Женщина-рыцарь. Самые необычные истории Средневековья - Брезгам Галинакс

кто их загубил, – она кивнула на пленных.

– Ты хочешь, чтобы мы казнили сорок два пленника? – переспросил Раймонд.

– Нет. Я сама хочу их казнить, – горящий взор Алисы обжёг герцога, и он вздрогнул.

– Бог мой! – не выдержал сэр Арчибальд.

– Твоя просьба необычная и страшная, – проговорил Раймонд, отведя глаза. – Я много раз видел казнь, но никогда не видел, чтобы палачом была женщина.

– Вы обещали исполнить моё желание, – сказала Алиса, всё так же прожигая его взглядом.

– Опомнись! – воскликнул сэр Арчибальд, пытаясь привстать с носилок и вновь упав на них. – В бою можно срубить десятки голов, но убивать безоружных?! Палач проклят перед Богом и людьми… Клеменс был мне как сын, – голос сэра Арчибальда дрогнул, – но я не принесу кровавую жертву на его могиле.

– Значит, вы не любили его так, как я. Пусть я буду проклята, но я отомщу за нас, – сказала Алиса. – Вы обещали исполнить моё желание, – повторила она, обращаясь к герцогу.

– Я умываю руки, – ответил герцог Раймонд. – Я исполню твою просьбу, но потом ты покинешь нас. Я никогда больше не хочу о тебе слышать.

– Да будет так, – сказала Алиса.

* * *

Алиса сама выбрала место для казни, – возле могилы Клеменса была небольшая площадка на краю скалы, – и велела принести свой меч.

– Меч маловат. Лучше бы ей взять большой, двуручный, им можно отрубить голову с одного удара, – переговаривались солдаты герцога. – Да, не повезёт тем, за которых она возьмётся. Я видел казнь, когда голову отрубили только с четвёртой попытки, да и то пришлось неумехе-палачу довершить дело ножом… А мне рассказывал один знакомый, подручный палача, что голова всё ещё видит и слышит, когда её показывают толпе, а потом от боли вгрызается в корзину, куда её кидает палач. Этот малый говорил, что корзина после нескольких казней вся бывает изгрызена… А какие гримасы выделывает отрубленная голова! Дергает щеками, подмигивает, что-то шепчет, а иногда шевелит ушами! И смех, и грех… Перестань, разве над этим шутят?.. Смотрите, подвели первого пленного! Сейчас начнётся…

Первый, кого подвели к Алисе, был здоровенный детина с толстой шеей. Ему связали руки и поставили на колени перед Алисой; он не мог понять, зачем это сделали, и лишь когда она подняла меч, до него дошло, что эта девица – палач.

– Нет! – вскричал он. – Только не эта рыжая ведьма!

– Молчи, – процедила Алиса сквозь зубы и ударила мечом.

Удар пришёлся по краю шеи и по плечу, кровь залила лицо казнимого.

– Ведьма, – отплёвываясь, прохрипел он.

– Что я говорил?! – не выдержал кто-то из солдат.

– Замолчите! – прикрикнул на них герцог Раймонд, а сэр Арчибальд отвернулся, чтобы не видеть происходящего.

Алиса ударила ещё раз, и ещё: наконец, голова упала к её ногам. Артерии пульсировали в том месте, где их перерезал меч; глаза казнённого были широко открыты, веки подёргивались, зрачки с немой злобой вперились в Алису. Голова открывала рот и двигала губами, будто собираясь что-то сказать. Через минуту всё было кончено, глаза закрылись, все признаки жизни угасли.

Алиса сделала знак солдатам, и они сбросили голову и туловище с обрыва.

– Первый, – прошептала Алиса.

Второй пленный непрерывно бормотал молитвы, пока его подводили к месту казни, связывали и ставили на колени.

– Господи! – успел воскликнуть он, когда меч опустился ему на шею.

На этот раз удар Алисы был силён и точен, однако кожа на горле пленника не была перебита, поэтому голова повисла у него на груди, как жуткий короб.

– Святые угодники! Боже правый! – снова не выдержали солдаты.

Герцог Раймонд промолчал, сэр Арчибальд упорно смотрел в сторону…

Казнь продолжалась, всё новые жертвы летели с обрыва в море. На Алису невозможно было смотреть: вся забрызганная кровью, с безумным взглядом, она рубила и рубила головы.

К ней подвели последнего, сорок второго пленного. Им был совсем молодой солдат, у которого едва пробивался пушок над верхней губой и на щеках. Юноша был бледен и дрожал; покорно, как ягнёнок, он дал связать себя. Во взоре Алисы что-то переменилось:

– Подождите, – сказала она солдатам, которые хотели поставить юношу на колени. – Сколько тебе лет? – спросила она у него.

– Семнадцать, – фальцетом ответил он.

– Как и мне, – сказала Алиса. – Зачем ты пошёл на войну? Я знаю, почему я пошла, а ты зачем пошёл?

Он вдруг всхлипнул, и крупные слёзы показались у него на глазах. Алиса подняла меч; юноша втянул голову в плечи и сжался, но Алиса лишь разрезала верёвки на его руках:

– Иди, ты свободен.

Он стоял на месте и глядел на неё.

– Иди! – она подтолкнула его в спину.

Тогда он пошёл прочь с ужасной скалы вначале медленно, а потом быстрее и быстрее.

Солдаты засмеялись:

– Эй, давай, беги, а не то поймаем!.. Повезло парню…

– Эта жизнь зачтётся ей перед Богом, – проговорил герцог. Сэр Арчибальд, тоже наблюдавший теперь за Алисой, перекрестился.

Алиса положила свой окровавленный меч на могилу Клеменса.

– Я отомстила за нас. Прощай, – шепнула она. – Помнишь: «Наша любовь больше, чем вечность, – и что такое перед нею смерть?».

Она пошла по тропинке к морю, и никто не посмел остановить её.

* * *

– Я приказал своему летописцу записать всю эту историю, – говорил герцог Раймонд вечером сэру Арчибальду.

– Интересно, куда денется эта безумная? – задумчиво произнёс сэр Арчибальд. – Покончить с собой она не могла, – не тот характер; в свою деревню она точно не вернётся, да и в монастыре ей, пожалуй, делать нечего… Уж не продолжит ли она воевать?..

– Не знаю, – сказал герцог. – Я больше не хочу о ней слышать… Скажите-ка лучше, что будет с Англией? – с лёгкой улыбкой спросил он. – Ваш отряд уничтожен, с кем вы будете освобождать страну?

– Господь даст мне новые силы, – убеждённо ответил сэр Арчибальд, затем не удержался и вздохнул: – Англия, Англия, когда ты станешь свободной?..

Грехопадение Инессы

Введение

Средние века неспроста называют «тёмными». Низкий уровень образованности, голод, войны и болезни – всё это было. Однако и тогда создавались потрясающие произведения искусства, развивалась научная мысль, что предопределило бурный взлёт культуры в конце Средневековья, когда начался Ренессанс.

Причиной Ренессанса стало развитие городов-республик в Италии. Обществу мастеров, торговцев и ремесленников была чужда средневековая система ценностей с аскетической церковной культурой. Прежде всего, изменения коснулись изображения сцен из Священного Писания: их персонажи, включая Деву Марию и Иисуса, стали более человечными, в том числе в физическом плане; это были уже не суровые, лишённые телесных черт божественные образы, но люди из плоти и крови, со свойственными им переживаниями.

Одной из