Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

— Знаешь, что они сделают со мной за ваш побег? — этот вопрос она словно задала сама себе: её тело пронзила дрожь.

Сирел приблизился к ней вплотную, хоть и так держал под руку, взгляд у него был горящий, напористый, гипнотизирующий.

— Тогда тем более, у тебя лишь один выход — убить его. Княгиня, это не твой мир, и ты должна понимать, что пришельцам не дано определить его судьбу. Мы сами разберёмся с проклятием!

— Значит, пришелец, — но девушка из его речи вычленила не то, что он имел в виду. Или то. — Значит, моя жизнь ничто. Значит, я должна покорно сдохнуть ради тебя? И чем ты лучше него? Мы не об этом договаривались!

Глаза её наливались синевой, такой же яростной и мрачной, как небо в день Первой Грозы. Сирел стиснул зубы, весь его напор пропал, натолкнувшись на эмоции обиженного существа.

Абаас вдруг замахнулась на него посохом. Сирел отступил и выставил блок деревянным клинком, что всё ещё был у него в руке.

— Ты не понимаешь! — попытался возразить Третий, но она не слушала.

— Подлец! Клятва абаасу — не клятва?

Женщина Посланника зарычала, отчаянно и тоскливо, бросившись на наследника.

— Две ваши нелепые жизни в обмен на миллионы! — Сирел крикнул, разозлившись и переходя в контрнаступление. — Детей! Женщин! Невинных! — каждое своё слово он подчёркивал ударом деревянного клинка по её посоху, не желая, впрочем, причинить вреда. — Зачем ты цепляешься за этот мир?! — Третий вышиб посох из её слабеющих рук и схватил её за ворот рубахи. — Здесь для тебя ничего нет! Хотела умереть тогда на стене? Умри сегодня! С честью!

— Иди ты к чёрту, со своей тупой честью! — Княгиня залепила ему пощёчину. — И мне плевать на тебя и твою страну! — её голос дрогнул.

— Значит, сдохнешь от моей руки. — Безжалостно заключил Сирел, ощущая лишь холодное спокойствие.

У него больше не было ни сомнений, ни жалости. Он схватил её за горло и прижал к серой стене. Моральная дилемма разрешилась просто: абаасы должны быть уничтожены. Пусть даже разумные.

Женщина Посланника, поначалу вцепившаяся в его руки ногтями вдруг обмякла, откинула голову, отдаваясь на его милость. Из её глаз текли беззвучные слёзы, взгляд, выражающий невыносимую усталость, был устремлён к мрачнеющим небесам.

Вслед за Неоном в круг вышла Салахиль, протянув жрице ладонь. Её кровь присоединилась к вихрю над их головами. Девушка смотрела в небо, на вращающийся поток, со страхом и надеждой. Но ветер словно и не заметил её жертвы.

Следующей была Юна. И, хоть ритуалы жриц были ей противны, кто, как не самая старшая, самая первая из детей Императора должна была отдать часть своей крови на поиски потерянных младших братьев.

Последним, четвёртым человеком в ритуале, был сам Император Бельфегор. Его величественный и отстранённый вид не умалялся ни ритуальной рубахой, ни отсутствием высокого головного убора. И всё же, пока он вглядывался в рисунок кровавого вихря, губы его дрогнули. Он стиснул зубы и протянул Нейлине руку.

— Внемли мне, о Ветер,

Сына защити!

Пусть враги не встанут

На его пути.

Друга не предаст он,

И, не предан сам,

Избежит обмана,

Подлого, капкан.

Нейлина читала заклинание-оберег низким, звучным, исполненным силы голосом. Ветер возносил её над землёй. Глаза её наливались синевой, такой же как небо в день Первой Грозы. Жрецы и жрицы вторили ей, хором повторяя рефрен заклятия, сковывая и запечатывая своими движениями магию ритуала.

— Праотец да защитит меня от абаасов белого огня.

Сильная рука наследника впивалась в мягкую кожу на тонкой шее Посланницы, пальцами он ощущал хрупкие позвонки и трахею. Судороги всколыхнули тело говорящего абааса и когда, казалось бы, всё почти закончилось, Третий ощутил мощный удар под рёбра с правой стороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Агон, подобный ураганному вихрю, выскочил из замка и сшиб пленника. Глаза его полыхали яростным белым пламенем, острые клыки обнажились, всё человеческое исчезло из его облика.

