Пятая печать. Том 1 - Александр Войлошников

Не ворует народ, а компенсирует то, что отняло у него государство, обобравшее его до ниточки. Государство — рабовладелец, оно заставляет работать, а за труд не платит. Вот и идет соцсоревнование: кто успеет украсть побольше! Но сколько у государства ни украдешь, а свое хрен вернешь. Государство ворует у народа быстрее и больше, чем народ успевает украсть у него. А тот, кто в СССР не ворует, становится подозрителен: и где же он, жучила, деньги берет? Не агент ли вражьей разведки?! Жизнь в России — это наказание за те преступления, без которых не проживешь. А мы — честные воры, знаем законы природы: для того, чтобы волки были сыты и овцы целы, шерсть надо драть-таки не с овечек, а с тех, кто их стрижет.

Про волков в умных книжках пишут: «Волк — санитар леса». А общество — таки да! — тот лес дремучий, где закон — тайга, а черпак — норма! Тут без волка — никуда! Кому нужна революция без воровской идеи Ленина «грабь награбленное!», то бишь без «экспроприации экспроприированного». Маркс это назвал откровеннее: «Перераспределение общественного продукта». Слава Марксу! Я, как праведный марксист, таки да, разделяю его беспокойство за тот случай. Хотя, как вору, мне очень понятно, что в учении Маркса есть-таки проплешины на деликатных местах, как у той мартышки, которая намудрила с пересадкой волос и тохес оставила голым! И вся Одесса — таки да! — имеет очень железное мнение: если бы умный немецкий еврей Карл Маркс пообщался с умным одесским евреем Мойшей Глейзером, оба они таки поимели из того случая вполне завершенную картинку теории исторического развития общества, за которую Мойша Глейзер сказал-таки так:

— Шща! Азохун вей! Що я имею сказать за ту всемирную историю, через которую, как через проходной двор с улицы Бебеля на улицу Бабеля, народы приходят и уходят и каждый норовит насрать за сарайчиком тети Хани?! За ту историю, таки да, я имею самое железное мнение, что при любом режиме власть имущие воровали и будут воровать, ставя за это дело красивую ширму, то бишь — программу. Будь это «расовое преимущество», «капиталистический рационализм», «концентрация капитала», «экспроприация экспроприированного» или «справедливое перераспределение общественного продукта» — будь спок: по любой программке карманы фрайеру вывернут тики-так и вычистят так, что будьте вам здоровы! С каким лозунгом ни заявись любая власть — она чем начнет, тем и кончит: лохов будет потрошить! Потому что миром правят «не Бог, не царь и не герой», а его величество ВОРОВСТВО! — во все времена и с разной ширмой, пардон, — политической программой: экспроприация, эксплуатация, национализация, модернизация, приватизация, распределение, освобождение, примирение, возрождение…

Слава Марксу! — это он таки совершил эпохальное открытие: капитализм — это когда одни грабит других, а социализм — это когда другие грабят первых!! И не смешите ви меня за то, що при коммунизме воровства не будет! Ведь и Ева, живя на полном пансионе, позарилась… Что Ева! — и самый маленький детеныш, не прочитав Маркса, — шасть! — уже на грядке у соседа! Жрет там до дрысни! А дома, то же самое, ни за кошечку, ни за собачку…

Ева первая что-то слямзила. По-еврейски «Ева» — это жизнь! Значит, воровство — это жизнь и инстинкт от Евы. Если человек не ворует, то и не живет! Он — нежить, только похожая на человека! Для человека жить и не воровать, как жить и не дышать. Конечно, есть в Индии такие — не дыша живут. Но бездыханная жисть — не от хорошей жизни бывает! Говорят, русский интеллигент живет не воруя и без обеда, но кто сказал, что русская интеллигенция дышит? Хотя б на ладан…

Ах, со-о-овесть!.. Да, и такое бывает. Гундят про нее люди бессовестные, а совестливые от нее страдают молча. Есть она у всех, но не все ею пользуются — экономят. А раз не пользуются, то думают, что у них она незапятнанна и чиста. А кому и для чего нужна чистая совесть?! Именно так недоумевал Мойша Глейзер, дожив до возраста, когда еще хотел волочиться за каждой юбкой, но уже не мог вспомнить: а для чего ему это надо? Так и с совестью — все хотят прослыть совестливыми, а никто не может вспомнить: а зачем?? Совесть от греха не спасает, а удовольствию мешает.

Представь, Рыжик, кошмарный сон, будто все живут по совести: фрайера от зарплаты излишки не кладут на сберкнижки, а сдают в МОПР для прокорма всегда голодающих африканцев, которые голодали еще при динозаврах и будут голодать после Второго Пришествия коммунизма. Но что тогда станет с нами — честными ворами? Кр-р-рах!!! Туши свет, спускай воду. Слава Богу, такой кошмарный сценарий на ближайший миллион лет природой не предусмотрен и мы, воры, нужны обществу для борьбы с сребролюбием. Чтобы деликатно, гуманно, в отличие от грубых ментов, изымать накопленные излишки у фрайеров, облегчая им карманы и совесть!

