Позолоченная луна - Джой Джордан-Лейк

что использовала множественное число. Она подошла поближе. — Уверяю тебя, получать эти послания для меня просто отвратительно.

— Это я вижу.

Казалось, Лилли Бартелеми утомил этот разговор. Она нахмурилась.

— Можешь идти.

Вместо реверанса Керри только кивнула и ушла по коридору для слуг.

Керри быстро шагала в библиотеку. Сенбернар трусил рядом с ней. У нее было совсем немного времени, прежде чем ее хватятся. Она провела пальцами по первым изданиям, лежащим в полуразобранном ящике — Диккенс, Остин и Элиот.

Но времени было мало.

До того как она увидела разгромленной лавку Лина, она еще могла уговаривать себя, что упоминание Грантом в той телеграмме лысого орла, какого-то петуха и рейхсадлера — что бы там ни значило это немецкое слово — относилось просто к птицам, находящимся на грани исчезновения, или к породам, которые он хотел использовать в своем новом проекте — зоопарке в Бронксе. Все слуги, которые прислуживали за ужином, чаем или хотя бы даже только принимали пальто у гостей Джорджа Вандербильта, были наслышаны о заботе Гранта об охране природы. Но листовка, засыпанная битым стеклом на полу разоренной лавки Лина, вероятно, была выпущена ЛНА, группой, упомянутой в телеграмме Гранта. Так что телеграмма должна была относиться к чему-то гораздо более преступному, чем забота о птицах.

Керри сняла с полки стопку журналов Atlantic Monthly, которые сама же протирала и расставляла. Мисс Хопсон тоже выписывала этот журнал. Она говорила про него — фотография современной американской культуры. Тот факт, что и Вандербильт считал их достойными хранения и переплетения в качественную кожу, только подтверждал эти слова.

Значит, в нем, как в любом периодическом издании, может найтись что-то про взгляды, которые распространяют Мэдисон Грант и его сообщники…

С бьющимся сердцем она пролистывала журналы один за другим, ища упоминание о Лиге Национального Антисемитизма или хотя бы о чем-нибудь, отдаленно подходящим под аббревиатуру ЛНА. Она, конечно, могла бы спросить Джона Кэбота, что он думает об упоминании лысого орла или петуха в телеграмме Гранта, но почему-то ей хотелось сначала самой отыскать хоть какую-нибудь подсказку.

Она один за другим просматривала комментарии Гровера Кливленда. О перенасыщенности городов Америки — о переполнении канализации и зловонных улицах. О нищете многоквартирных домов. О преступных баронах и их роскошных домах.

Имя Вандербильтов всплывало часто. Их железные дороги. Владения в Ньюпорте и Нью-Йорке. И даже несколько упоминаний Билтмора.

Одна статья была про нарастающее недоверие к евреям и иммигрантам в Европе и США; Керри быстро просмотрела ее, зацепив взглядом образы национальной гордости в Англии (роза, крест Святого Георгия, Берберийский лев), Германии (доспехи и черный орел) и Франции (среди прочего — лилии). Но ни в одной из этих статей не упоминалась Лига Национального Антисемитизма. В нескольких, впрочем, говорилось о нарастающем националистическом рвении не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире.

Торопясь, Керри закончила листать последние выпуски. Но так ничего и не нашла про ЛНА. Она уже слышала голоса, кто-то из гостей шел по главному залу в сторону большой лестницы. Что означало, они идут переодеваться к ужину. И что она очень скоро понадобится в раздаточной.

В номере «Архитектуры Америки» все еще торчала закладка. Керри быстро взяла журнал и раскрыла на заложенной статье.

Хотя с листовками, скорее всего, был связан именно Грант, и именно его связь с нападением она и хотела обнаружить, тем не менее казалось разумным узнать все что можно и про Джона Кэбота. До того как она убедит себя, что он не может быть ни в чем замешан только лишь потому, что в его присутствии у нее перехватывало дыхание.

Она скользила взглядом по строчкам, быстро отмечая, что дом на Луизбург Сквер в Бикон Хилле принадлежит семье Кэбот, ветви потомков Джона Куинси Адамса. Статья отмечала форму кровли, прекрасно отполированные полы на деревянных сваях, мраморную мозаику и панели из темного дерева. На одной из фотографий красовался серебряный чайный сервиз, изготовленный ювелиром Полем Ревиром, который был более известен своим участием в ночной гонке в Лексингтоне и Конкорде. На другой был изображен кабинет, который, как гласила надпись, был выкрашен в яркий желто-золотой цвет, выбранный для комнаты другом семьи Генри Лонгфелло, чей дом в Кембридже был такого же цвета.

Джон Куинси Кэбот мог с успехом вообще происходить с другой планеты, чем с той, где проистекала жизнь Керри. Такому человеку должно было быть привычно не давать никому встать у него на пути.

Был влюблен в ту же женщину, что и Беркович, сказал Мэдисон Грант.

Голубая кровь. Возможно, еще и ледяная кровь. Хотя после попыток Кэбота как-то помочь в разоренной лавке Лин Йонга поверить в это стало уже труднее.

Керри снова пролистала страницы: каталог богатства и привилегий. Она захлопнула журнал с бо́льшим раздражением, чем собиралась, и уже хотела поставить его на место, когда на верхнем ярусе библиотеки хлопнула дверь. Обернувшись, она обнаружила, что Вандербильт, уже одетый к ужину во фрак, появился из-за камина на балконе второго этажа.

— Я… — начала она. Не должна была читать ваши книги, и это был единственный вариант окончания этой фразы. Ну и — понятия не имела, что за камином есть дверь.

Словно прочитав ее мысли, он кивнул головой.

— Это одно из самых любимых мной творений Ханта. Я могу выскользнуть из своей будущей спальни и за секунду оказаться в своей любимой комнате, не встречаясь со слугами. — Покраснев, он добавил: — Ну и еще бывает, что мне не хочется обсуждать вечернее меню с превосходнейшей миссис Смит до того, как я немного почитаю с утра.

— Понимаю.

Какая невообразимая роскошь, хотелось сказать ей. Первым делом с утра немного почитать — никаких звонков, зовущих тебя, никаких голодных детей, никаких разжиганий огня.

Он торопливо спустился по витой лесенке, ведущей с балкона вниз.

— Вы читали статью, которую я отметил. Про дом Кэботов.

Ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

— Я рад, что вы прочли ее. Но в статье нет ничего о том, что произошло позже и почему мы должны испытывать сочувствие к нему.

— Сочувствие? — Это было не то слово, что приходило ей на ум после картинок из «Архитектуры Америки».

— Я познакомился с ним в Мэне тем же летом, когда вышла эта статья. Он тогда успешно работал у Джейкоба Райса.

Вандербильт, должно быть, заметил, что ей это ни о чем не говорит.

— Он написал книгу «О жизни другой половины». Ее широко обсуждали.

— Боюсь, что не так широко — в моем мире.

Отдать ему должное, он покраснел.

— Она была посвящена нищете в арендных домах Нью-Йорка.

— А теперь, — дополнила Керри, — мистер Кэбот изучает нищету в Аппалачских горах. Возможно,