Державю. Россия в очерках и кинорецензиях - Денис Горелов

Кроме Диснея, заложившего ради окончания работ всю свою собственность-недвижимость: стандартный цикл «производство — прибыль» был короче во столько же раз, во сколько «Белоснежка» длинней обычной рисованной «коротышки». Фильм стал чемпионом проката за все золотое десятилетие (два года спустя его на какие-то крохи, на полкорпуса обогнали «Унесенные ветром»). Дисней получил большой «Оскар» и семь маленьких по числу гномов, а также забастовку студии, сидевшей на мизерных окладах. Дядя Воля поднял содержание, а 10 лет спустя сдал всех зачинщиков комиссии по антиамериканской деятельности. Молва опять простила его. Проклинают Элиа Казана, дававшего показания на своих. Язвят Джона Уэйна — но принимают во внимание смягчающее обстоятельство: непроходимую глупость. О том, что обычных профсоюзников подвел под статью о национальной измене добрый волшебник, не заикается никто.

Примером гениальных вложений стал парк Диснейленд. Хичкок на старости лет хотел снять там фильм, и это было бы великое кино — но Дисней на старости лет сказал, что Хичкок психопат и ноги его в нашем парке не будет. Он бдительно охранял империю. Ежу понятно, что максимум ужаса сэр Альфред извлек бы именно из улыбки Микки и летающего на ушах слона.

После смерти босса в 66-м обороной империи занялись потомки. 22 года спустя племянник и наследник Рой Дисней-младший привез в Москву четыре фильма на разовые показы с целью выдурить у Горбачева преференции для компании по вопросу авторских прав (американский закон о продлении срока авторских прав давно уже зовут законом о продлении прав Диснея). Россия подписала Венскую конвенцию об авторском праве только в разрядку в 1971-м, и потому она не могла распространяться на сделанные раньше картины Диснея. Наследник хотел, чтобы распространялась. Чтоб детсады, рисующие на стенах Белоснежку, и кондитерские фабрики, выпускающие шоколадки с Бемби, капали ему авторские отчисления. Он нашел наилучшее время для визита. Из-за долговременного спада нефтяных цен, сухого закона и привычки к имперским расходам на союзников казна прохудилась напрочь, сырные, сигаретные и сахарные кризисы чередовались с общим кризисом социализма, а мультимиллиардер приехал в страну, чей годовой бюджет соизмерялся с его студийным, отщипывать свой медный грошик. Даже обходительный Горби сказал «нет». Разозленный Дисней-junior поклялся никогда не иметь дела ни с одним русским — в результате полетела постановка у Андрея Кончаловского, чьим сопродюсером оказалась Walt Disney Company.

За родоначальником клана числится одно воистину гениальное открытие. Это он эмпирическим путем вычислил, что пропорции положительных героев должны соответствовать детским: увеличенная голова, мелкий нос пуговкой, укороченные ручки-ножки и большие ботинки. Такими были Маус, Бэмби, Пиноккио, гномы и далматинские щенки. У отрицательных героев тотчас росли конечности и нос (у Пиноккио за лентяйство — просто на глазах). К тому же с его легкой руки мультипликация повсеместно перешла на четырехпалых персонажей. Зрительно пятый палец на ладони выглядел лишним.

Как и все олигархи, он был умным, твердым и жадным.

Но бизнес обязывал водить хороводы с зайчатами.

Только бизнес.

Ничего личного.

1954. Король

Толстый и красивый парниша

Ко дню рождения Элвиса Ароныча Пресли

В Америке мужчинам заповедано писать об Элвисе Пресли. Пускать неотесанных самцов в «отель разбитых сердец» — такая же дикость, как позволять им высказываться о чеченской войне, законном браке и актере Димочке Харатьяне. Двадцатилетие смерти Короля показало, насколько память сердца сильней рассудка памяти печальной: теплые юбилейные заметки были насквозь пропитаны духами «Жизель» и подписаны исключительно именами Пэм, Кейт и Дебора. «Легко было полюбить его беленьким, — с укоризной писали Деборы. — А вот попробуйте-ка сохранить королю верность, когда он превратился в мешок с отрубями, обшил себя позументом и бахромой и запел медленное, потому что на быстрое уже язык не ворочался».

Деборы лукавили. Беленький Элвис, пухлявый инфантил, только что променявший баранку на гриф, остался в их далеком, подернутом дымкой прошлом вместе с белыми носочками, жвачкой «Тутти-фрутти», журналом Life и первыми воспоминаниями о гинекологическом кресле. А настоящим их кумиром был мутный, обабившийся Пресли 70-х, Элвис Взбитые Сливки, первый в череде полумужских звезд конца века — всех этих Майклов Джексонов, Боев Джорджей, Боуи, Пресняковых, Киркоровых и «На-На», вознесенных на гребень исключительно женским обожанием. Напялив костюм итальянского порнопродюсера, он не зачеркнул себя, как мнилось многим, а, напротив, продлил свой сценический век и легенду.

Конец века всегда располагал к пограничной сексуальности, густому гриму, экстравагантной богемности и всяческой мертвечине — американцы, вечные пионеры общественной моды, уловили это раньше других. Умерший в 77-м Пресли успел застать начало последней чахнущей четверти столетия — пышное породы увяданье, в унисекс и золото одетые телеса. Его финал совпал с прощальным всплеском туповатого провинциального здоровья: отошел в прошлое свальный грех эпохи биг бита, в ответ на карнавальные извращения 60-х «Оскара» получил «Рокки» («во всем нужна сноровка, закалка, тренировка»), в том же году стартовал сериал «Династия», в первом мировом турне пела свои гимны уединенным хуторам «АББА». Но тухлое стоячее марево разрядки, время без войн уже несло свои плоды. Вместе с воспрянувшей тягой к накопительству и максимальному обособлению частной жизни (как следствие — дубина политкорректности и сексуалхаррасности) нерастраченная социальная энергия плеснула в нехоженые области внутреннего мира. Наркореспублика Колумбия распустила ремень сразу на две дырочки. СПИД подкрался незаметно — слова еще не было, а балетные уже умирали. Пятый в квинтете Джексонов лег на первую пластическую операцию, публика обоего пола перешла на клеш с разрезом и отложные воротнички вразлет, а Джеймс Эрл Картер стал первым президентом, давшим интервью «Плейбою». Общие для мужчин и женщин секс-символы 60-х — пример для одних, предмет для других — уступали место расплывчатым зайкам, нежным демонам, любимым бальзаковскими дамами поющим сарделькам. Европу захлестнули итальянцы — альбаны с пупами и феличита пополам с аморе шоколато. Сладкая лень позднего созревания, истома, кафтаны и каблуки заполонили эстраду.

Провидя эту инфантильную бисексуальную волну, Элвис Аарон Пресли махнул рукой на свой безальтернативный секс и оседлал ее первым. Сменив заводной Мемфис на пышный Лас-Вегас, а «Синие ботинки» — на «Люблю тебя, зову тебя, хочу тебя», он предвосхитил новое время андрогинов, округлую пластику поп-идолов и тарантиновских убийц, черные очки как стиль жизни и гнусные песни про крошек и малышек.