Третий поднялся с холодных плит Ирая, готовый драться до последнего, но их прервал крик, исполненный неистовой боли, доносящийся из-под земли.

— Зея! — выдохнул наследник.

Агон повернулся на звук и, рыча, припал к земле в подобии поклона. Из подземелья замка выбирались верные Посланнику абаасы.

Мальчишка появился следом за своей свитой, держа перед собой Зею. Измученная голодом и пытками, не видевшая света почти месяц, девушка еле переставляла ноги.

Рослые чёрные охранники-абаасы бросились к Сирелу, ведя за собой подмогу. Закипела битва. Неравная. Западных тварей было больше. Обезоружив и скрутив пленника, они замерли, тяжело дыша.

— Смотрите-ка, кто почтил нас своим визитом! — довольно разглагольствовал Посланник, чуть ли не пританцовывая. Руки его были в крови, одежда в бурых пятнах, алые разводы на той части щеки, что виднелась из-под шарфа. — Сам Третий Наследник Императора! Тот самый Сирел, смерти которого так жаждали Кэлон и Ама Саган! Ох, предвкушаю выражение лица колдуна и ахеда, когда они узнают! Кстати, что ты с ней сделал?

Пришелец оглянулся на бесчувственное тело своей подружки, но лишь равнодушно подёрнул плечом. Бросив Зею в лапы абаасов, он подошёл вплотную к наследнику, которого удерживали чёрные западные духи. Третий чувствовал зловоние, исходящее от пришельца, видел его расширенные от экстаза и безумия зрачки. Как он мог думать, что Посланники могут быть разумными? Что они могут быть сродни им, людям?!

— Как мы похожи! — картинно вздохнул говорящий абаас. — Женщины подвели нас обоих! Как опрометчиво с нашей стороны было им доверять, не так ли? Хотели меня опоить и думали, я не узнаю? Эту вашу траву у нас в чай добавляют!

— Зея сдалась под пытками. Твоя же подружка добровольно предала тебя. А знаешь почему? Потому что такое ничтожество, как ты, не заслуживает ни уважения, ни преданности!

Сирел терял контроль над собой, ярясь и понимая, что терять больше нечего. Он навис над Посланником, утянув державших его абаасов за собой, сверля мальчишку таким взглядом, что тот попятился, ощерившись, как крыса.

— Я покажу тебе, кто тут ничтожество! — пришелец ринулся к Зее, схватил её за волосы и приставил кинжал к её шее. — Я убью её на твоих глазах, и ты ничего не сможешь сделать! Я ворвусь в твою империю до начала засухи, а твои солдаты не успеют даже штанов натянуть! Марха падёт, голова императора украсит мой замок, а ты так и будешь стоять и смотреть!

— Прекрати! — хриплый крик Княгини отразился от стен.

Пошатываясь, держась за стену, она поднялась с пола. Из-под тонкой руки, которой она схватилась за шею, колючими лучиками сияло голубое пламя Источника Смерти.

— Отпусти её!

— Только если ты, грязная шлюха, ответишь мне, куда это мы летим и где Кэлон?

— Я прошу тебя, отпусти их. Я всё объясню, — безжизненным, обречённым голосом, обратилась она к своему соплеменнику.

Но Посланник лишь истерично рассмеялся.

Из замка выскочила Пинега, прижимая к груди набитую чем-то кожаную сумку. Но воинствующая мать не была готова к тому, что увидит.

— Хотите фокус? — осведомился Посланник, когда абаасы сомкнулись в кольцо, закрыв своего повелителя.

Третий рвался, но абаасов было слишком много. Пинегу оттеснили к стене.

Зея нашла глазами в толпе Сирела и одними губами прошептала: «Помоги».

Посланник же, продолжая смеяться, схватил Зею за волосы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Холодная сталь коснулась её шеи. Девушка вскрикнула.

Кровь хлынула мощным, ровным потоком.

Лучница округлила глаза.

Тщетно схватилась за шею.

Упала на колени.

Пинега закричала, громко, дико, её боль отразилась от безжалостных стен и ушла в бездушное небо. Абаасы прижали уши к головам оскалившись.