Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном - Алекс Белл

предположил, что как раз блохи, кусая людей, и переносят эти невидимые частицы. По моему приказу крысы были уничтожены, а облепленные блохами трупы умерших людей сожжены. Чума сразу пошла на спад.

– Уверен, что все, о чем вы рассказали, с точки зрения науки – безусловно истинно. Есть ли иные области, над которыми вы работаете?

– Конечно. После медицины, философии и химии мои главные увлечения – это физика, математика, музыка и поэзия. В работах по физике я исследовал природу движения различных тел и силы, которые, вероятно, влияют на них. Физика – наука о материальных вещах. Математика – наука о материальных вещах, которые мы мыслим нашим воображением. В ней интересна логика. Поначалу я опирался на труды Аристотеля, но затем попробовал идти дальше и пополнил логику множеством новых правил – в частности, вывода умозаключений и приведения доказательств.

В музыке я следую по стопам Пифагора, но применяю его идеи к реальности. Я написал книгу о построении гармонии тонов в музыке, изобрел струнный инструмент, на котором и сам хорошо играю. В поэзии меня привлекает красота веры в Господа и возвышенность человеческой любви. Я написал более десяти поэм. Ученики говорили, что на свиданиях читают мои стихи своим возлюбленным, и они нравятся девам. Я также немало времени посвятил алхимии и астрологии, но разочаровался в них. А вот в астрономии, кажется, есть зерно истины. Мне удалось заметить и описать некоторые звезды, о которых авторы древности не упоминали. Очень досадно, что нет инструментов, которые могли бы зрительно приблизить к нам звезды. Ведь у них такое количество тайн!

– Как одному человеку может хватить сил и разума изучить все это?

– Мне, к слову, было крайне интересно, как работает ум мыслящего. Я пришел к выводу, что у человеческого разума есть четыре уровня восприятия. Высший, четвертый, я назвал интуицией. Это что-то вроде озарения. Когда человеку открывается нечто, чего он никогда не знал, не мог знать, и даже не мог прийти к такой идее чисто логически.

– Может быть, интуиция – это связь с космосом, а знание черпается от тех самых звезд?

– Я склоняюсь к тому, что интуиция – это ничто иное, как прямая связь разума человека с Богом. И так как интуиция существует, это прямо доказывает и то, что сам Бог тоже существует.

Авиценна встал, вежливо дав понять, что беседа подходит к концу. Он сказал, что до отхода ко сну ему еще надо приготовить сложное лекарство для одного из больных. Я спросил, как он готовит лекарства.

– Главный и неиссякаемый источник лекарств – это сама природа. Из трактатов древних греков и римлян, из народных рецептов и собственных опытов я многое узнал о целительной силе растений. Практика помогла осознать, что мало знать нужное лекарство. Намного важнее прописать его правильную дозу. Причем доза не универсальна. Для разных пациентов она отличается и зависит от тяжести и стадии болезни, возраста, общей силы организма.

– Расскажите напоследок самый странный, необычный случай из вашей медицинской практики.

– Как-то давно, в другом городе, меня срочно пригласили в богатую семью. Юноша, наследник, лежал бледный и едва дышал. Уже много дней он не мог есть и даже пить. Я внимательно обследовал его, но ничего не обнаружил, хотя он и вправду был при смерти – уже не мог говорить. Я попросил его отца называть все улицы города. При упоминании одной из них пульс юноши резко подскочил. Затем я сам начал перечислять женские имена. И снова на одном из имен его пульс ускорился. Тогда я сказал отцу послать человека на эту улицу искать девушку с таким именем. Через полчаса тот вернулся, держа ее за руку. Оказалось, это была девушка из нищей семьи приезжих, с которой больной не имел права встречаться, но в которую был всей душой влюблен. Отец дал согласие на брак, и юноша исцелился.

– Звучит словно сказка.

– Поверь, британец, жизнь гораздо удивительнее сказок.

Несмотря на свой гениальный дар врача, Авиценна умер относительно рано, не дожив и до шестидесяти. Причиной смерти стала неизлечимая болезнь желудка, которая развилась на фоне сильной меланхолии, причины которой неизвестны. Он умер, находясь в дороге, на бедном постоялом дворе. И возраст ухода из жизни, и болезнь примерно совпали с судьбой Аристотеля – возможно, единственного ученого за всю историю человечества со столь же широким интересом буквально ко всем областям человеческого знания.

Философские взгляды Авиценны сильно повлияли на всех арабских мыслителей в последующие несколько веков. Особенно ценным в них оказалось стремление гармонизировать, совместить основы исламской веры с научно-материалистическим взглядом на мир, что ему во многом удалось. Его работы знали и высоко ценили также и ведущие европейские философы позднего Средневековья.

Огромный трактат Авиценны по медицине «Канон о врачебной науке» стал не просто самой известной книгой о врачевании, но путеводной звездой образованных врачей мира в последующие шестьсот-семьсот лет, до появления микроскопа. Без преувеличения, именно с этой книги началось то, что мы называем научной медициной. После изобретения печатного станка в XV веке «Канон» Авиценны пару столетий оставался самой издаваемой в Европе книгой после Библии.

По воспоминаниям учеников, последними, сказанными с горечью, словами Авиценны на смертном одре были: «Я всю жизнь размышлял о тайнах Вселенной, но, как и все, так ничего о них и не узнал».

Стоит признать, что и сегодня, в XXI веке, при всех успехах науки, можно сказать почти то же самое.

Глава 16

Вера в человека (Омар Хайям)

Место: Нишапур, Сельджукская империя (северо-восток современного Ирана)

Время: 1099 год

Арабская империя продолжала существовать, а ее влияние в мире по-прежнему нарастало. Однако внутри она до того изменилась, что с прежней страной раннего ислама ее объединяли разве что мусульманская вера и единые законы.

На смену воинственным боговдохновенным арабам и высококультурным персам в качестве главной силы пришли тюрки – еще недавно отсталые, почти неграмотные, но зато многочисленные народы с северных рубежей Халифата – современной Турции и стран Средней Азии. Первые годы нашествий тюрков-сельджуков на культурные центры Востока были ужасными, их называли «черной чумой» (из-за темной одежды и привычки вырезать непокорные города до последней души). Хотя они тоже исповедовали ислам классического суннитского толка, их действия и образ жизни даже единоверцам казались почти языческими. К 1060-м годам сельджукам и их союзникам покорилась половина всех земель Халифата, взятие ими Багдада было лишь вопросом времени, и многие предсказывали скорый конец всему прежнему исламскому миру. Но случилось неожиданное: войдя в Багдад, вместо резни султан тюрков преклонил голову