Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

так объяснила оперативнику, когда он допрашивал ее в больнице. В дом она попала, открыв дверь своими ключами. Но причина, по которой она поехала к сыну среди ночи… – Катя пролистала документы. – Ни слова об этом. Ни в ее показаниях… и нигде больше. А как она добиралась из Полосатова ночью?

– Вот, написано – на своей машине «Мерседес». – Блистанов постучал пальцем по документу. – На участке гараж на две машины, и обе на месте, я видел, когда мы там все осматривали. Я у менеджера Гасановой сразу спросил о них. Она мне ответила: Регина Федоровна редко садилась за руль, боялась скорости, хотя права имела.

– Что ее заставило среди ночи броситься на Арбат к сыну? Самой вести машину ночью по скользкой дороге? – спросила Катя. – Возможно, он ей позвонил. И ее испугало его состояние… Или было что-то еще?

– А что еще могло быть? – удивленно спросил Блистанов.

– Какая одежда на них была в ту ночь? – Катя снова начала внимательно читать рапорты полицейских. – На сыне лишь домашние брюки, мокрые. Он в них в ванне сидел. Никакой другой одежды. На матери – пуховик, брюки, свитер, ботинки.

– Видите – на ней была верхняя одежда. Она даже не успела раздеться в доме – отперла сама дверь, вошла, увидела его в петле, и ее инфаркт шарахнул.

– Да, вроде бы картина ясная… Но у меня такое чувство странное, Арсений… Мне кажется, что все могло быть далеко не так, как оно выглядит со стороны.

Блистанов хмыкнул и закрыл папку.

– Гектор Игоревич приедет, разберется, – объявил он назидательно. – Он не то что мы с вами. Он суперпрофи. И вообще, знаете, какой он человек? А то, что у него четыре ордена Мужества, вам известно?

– Я знаю, Арсений.

– А известно вам, что таких людей у нас в России и десятка не наберется, а которые в живых остались герои – вообще по пальцам одной руки пересчитать? Полный орденский кавалер. За боевые операции ордена получил! А в Сирию он ездил в командировку! А на Кавказ сколько раз! Про Сирию-то вообще…

– Вы-то, Арсений, откуда все знаете? – не выдержала Катя.

– Да даркнет полон легенд! Во «фринете» сколько пишут френды и не френды… и те, с другой стороны, чернобороды террористские… Фильтруй контент. А я тот еще фильтровальщик. Гектор Игоревич – мой кумир. Ассасин Крид наших дней. Крестоносец-тамплиер на востоке. У него английский сносный, а по-арабски он вообще говорит как на родном. И на тибетском языке объясняется – он же в монастыре в Тибете воинским единоборствам долго учился и язык Лхасы постиг!

Катя поймала себя на том, что слушает с великим вниманием.

– В даркнете вывалена вся грустная правда о сирийской войне – «садыки» сирийские не особо воевать спешат, а игиловцев до смерти боятся. В атаку идут, только если впереди Хан с пистолетом – русский офицер прикомандированный, бронетранспортеры, танки и желательно бульдозер с катком против мин пехотных. А если нет всего этого, предпочитают отсиживаться на блокпостах. Не рисковать. А вот если приезжает такой «контрабас» – элитный контрактник – профи, как наш полковник Троянец, значит, явился он неспроста. Ликвидировать какого-нибудь игиловского урода высокопоставленного, фанатика, которого иначе никак не достанешь. А Гектор Игоревич достанет из-под земли. И вообще, он такой… такой классный! Отважный! Такой мужик настоящий! – Полосатик-Блистанов воодушевленно расхваливал Кате своего кумира. – Писали о нем в Сети. Явился в Сирию – сразу позывной себе: я, Первый. У «музыкантов» из сводного оркестра ЧВК челюсти отпали. Они там все «сто сорок пятый – сто тридесятому, прием, прием!». Шифруются в песках. А Гектор Игоревич сразу – я Гектор Троянский. Держитесь, суки игиловские. В крайнюю свою командировку в Сирию Гектор Игоревич ведь не только «узкопрофессиональные тактические операции» выполнял – в даркнете писали, он сирийца спас от пыток и страшной смерти!

– От пыток спас? – Катя вспомнила, как выговаривала Гектору в машине насчет его «методов работы», и жгучий стыд завладел ею. Идиотка… что ты понимаешь? Кого лезешь судить?

– Сами «музыканты» описали в Сети, наемники. Он после выполнения задания приехал на сирийский блокпост на позициях. А напротив – другой блокпост, его днем игиловцы захватили. И одного пленного солдата-сирийца они начали прямо на глазах у «садыков» пытать – ножами его кромсали, а он орал… Они так ужас в «садыков» вселяют. Эти, как их Гектор Игоревич зовет, «наши маленькие друзья», чтобы криков не слышать, музыку врубили громкую. Представляете себе картину? Военный сюр. Закрылись внутри блокпоста, вроде как телевизор смотрят… Никто не вызвался пойти и спасти несчастного. Так наш Троянец приехал – глянул, забрал автомат и гранаты и пошел на блокпост один. Он всех чернобородов там положил, а раненого солдата на себе приволок. Спас… Он и меня здесь фактически спасает от позора профессионального, что я такой неумеха в оперативном плане… Он и вас, Катя, если потребуется, спасет, жизнью рискнет. А вы его… Эх вы… Женщины!

Арсений Блистанов горько махнул рукой, осуждая.

– Арсений, но вы ведь Гека знаете не только по легендам даркнета, – заметила Катя.

– Мы познакомились пять лет назад, когда мать моя начальница в него втюрилась на склоне лет. – Полосатик-Блистанов философски глянул на Катю. – Не хотел вам говорить, но… скажу! Чтоб и это вы знали тоже. Мать его на каком-то сводном совещании встретила, он тогда еще в ФСБ служил в 66-м отделе. Потом, как в даркнете писали, он из того гадюшника ушел, громко хлопнув дверью. Замначальника отдела он из окна выкинул – повезло тому, что был второй этаж. Скандал замяли, всех выгнали, отдел вообще ликвидировали. Другой бы под трибунал за такие дела угодил, а Гектора Игоревича вон куда консультантом взяли, потому что таких, как он, с орденами и с боевым опытом, днем с огнем не найдешь. И правда в той разборке наверняка на его стороне была.

– Правда на его стороне, Арсений. Поверьте мне. – Катя кивнула и подумала: значит, Гек все же нашел мерзавца, который продал его медицинские документы бешеной староказарменской волчице прокурору Кларе Кабановой[10]. Нашел и рассчитался с ним.

– Мать моя начальница увидела его на совещании и сон и покой потеряла. По магазинам побежала на шопинг за нарядами, парикмахершу каждый день стала в кабинет вызывать – укладку делать. Она его на десять лет старше. У нее после отца моего фактически никого и не было –