Сочинение на свободную тему - Виктор Михайлович Переладов

вот на сто второй: «…Он раскрывается как натура сильная, страстная, глубокая».

Видите, за нас уже побеспокоились, все разложили по полочкам. Осталось только проглотить. И проглотят… Напишут сочинение, кто на четверку, кто на трояк, а кто и пятерку получит за умение высказывать непогрешимые суждения с помощью цитат и за способность расставлять в нужных местах знаки препинания. А в общем-то, они все будут похожи друг на друга, эти сочинения, потому что, во-первых, каждый мнит себя уж если не героем, то, во всяком случае, человеком безусловно положительным, а во-вторых, они напишут не то, что думают, а то, что вы от них ждете. А на самом деле? Если посмотреть на каждого попристальнее. Со стороны. Вот я и предлагаю: давайте пойдем, как в геометрии, от противного — они с помощью Тургенева будут рассказывать о себе, а я буду наблюдать и описывать их поступки, ведь, как сказал один умный человек, поступки — это зеркало души. Сочинять можно одно, а поступать совсем по-другому. Вот мы и заглянем в это зеркало и сравним то, что будет в сочинениях, с тем, что есть на самом деле. Договорились?

Тогда я, как вы и предложили, не ограничиваюсь в выборе метода изложения, выбираю свободную тему.

Из сочинения Максима Ланского

Я понял, Евгения Дмитриевна, в чем заключается ваш метод: не учинять человеку допрос по горячим следам, дать ему время самому подумать, осознать и раскаяться. Только не очень-то этот метод удался нашему девятому «А». Молчали, молчали, а потом все по старинке пошло: навалились хором, навешали дохлых кошек. Особенно свирепствовали девчонки. Я и грубиян, и воображала, и «явление, позорящее коллектив». И вообще, им не понятно, как такого типа приняли в комсомол. Без Григорьева не обошлось, конечно; и он свою лепту внес. Валька заявил, что я индивидуалист с вполне сложившимся понятием о себе, как о человеке, имеющем превосходство над всеми остальными. Это превосходство из меня, мол, так и лезет, только не понятно, на чем оно основано. Дескать, общечеловеческие достоинства пока не просматриваются. Близнецы Цигвинцевы обозвали меня слабаком в красивой упаковке. «Два месяца, как в классе, и ни одного доброго дела не успел сделать», — это уже Неруш вставил.

Давайте разберемся по порядку.

С девчонками, как Дроздов говорит, все ясно. Думаете, не обратил внимания, как вы меня встретили? Обратил. Шепотки пошли, переглядывания да перемигивания исподтишка. А чья записка у меня в «дипломате» объявилась: «Максим, как вы смотрите на дружбу мальчика и девочки?» А никак я не посмотрел. Вот и ополчились от обиды. Но стоит мне только захотеть, и я уже и не «эгоист», и не «позер», и не «воображала», сразу ярлычки позабудутся. Знаем, проверено на практике.

Груб? А сами-то вы ангелы? Сапрыку, например, возьмем. Он нелитературным лексиконом в совершенстве владеет и щедро раздает налево и направо. От его «щедрот» уши вянут.

Сапрыка еще туда-сюда парень. А Гурова! С элементарным русским языком в конфликте, и в затяжном, с самых пеленок, наверное. Да и другие некоторые наши девицы любят подзагнуть, боятся, как бы от сильной половины рода человеческого не отстать. А потом, нынче же это модно, эмансипация шиворот-навыворот.

О добрых делах. Здесь у нас Юрик Неруш дока. Для Юрика любое дело — дело: что на собраниях выступать, что макулатуру собирать, тетради перед уроком раздать, с доски стереть… Суета сует все это, мелочи. А есть еще такое выражение: дело по душе. Слышали? Так вот, если я не нашел себе по душе? Это что, преступление? Пассивный, безынициативный…

А в комсомол меня принимали просто, даже очень. Четырнадцать лет исполнилось, на другой же день подходит ко мне на переменке Аркашка Макаев, он у нас в классе комсоргом был, в той еще школе: «Ланской, ты о чем думаешь?» Оказывается, не, о том мне надо было думать в тот день. Соседний седьмой класс (мы с ним соревновались) обошел нас по приему в комсомол: у них уже четырнадцать человек вступило, а у нас только одиннадцать. Поэтому, оказывается, не радоваться мне надо было завтрашнему воскресенью, а переживать за класс и за себя лично: отставание-то по моей вине, возраст у меня комсомольский, а я и в ус не дую.

Я почему запомнил те события подробно? Заволновался и в самом деле: в комсомол вступить — не шутка все же. Устав выучил, дисциплину подтянул, двойка по истории была — исправил. В классе обошлось: там свои люди. В райком идти — переживания, а ну как срежусь? «Не трусь, — говорит Аркашка, — всех принимают и тебя примут. Галстук пионерский есть? Надень». Я по такому случаю галстук новый купил, отгладил, надел. В райкоме народу собралось — тьма: и в коридоре, и в приемной, и на лестнице даже. Секретарша на нас шикает, на дверь с табличкой «Первый секретарь» косится. За ту дверь сразу по нескольку человек приглашают. Туда уходят испуганные, оттуда веселые выскакивают. Полдня прождал — и до меня очередь дошла. Нас впятером пригласили.

В комнате — длинный стол. За столом — бюро райкома. Лица у всех усталые, как после долгой работы. Один вопрос пионеру справа от меня задали, один — пионеру слева, два вопроса — еще одному. На меня вопросов не хватило, что ли? «Есть предложение принять», — сказал секретарь райкома. Проголосовали. Поздравили, пожелали успехов всяческих. Зря все мои волнения. На две минуты и дел-то на этом бюро. Очередищу только выстоять пришлось. Хорошо еще, коллективный прием придумали, оптом, оно все же скорее, а то до вечера бы пришлось толкаться в коридоре.

Ну да ладно, вернемся к вашим обличениям. Григорьевские общечеловеческие достоинства, это как понимать? Достоинства усредненные, на всех поровну поделенные, или коллективные? А как же индивидуум, личность? И что такое коллектив, хотя бы наш?

Сбегутся три десятка человек в кучу, задачки порешают, поспорят, погалдят, посуетятся сообща, а прозвенел звонок с последнего урока — и рассыпались кто куда. У каждого свое, и нет никому до другого дела. Тридцать человек — толпа, в которой и разглядишь-то только того, кто хоть чем-нибудь выделяется: одеждой, прической, поступками… Этих еще как-то запомнишь. Другие — невидимки. Почему? Всегда они делают только то, что положено, поступают так, как правила допускают. Или вообще ничего не делают и никак не поступают. Живут в вечной тени, которая падает от других. От таких ничего не вспыхивает и не загорается. Тусклые личности. По-вашему, быть таким же невидимкой? Нет уж, лучше