Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

Холат, словно древний мёртвый монстр, раскинула своё массивное, бесформенное тело с отростками застывших лавовых потоков посреди выжженной равнины. Она угрюмо возвышалась в мрачном одиночестве: окружающие её вулканы расступились, словно боясь этого страшного соседства. Черно-красную её кожу кое-где покрывали обугленные, измождённые жаром, скелетообразные деревья с колючками вместо листьев. Из жерла Горы Мертвецов валил густой, чёрный дым, пополам с пеплом. Тяжёлые его сгустки спадали по склонам, словно локоны зловещей старухи, более лёгкие взмывали к небесам, цвета церулеума, стремясь примешать в эту слепящую чистоту свою едкую грязь.

Ирай сел на скалу, что, не касаясь Холат, тянулась к её восточному склону выступом, оканчивающимся разрушенным мостом, некогда опиравшимся на массивные колоннообразные опоры. Под мостом, созданная искусственно, вилась расщелина для отвода лавы, но её дна разглядеть было не дано за туманом и испарениями. От развалин переправы, уже по склону вулкана, вилась узкая тропа, кое-где имевшая выдолбленные в породе ступени.

Сирел проследил за тропой взглядом до самого портала к Источнику Смерти. Высоко над землёй, временами закрываемый облаками и дымом, находился величественный арочный проход, украшенный колоннами, через который в этот несчастный мир являлись пришельцы и их Посланники. Третий различил даже слабое голубоватое сияние, что жутковато подсвечивало вход изнутри. Наследник опустил взгляд ниже и заметил, на середине пути к вершине, статую, изувеченную временем и извержениями, но всё ещё вполне узнаваемую: Белый Маг Улу Тойон, сжимая в руке посох четырёх стихий, взирал пустыми провалами глазниц на империю.

Третий обернулся, проследив за взглядом статуи. На горизонте были только вулканы и горы, но Сирел знал, что там, на востоке, лежит Янтарная пустыня и за ней его родная Марха.

Мужчина снова тяжело вздохнул, сжав кулаки, и заметил то, что потрясло его не меньше Холат. На скале, позади того места, куда сел Ирай, располагался… город? Сирел не знал, можно ли это назвать городом.

Выдолбленные в земле ходы куда-то под землю, небольшие глиняные и каменные строения без крыш, нагромождённые друг на друга, лабиринты узких проходов. Плиты и остатки надгробий, какие-то разрушенные стены и остовы зданий. А среди всей это грязи, в чёрной саже и пепле, бродили, прятались, сидели на солнце, занимались какими-то хозяйственными делами абаасы всех пород и возрастов.

Сирел пошатнулся и схватился за зубец стены. Никогда в жизни он не видел столько изувеченных тел и проклятых душ. Не представлял, что их может быть так много. Тысячи тысяч убитых. Загубленные жизни. Жертвы войны, убийств, насилия. Потерявшие посмертие.

Чуть в стороне от бараков тварей стоял вполне приличный дом из камня, с крышей и окнами. К дому вела аллея, уставленная какими-то памятниками. Позади дома виднелось старое кладбище с холмиками могил.

Ветер легонько коснулся плеча Сирела, и тот мгновенно присел за зубец. Он осторожно выглянул и увидел, как суетятся у моста Посланники и маг, командуя абаасами. Те задействовали какие-то тросы и подъёмные механизмы, и вот над обломками каменного моста повисла узкая деревянная переправа.

Княгиня с тоской обернулась на Ирай, Третьему показалось что она смотрит на него. Но колдун крикнул, и она понуро поспешила следом за ним. Закатное солнце блеснуло в её золотых волосах тоскливо умоляюще, но Посланница скрылась в тени Горы Мертвецов.

— Замок сел, — заметила Пинега, когда Сирел тихо проскользнул обратно в барак, — мы можем попытаться сбежать?

— Мы у подножия Холат… Ирай стоит на треугольной скале, с двух сторон пропасть, с третьей целый город, полный абаасов. А за ним край вулканов и дикой земли, — Сирел тоскливо поглядел в окно на серые стены и медленно падающий пепел.

— Город абаасов? — воскликнула Бурея с отвращением.

— Много их? — осторожно спросила Пинега.

— Слишком много… — вздохнул наследник.

— Что же нам делать?

