Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

Агон несколько секунд потрясённо молчал, глядя на наследника, а потом тихо произнёс:

— Я знаю, что ты задумал. Я помогу.

Посланник взлетел по ступеням в комнату к своей соотечественнице. Замер у порога, едко усмехаясь. Девушка приподнялась на кровати, глядя на него с ненавистью.

— Зачем ты пришёл?

— Знаешь, — начал он, демонстративно глядя сначала куда-то в потолок, а затем переведя взгляд на неё, — мы с Ама Саганом поговорили и пришли к выводу, что твоя дерзкая выходка с Источником нам лишь на пользу. Теперь, благодаря тебе, мы стали мобильнее, нам больше не нужна та дурацкая гора и город разлагающихся тварей. Лишь один вопрос остался: твоё послушание. Южанин говорит, что на тебя плохо влияют твои имперские друзья. Что, как только я освобожу тебя от их пагубного влияния, ты образумишься и поможешь мне.

— Помогу в чём? — глаза её светились голубым огнём, перекрывающим выражение усталости и боли.

— Захватить Империю. Кэлон с его великой целью меня заколебал. «То нельзя», «так нельзя». Пошёл он! Вот Ама Саган указал мне верный путь. Мы захватим империю и будем править сами!

— Что?

— Кто остановит армию мертвецов? Все павшие солдаты, благодаря твоему присутствию на поле боя, будут обращаться в абаасов сразу, без ритуалов. И мы захватим Марха, поделим с ахедами и будем жить, ни в чём себе не отказывая.

— Но как же проклятие? Мы должны его снять! Ты обещал!

— А зачем? — пожал плечами Посланник. — Ради чего? Неужели ты сочувствуешь имперцам, которые мечтают насадить твою голову на пику? Снять проклятие и умереть от их рук, оставшись без абаасов, или стать королями этого примитивного мирка? Выбор очевиден.

Он весь светился от довольства и предвкушения.

— Зачем ты рассказал мне об этом? — тихо спросила девушка.

— Я хочу, чтобы ты была рядом. Кто, как не ты, может понять меня в этом чужом и тупом мире? Ведь я знаю, что ты всё ещё любишь меня. И твои чувства могут быть взаимны.

Он опустился на колени возле её постели и впился губами в её губы, на одно долгое мгновение. Княгиня устало прикрыла глаза, отстранилась, поморщившись, и ответила:

— Мне не нужна империя! И я не стану воскрешать абаасов в бою.

Посланник похолодел и, поднимаясь, скрестил на груди руки.

— Твоё согласие сделало бы меня счастливее. Однако, оно и не требуется. Решения принимаю я. Будешь сопротивляться, маг прикончит Агона. — пришелец распалялся, злость сочилась в каждом его слове. — Строишь из себя святошу! Вспомни, что ты сделала с Киром и Юлей.

— Я не могла иначе! — Посланница закрыла лицо руками.

— И я благодарен тебе. Теперь я единственный Посланник, а вскоре стану и новым императором! И моя армия будет вечно расти!

— Это безумие!

— Нет, это справедливая плата за все наши мучения! Мы выступаем до конца лета! И, кстати, с пленниками пора разобраться. Та строптивая баба в клетке давно напрашивалась, ваша с Кэлоном мягкость ни к чему не привела. Пора проучить этого самодовольного мужика и его гаремчик.

— Нет! Не делай этого! — закричала девушка, но Посланник лишь отмахнулся, не оглядываясь, и ушёл.

Глава 19. Жертвы

Dzivia — Dom

С самого начала лета, после трагического Ритуала Первого Дождя, Бова толком не спал. Он разрывался между охраной города, обычными расследованиями и допросом своих солдат о событиях начала лета.

Сегодня днём, на жёстком стуле напротив кресла Префекта Стражи, сидел очередной рядовой, что охранял внутренне кольцо города в тот роковой день. Молодой человек, смущаясь большого начальства, рассказывал о том, что видел.

Но Бова слушал его невнимательно, уже не надеясь ничего узнать. Он думал о том, как странно распорядилась судьба: пасынок первой любви Сирела сидел сейчас перед ним и мял шапку, заикаясь и краснея. За Свирь он наблюдал с тех самых пор, как её изгнали из дворца и выдали замуж за добропорядочного торговца. И, хоть в последний год Сирел почти о ней не спрашивал, Бова продолжал наблюдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С юга недавно пришли новости о нападениях на лагеря имперской армии, об абаасах, что поднимаются до срока… Артес, Первый Наследник Императора был там один. Его Пёс Империи сбежал на запад и пропал без вести. Бова сердился. А вдруг Илим прав? И хоть Илим приходился Бове родным дядей, друг с другом они не особо общались: слова Советника нынешнему префекту казались слишком дерзкими. Однако…

Думая о друге, Бова не сразу понял, что говорит солдат и очнулся, только услышав имя будущей супруги Третьего наследника.

— Что ты сказал? — переспросил Бова, удивлённый.

— Обыскивал группу эйсов из Гонгора… — испугался пасынок Свирь.

— Нет, что ты говорил про Салахиль?! — нетерпеливо перебил его префект.

— Госпожа Салахиль прошла мимо эйсов и пожаловалась нам, что они толкнули её, отчего сундук в её руках поцарапался о стену арки.

— Что ещё за сундук?

— Не знаю. Маленький сундук, с локоть в длину.

— И вы его не осмотрели?! — рассердился Бова.

— А зачем? Это же Салахиль, дочь Леона, — страшно удивился юнец, округляя глаза.

— Действительно, зачем? — проворчал Бова и отпустил солдата.

Префект задумался: он уже слышал, как Салахиль, утром дня Начала Лета, проходила через главные ворота города, хотя быть ей там не полагалось. И никто не подумал даже её обыскать. Да и зачем обыскивать дочь Воеводы? Какой имперец, да еще и на военной службе, стал бы это делать? Но что-то не давало покоя Бове, и он вызвал к себе ещё нескольких свидетелей.

Неон быстрым шагом шёл по коридору Верховного Казначейства Империи, за ним следом семенили два юных помощника, нагруженные ящиками с бумагами по самые уши. Бронзовый, с широкими накладками на плечах в виде орлиных голов, плащ наследника развевался, как знамя. Белый камзол из кожи распахнулся на груди, являя миру белоснежную рубаху из тонкого хлопка, всю в бронзовых вензельках. Кожаные сапоги с железными набойками громко стучали о мраморные плиты. Неон задумчиво теребил цепочку на шее, хмуря брови. Помощники же, роняя листы, за ним явно не успевали.

Два охранника, в зелёных плащах, коих Неон давно и без особого удивления подозревал в шпионаже на пользу Тайной службы Воеводы, немедленно распахнули перед ним высокие двери кабинета.

Если рабочие покои Неона в Крыле Казны Императорского Дворца и казались кому-то шикарными, то эти комнаты в Казначействе Индигира могли сразить неподготовленного зрителя наповал. Высокие, узкие окна, лепнина на стенах и потолке, колонны из золота и бронзы, каменные цветы и подсвечники, резная мебель, бархатная обивка и много, много золота. И хоть Императорская линия наивно полагала золото своим металлом, истинными его королями всегда были Казначеи.

Префект Стражи Индигира, не смотря на блестящие доспехи и чистый синий плащ, на фоне золотого великолепия смотрелся, как грязный щенок в музее. Бова, не понимающий подобной роскоши, неуверенно ссутулился на своём кресле, вцепившись руками в рукоять длинного меча в зелёных ножнах.

— Если честно, сталь плохо сочетается с золотом и бронзой.

Неон, как всегда, начал с язвительных комментариев, падая в своё широкое кресло за письменным столом из белой кости. Бронзовый плащ разметался по спинке сидения так изящно, словно наследник всю жизнь репетировал эту беспечную посадку.

— Что привело тебя ко мне, да ещё так официально.

— Официально я тебе отчёт принёс, — Бова подтолкнул к наследнику кожаную папку с вензелем Воеводы и добавил, понизив голос, — а неофициально — пивка попить в хорошей компании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Префект неодобрительно поглядывал на помощников и слуг, сновавших по кабинету. Навострившие уши стражники у дверей его тоже не радовали. Неон понял его с полуслова, небрежно взмахнул рукой — многочисленная прислуга испарилась, дверь захлопнулась. Остался лишь один немой слуга: на столе появилось и пиво, и вино, и закуски.