Ключ Сары - Татьяна де Ронэ

Виднелось только ее личико, выглядывающее из-за плеч стариков. Она зачарованно смотрела, как приближаются немцы. Ее глаза неотрывно следили за ними. Жюль прошептал, чтобы она отвернулась. Но это было выше ее сил, она не могла.

Один из мужчин показался ей особенно отвратительным. Высокий, худой, с бледным угловатым лицом. Его голубые глаза были такими светлыми, что казались прозрачными под тяжелыми розовыми веками. Когда группа офицеров проходила мимо, этот мужчина протянул серую, бесконечно длинную руку и дернул Сару за ухо. По девочке пробежала дрожь.

– Ну, мой мальчик, – бросил офицер, – не надо меня бояться. Когда-нибудь ты тоже станешь солдатом, верно?

Жюль и Женевьева с застывшими улыбками даже глазом не моргнули. Они обнимали Сару как ни в чем не бывало, но та чувствовала, как трясутся их руки.

– Симпатичный у вас паренек, – улыбнулся офицер, взъерошив ежик волос на голове Сары. – Глаза голубые, волосы светлые, прямо как один из наших, верно?

Он заговорщицки подмигнул, потом вернулся к своей группе. Он решил, что я мальчик, подумала Сара. Он не увидел, что я еврейка. А вообще, можно ли с первого взгляда разглядеть, что ты еврей? Она сомневалась. Однажды она спросила об этом Армель. Та ответила, что Сара не похожа на еврейку из-за голубых глаз и блондинистых волос. Сейчас она подумала, что это только что спасло ей жизнь. Всю поездку она провела, окутанная теплом и нежностью пожилой четы. Никто с ними не заговаривал. Им не задали ни одного вопроса. Она смотрела в окно и думала, что с каждой минутой Париж приближается и с каждым мгновением она все ближе к Мишелю. Серые тучи сгущались, первые капли дождя упали на стекла, а потом их сдул ветер.

Поезд прибыл в пункт назначения, на Аустерлицкий вокзал, с которого она жарким пыльным днем уехала с родителями из Парижа. Вместе с пожилой четой девочка направилась к метро.

Жюль задрожал. Прямо перед ними стояли полицейские в темно-синей форме. Они останавливали прибывших и проверяли документы. Женевьева ничего не сказала и тихонько подтолкнуло его и Сару вперед. Сама она шагала уверенно, высоко вздернув круглый подбородок. Жюль шел, вцепившись в руку Сары.

Пока они стояли в очереди, Сара разглядывала полицейского. Мужчина лет сорока. На пальце массивное обручальное кольцо. У него был равнодушный вид, но она заметила, что его глаза перебегали с документов, которые он держал в руках, на лица стоящих перед ним. Он добросовестно выполнял свою работу.

Она не знала, что делать. А главное, не желала думать о том, что может случиться. У нее просто не было сил это вообразить. Она позволила мыслям разбежаться. Подумала о коте, который у них когда-то жил и из-за которого она вечно чихала. Как же его звали? Она уже не помнила. Какая-то глупая кличка, то ли Зефирка, то ли Лакричка. Семье пришлось с ним расстаться, потому что у девочки из-за него текло из носа и были красные опухшие глаза. В тот день ей было грустно. Мишелю тоже. Он плакал до самого вечера. И говорил, что все из-за нее.

Полицейский усталым жестом протянул руку. Жюль передал ему лежащие в конверте документы. Мужчина опустил глаза, полистал страницы, поглядывая на лицо Жюля, потом Женевьевы. Затем сказал:

– А ребенок?

Жюль указал на конверт, добавив:

– Документы ребенка там, месье. Вместе с нашими.

Мужчина аккуратным движением большого пальца открыл конверт пошире. В глубине лежала сложенная втрое крупная банкнота. Мужчина даже не моргнул.

Он опять опустил глаза – сначала на банкноту, потом на Сару. Она смотрела на него, в ее взгляде не было ни страха, ни мольбы. Она просто на него смотрела.

Мгновение зависло, как та нескончаемая минута в лагере, когда полицейский решал, позволить ли ей убежать.

Мужчина сухо кивнул. Протянул бумаги Жюлю, быстро убрав конверт в карман. Потом посторонился, давая им пройти.

– Спасибо, месье, – сказал он, переходя к следующему в очереди.

Голос Чарлы звучал у меня в ухе.

– Джулия, ты это серьезно? Он не мог так сказать. Он не может ставить тебя в такое положение. Не имеет права.

У нее