Говорят про угрызения совести… Если фрайер будет жить и с совестью дружить, чтобы она его не грызла, то совесть помрет с голоду вместе с фрайером. Шща! А вреден ли таки честный вор обществу? Оказывается — наоборот! Это санитар души, который делает прививки против страшного недуга — сребролюбия! В Библии сказано:

«Ибо корень всех зол есть сребролюбие!» (1 Тим. 6:10)

Нет болезни неизлечимее!! Прививочки фрайерам, которые делает вор от сребролюбия, чуть-чуть для самолюбия болезненны, но для нравственного здоровья таки очень полезны. Да и много ли честный вор у фрайера тиснет? Самую малую часть его капитала, вложенного в сберкассу, в имущество, в дом, в жену, в детей… И сколько у фрайера таки останется в кошельке после всех затрат? Именно тот мизер, который сберег скупой фрайер для честного вора! Уж это наше! Где бы и как бы фрайер этот мизер ни хранил — он его пролопушит.

А если честному вору крупный фарт выпал, значит, обжал он госворюгу или спекулянта. И Великий Пролетарский А. Мэ. Горький изрек по тому поводу: «Если от многого взять немножко, это не грабеж, а дележка!» Не любит честных воров государство как конкурентов. А потому приходится нам, честным ворам, соблюдать технику безопасности, поглядывая по сторонам. Как говорил один знаменитый спринтер: «Стоя в позе низкого старта, смотри: кто бежит позади с шестом наперевес?» Ну что, братец кролик, похряли?!

Идем мы вдоль бесконечных составов. Путь наш уныл и долог, и Валет проповедует:

— Шща! А вот почему в России любят убогих и нищих? Да потому, что им не завидуют! Особенно в эпоху всеобщего равенства и братства. Таки да, что братство кончается там, где брать больше нечего! И тогда приобретение носового платка расценивается как чистоплюйство и отрыв от пролетарской массы, которая сморкается пальцем. Трудно советскому человеку пережить за тот случай, если у его соседа есть что-то лучше. Не важно что: жена, радикулит или носовой платок, потому что если Бога мы обижаем недостатками, то ближнего — достоинствами. И со страшной силой действует в СССР удивительное оптическое явление: в чужих руках хрен толще! Куда бежать совчеловеку от такого кошмарного феномена? Конечно, в НКВД! «Не корысти ради, а токмо ради…» благородной идеи всеобщего равенства по хреновости, чтобы всем было одинаково хреново! Ибо нет у советского человека других радостей, кроме чужих неприятностей! И это, Санек, медицинский факт: изо всех сословий только честный вор не закладывает вора!

А честному работяге, который несребролюбив, так как серебра в глаза не видал, а стеклотару вчера сдал, — ему честный вор не страшен, потому как государство работягу до ниточки обобрало и радиопарашей задолбало, внушив ему: «Труд есть дело чести, доблести и геройства!» И сидит работяга герой, замороченный, дурной, у тарелочки пустой, разинув чавкало, с ложкой в правой руке. Сидит и ждет пришествия коммунизма или выигрыша по облигации. Золотую Рыбку ждет, чтобы она занялась его проблемами. И в толк советский народ не возьмет, что Золотая Рыбка давно на него х… вот именно — хвостиком махнула! И правильно сделала: помогать дуракам — дурное занятие.

И сказочное будущее советского народа — в недописанном эпилоге к «Сказке о Золотой Рыбке», в котором престарелые рабочий и крестьянка у разбитого корыта сидят и поедом друг друга едят, объединяясь, когда увидят еврея вблизи своего корыта…

Лязг и скрип вагонов ползущего рядом поезда, заглушают слова Валета. Поезд мешает идти рядом с Валетом, я отстаю и наблюдаю сзади за его легкой, настороженной походкой. Ишь… волк — санитар леса. А интересное продолжение сказки «О Золотой Рыбке»!

Но лучше всех написал о советском народе Чуковский в сказке «Тараканище»! Народ — огромное, безмозглое стадо. До поноса боится русский народ сумасшедшего усатого ничтожества — таракана! Каждая скотина в стаде за свою жизнь дрожит и всех других заложить спешит! Каждая глупая корова своих телят отдать готова безумному старикану — усатому таракану!

Но самое ужасное в этой сказке то, что и тогда, когда появляется освободитель советского стада от рабства — храбрый воробей, — то стадо быкомордастое старается забодать его, затоптать его, лишь бы он, воробей, Тараканище не потревожил! И в этих строчках — вся безнадега попытки освобождения советского народа от рабства. За одиннадцать лет жизни в этом стаде я только об одном герое узнал, который, быть может, ценою своей жизни напечатал на обложках школьных тетрадок: «Долой СССР!» Это был единственный храбрый воробей из миллионов трусливых скотов!! — так ничтожен в СССР процент смелых людей. А скотам трусливым нужна ли свобода?