Вернулись Посланники ближе к ночи, когда багровый, пыльный, последний луч заката расплескался по вулканам, наградив Холат кровавой окантовкой. Сирел и его спутницы видели, из щелей своего барака, как пришельцы входили в замок. Посланник ликовал, Маг сдержанно усмехался, а Княгиня…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На неё было больно смотреть, столько горя было в её глазах, столько бессилия в ссутуленных, узких, плечах, в сломленной позе. Абаасы, следовавшие за ними, несли голубоватые, крупные камни и бочки с водой.

— Вы изверги! Как вы можете?!

Но её крик разбился о холодные стены замка и остался без ответа.

Южный ветер напористо налегал на стены Ирая, чёрные знамёна Посланника хлопали под его порывами, неистово, скрипели стены бараков и плохо сбитой деревянной тюрьмы имперцев. Пахло дымом, пепел забивался в щели меж камней, за отвороты одежды, в шкуры абаасов.

На небо, цепляясь окровавленными когтями за облака, выползла Сира. Её свет расплескался по миру, сделав его черно-красным. Холат закрыла созвездие священного треугольника, поглотив полнебосвода.

Сирел не спал, как и его спутницы. Наследник ждал, заранее зная, чьи шаги услышит, когда большую часть абаасов сгонят в подвалы.

— Вы пойдёте со мной, — Княгиня вошла в барак, в сопровождении Агона. Её лицо выражало тревогу и решимость. Она указала на Сирела с Пинегой.

— А Бурея? — спросил Третий, поправляя на поясе тренировочный деревянный меч.

— Нет, — отрезала Посланница.

Мечница подлетела с места, как ужаленная, готовая спорить и сопротивляться, но Сирел остановил её, положив руку на плечо и что-то прошептав.

Пленники вышли из барака и последовали за женщиной Посланника, ведущей их в тень. Девушка держалась с нарочито спокойным видом, но глаза ее беспокойно бегали, оглядывая округу. Абаасы закрыли Бурею и встали на страже, как ни в чём ни бывало.

Княгиня привела их к заднему выходу из Ирая. На том выступе, где Сирел говорил ей о звёздах, висела верёвка.

— Куда мы идём? — спросил наследник, предвидя, впрочем, ответ.

— К Источнику.

Пинега поёжилась и молитвенно сложила руки перед лицом.

— Нас не должны увидеть, — хмуро продолжила девушка, тряхнув заплетёнными в косу волосами. — Маг и Посланник задумали нечто ужасное. У вас есть шанс им помешать.

— Откуда мы знаем, что ты не используешь нас в своих целях? — Воинствующая Мать исподлобья смотрела на светловолосую.

— Так я и использую, — пожала та плечами. — Вы поможете мне. Однако, выгода очевидна и для вас, патриоты Империи. Не время болтать! — оборвала она начавшееся было возмущение Пинеги. — Надо спуститься и пройти по мосту незаметно.

Ветер нещадно раскачивал верёвку, Агон, спускавшийся первым, мужественно терпел его злые порывы, упираясь ногами в массивное подножие замка. Достигнув земли, он махнул рукой, разрешая спуск Пинеге и придерживая конец каната.

Пока Воинствующая Мать спускалась, Сирел повернулся к Княгине.

— Как ты? — прошлую ссору надо было как-то сгладить. — Мне жаль…

Но она махнула рукой, не дав ему закончить и заговорила, устало:

— Когда-то давно я читала книгу, главный герой которой любил говорить, что надёжа — глупое чувство.

Ветер выдернул из косы золотые волосы, и тонкая её рука легко коснулась виска, убирая за ухо непослушную прядь. Взгляд Сирела зацепился за это очень человеческое движение.

— Раньше я не понимала этих слов, фыркала, презрительно, натыкаясь в романах на это выражение. Но сейчас, стоя здесь, рядом со столь похожими, но, тем не менее, совершенно чуждыми мне людьми, вдали от привычного своего мира, я понимаю: некоторым надеждам лучше умереть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Каким, например?

— Скорее всего, я не вернусь домой, — она зажмурилась и сердито встряхнулась. — Значит, пора перестать бояться и взять себя в руки.

Сирел не знал, что ей ответить. Первым его желанием было одёрнуть её, возмутиться очередной выдумке о мире за Источником. Потом он удивился тому факту, что говорящие абаасы читают, и читают, видимо, не только ради коварных планов против Марха. Вместо споров Третий вздохнул глубоко, расправив плечи, и сказал: