Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

Sephiroth Ulf Söderberg — A Map Of Eden Before The Storms

Великая армия Марха вышла из-под Аслета, последнего крупного города империи на пути в южные королевства. Громыхая оружием, звеня доспехами, шли воины под синими флагами к Змеиному Хребту.

Здесь, у подножия высоких и крутых скал они остановились чтобы перед рассредоточением войск, разбить лагерь и подготовится к тяжёлому переходу через горы. К небу поднимались дымки от многочисленных костров, гвалт и шум, издаваемый многими тысячами солдат, далеко разносился по округе. Горы вторили эхом беспечным имперцам, но в отзвуке этом можно было услышать зловещие нотки.

Ночь пришла, как невеста, желанна и нежна. Звёзды воссияли над имперской армией, стих дневной шум, остался лишь уютный гул костров. Когда Карон взлетела над горизонтом, командиры дали сигнал ко сну, и у огня остались только караульные, лениво озирающиеся по сторонам.

Артес и его дядя Леон уже крепко спали, когда, незадолго до рассвета, раздалась череда громких, подобных раскату грома звуков, дрожь прошла по земле, прозвучал рог тревоги. Его резкие, взволнованные крики, ворвались в сон наследника.

Артес вздрогнул и проснулся, схватил меч, что лежал у изголовья его походной кровати, и выбежал на улицу, как был — босой, в одних штанах. Заспанные оруженосцы в панике выбежали из соседнего шатра. Зрелище, представшее пред ними, привело имперцев в замешательство.

Лагерь горел. С четырёх сторон поднимались к небу лепестки карминового пламени. Солдаты и офицеры, в бессильной ярости, а кто и просто в панике, носились меж палатками, пытаясь справиться со странным огнём.

К реке выстроилась колонна солдат, передающих воду вёдрами. Но странное пламя не реагировало на воду, а те, кто случайно попадал под его танцующие лепестки, горели заживо, не в силах сбить огонь.

Прогремел ещё один взрыв, а за ним дикое ржание лошадей, громким эхом прокатившееся по округе. Испуганные животные, объятые пламенем, разбегались, давя тех, кто попадался им на пути и разнося огонь туда, куда он ещё не успел проникнуть.

Палатки вспыхивали словно промасленная бумага, стоило карминовому лепестку попасть на них. Крики попавших в ловушку людей раздирали воздух, сливались с громким гулом огня и треском изломанного жаром дерева в страшную песнь разрушения.

Артес метался пытаясь помочь Воеводе Леону навести порядок. Но усилия их были тщетны. Вода не помогала справиться с пламенем.

В центр лагеря устремился Омогой, раздвигая пламя своей силой и уворачиваясь от его жгучих ударов. Когда маг сумел, наконец, прорваться к преторию, сквозь толчею и панику, сгорела уже большая часть. Друид расчистил от огня площадку и, призвав остальных жрецов, стал танцевать опасный танец своей стихии. Волосы танцоров искрились и пламенели. На их лицах выступал пот, один из юных жрецов пал на месте, истощив свои силы. Это сражение давалось им тяжело. Неукротимая стихия ярилась и отказывалась подчиняться, словно не была частью этого мира, словно её подпитывала чья-то злая воля.

Омогой напрягся для последнего, решающего удара, закрутился на месте, рассекая воздух раскалённым мечем, упал на одно колено, тяжело дыша и огляделся. Пламя над лагерем вернулось к своему естественному красному цвету, а затем потухло, внезапно.

Наступила тишина, рёв огня утих, и по равнине разнеслись крики раненых людей. К рассветному небу поднимались уже не уютные дымки костров, но горький, едкий дым пепелища. Не осталось шатра, которого бы не коснулся огонь, не осталось человека, не обжёгшегося при тушении.

Артес, перепачканный гарью, стоял позади Леона, когда Легаты пришли к Воеводе, наведя подобие порядка. Нордан Сильный, ещё более тёмный от пепла и сажи, злобно плевался, что было очень на него непохоже. Осор Гневный просто молчал и его молчание наводило ужас на всех, кто его знал.

— Раненые исчисляются тысячами, — ответил Осор на тяжёлый взгляд Воеводы. — Среди погибших — Легат Первого Легиона провинции Орель — Ануй, и бывший префект городской стражи Онохой Бородатый. Оба сгорели заживо в своих шатрах. Мёртвых ещё не считали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Но как же так?! — Артес опешил. Меж его бровей залегли глубокие морщины негодования и гнева.

— Магический огонь? — предположил Нордан. — Люди не могли сбить с себя пламя и метались, обезумев, неся огонь туда, куда он не проник сам.

— Столько жертв! И ведь мы ещё даже в битву не вступили! — негодовал Первый наследник.

— Вступили, — прервал его Леон. — Просто у наших врагов свои методы.

— Ахеды! — сплюнул Нордан. — Я ведь говорил вам, что они безумны!

— Наша тактика себя не оправдывает, — согласился с ним Легат Юга.

Артес вскинул брови. На миг пред его внутренним взором возник совет в День Смерти и речи Сирела.

— Больше патрулей, — Леон командовал сухо, ибо все и так знали, что надо делать. — Разведчиков отправлять дальше и чаще. Выставите дополнительные дозоры! Пленные есть?

— Пока нет. Мы выслали несколько отрядов прочесать округу, но пока безрезультатно, — отчитался один из офицеров разведки.

— А что Омогой? Позовите его.

Через несколько напряжённых минут в шатёр Воеводы вошёл верховный маг огня.

— Что скажешь нам, Омогой? — Леон смотрел на мага. — Что это за магия?

— Одно могу сказать точно — это запрещённое колдовство. Не для ритуала или мира вспыхнуло это пламя, в его танце послание: смерть. Но я узнаю его. Это пламя танцевало на развалинах Ирая в последний приход Посланников.

— Что говорит Верховный Врачеватель? — у Леона резко пересохло в горле.

Он постарался отмахнуться от слов мага, но не смог.

— Эллей старается как может, но многих уже не спасти.

— Откуда же огонь взялся?

— Очагов возгорания четыре, лагерь брали в кольцо. Кто-то подобрался очень близко.

— Можно ли найти виновных?

— Ахедов и след простыл. Может, в лагере предатели…

— Всех, кто стоял сегодня на часах, выпороть и понизить в звании, — Леон обернулся к Легатам. — Если это повторится, шкуру я спущу уже с вас.

Легаты согласно покивали и разошлись, ушёл и друид. Леон и Артес остались одни.

— Что скажешь, Артес, был ли прав твой брат? — вздохнул Воевода.

— Может и так, — уклонился Первый наследник. — Но разве это отменяет нашу месть?

— Нет. Но действовать придётся очень осторожно.

Белёсая пелена рассвета поднималась над миром, подсвечивая дым пепелища. Эхо в горах злорадно гудело, разнося стоны имперской армии. И не было воинам покоя.

Ближе к концу первой декады дня, над лагерем снова тревожно запел сигнальный рог.

— Что на этот раз? — Леон не выдержал и вышел из шатра.

Ему навстречу, сбиваясь с ног, неслись солдаты. Но Воевода и сам всё понял, когда возле претория, сама по себе, опрокинулась телега с трупами.

Абаасы наплевали на традиционные четыре дня скорби. Они вторгались в ещё не остывшие тела, агонизируя вместе с жертвой. Искорёженные огнём, окровавленные, с безумными белыми глазами, они бросились на имперцев. Битва закипела у претория. В небо устремились звуки битвы: звон стали, рыки, стоны. Когда последний абаас пал, Первый Наследник повернулся к Воеводе, вытирая окровавленный меч о край рубахи.

— Что это было, дядя? — Артес ничего не мог понять.

Но Леон всё понял:

— Посланник вернулся. И он может быть рядом!

Глава 18. Сердце Ирая

Theodor Bastard — Volch'ya Yagoda

В тот день, когда маг и Посланник спустились в подвалы Ирая, Сирел проводил их тяжёлым взглядом через щель в стене барака. Он метался по тюрьме из угла в угол, не находя себе места. Дурные предчувствия терзали его разум.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А потом замок содрогнулся. Замер. Небо над Ираем заволокло чёрной тучей. Солнце укуталось в облака, словно не желая видеть его. Где-то вдали, под замком, прогремели тяжёлые раскаты грома. Но вместо дождя на стены пал пепел от извергающихся вулканов. Пылающие земли словно взбунтовались. Над Ираем усилили магический купол, но едкий пепел всё равно проникал за стены. Черно-серый снег опадал на каменные плиты.