруссии родом. У неё две девчонки, да моих двое. Вот и семья. Да ещё собака, коты, курей завели. Скудно жили, но дружно. Работал в порту. Как инвалида на склады охранником поставили. Ничего, от голоду не умерли. Жили с огорода. Даже цветы продавали.
Затосковала моя старуха по родине, по Белоруссии своей, и, лет как десять назад, уехала. Сестра у неё в Речице. А девки её со мною остались. Дом справный, жить есть где. Уже и сами замужние. От них трое внуков у меня. Все со мной живут.
Мои парни тоже со мной, всё у них ладится. Непьющие, в мать пошли, видать. Тоже внучат настрогали. Полон дом. Так и живём всем большим миром.
Но я-то ещё мужчина хоть куда. Решил в четвёртый раз жениться. Есть одна на примете, молоденькая, лет не больше пятидесяти. Правда, деток двое, да внучата, тоже двое. Но это не беда, дом большой, всех приму.
Вот так-то».
Историей своей жизни дядя Миша делился почти ежедневно. Суть рассказа я изложил, интерпретация всегда была разная.
Весь госпиталь его знал, и ходили на него смотреть, как на настоящее чудо.
Кто удивлялся, как это в семьдесят один год, война за плечами, куча детей и внуков, а в женихи. Ну, шальной дед!
– Где он там, дай погляжу. Дед, а дед, так расскажи…
А кто-то, узнав причину его лечения в госпитале, говорил: «Во даёт ветеран. Это надо же, бабу ему обнимать неудобно».
– Кто? Этот, что ли? Пойду пообщаюсь…
И дядя Миша никому не отказывал, в красках, даже с долей юмора рассказывал о своей жизни. А мы, улыбаясь, вновь и вновь слушали его рассказы:
«Так у меня контрактура, видал, как пальцы скручены. Вилку держать да ложку – не проблема, а вот деваху пощупать не получается толком.
Она сразу: «Клешни свои убери! Больно, ой, больно!».
Так я только за плечо взял, а не за попу.
Пришлось к доктору идти, вот, правую уже отремонтировали, через недельку и вторую подлечат».
Супергероем дядя Миша становился по вечерам.
Так вот.
Наш дед был большой мастак выпить.
В разных местах – в тумбочке, под матрацем, или ещё где – у него хранились чекушки. (Кто не знает, а может, подзабыл – это маленькая бутылочка водки, ёмкостью двести пятьдесят граммов). Очекушивался он ровно сразу после прихода к нему в гости сыновей или внуков. А посещали его родственники ежедневно. Посидят пяток минут, передадут вроде как бы незаметно бутылочку, яблочки, и домой.
- О прожитом с иронией. Часть I (сборник) - Александр Махнёв - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- По ту сторону (сборник) - Георгий Каюров - Русская современная проза
- Всех скорбящих Радость (сборник) - Юлия Вознесенская - Русская современная проза
- Зайнаб (сборник) - Гаджимурад Гасанов - Русская современная проза
- Боль Веры - Александра Кириллова - Русская современная проза
- Все двери закрыты на ключ. сборник рассказов - Иван Шеду - Русская современная проза
- Камешник. Сборник рассказов - Анатолий Скала - Русская современная проза
- Баламуты. Рассказы - Валерий Анишкин - Русская современная проза
- Прямой эфир (сборник) - Коллектив авторов - Русская современная проза