Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

острую по краям и впивающуюся в пальцы.

Марил наконец приближается, смотрит с насмешливым изумлением, будто на какое-то постыдное недоразумение. Но не на Сириля — на Сильвена. Только теперь продолжает говорить, больше не повышая голос. Удивительно, что Сильвен позволяет ей выдержать паузу, не отвечает сразу, только глядит настороженно.

— Простому слуге трудно представить, какие срочные дела могут быть у его высочества, верно? — Марил отчётливо выделяет голосом обращение.

Сириль неловко отводит взгляд. Должен ли он осадить Марил? Но Сильвен и сам вечно насмешничает, а Марил не так уж неправа: для своего статуса он всё-таки слишком часто переходит черту. Ему стоит быть осмотрительней в том, что и где говорит.

По крайней мере, пока отец не узаконит его.

Сильвен как будто тоже думает об этом: вдруг уверенно расправляет плечи, криво усмехается.

— Может, я однажды и узнаю, сестрица.

Звук пощёчины разносится по пустому коридору неожиданно громко. Сириль вздрагивает, отступает на шаг и невольно сжимается, потрясённо глядя на Марил.

Её лицо выглядит спокойным.

Сильвен замер неподвижно, чуть отвернув голову.

— «Ваше высочество», — холодно поправляет Марил. — И ты должен был поклониться, когда я подошла. Где твоё воспитание?

Сильвен бросает злой взгляд, только почему-то не на неё, а на Сириля.

— Нас воспитывали вместе, ваше высочество, — говорит неожиданно сладким голосом. — Вас, меня и того трусливого зайца. Не пугайте его так, он вот-вот сбежит по своим срочным…

Договорить Сильвен не успевает — Марил бьёт ещё раз, висевшим до того на запястье сложенным веером. На щеке остаётся красная полоса.

— Марил! — Сириль не выдерживает, шагает к ним.

Та только небрежно взмахивает рукой, останавливая, и продолжает, словно не обратив внимания:

— Думаешь, если я расскажу матушке, тебя не выпорют? Почему ты решил, что тебе всё можно?

— Марил, хватит, он же…

— «Он же» — что? — Она резко оборачивается. — Наш брат? Перестань делать вид, будто его можно ставить в один ряд с нами. Хотя бы ты перестань!

Маска спокойствия спадает с Марил всего на мгновение, зло перекашиваются черты, и Сириль снова невольно отступает. От стыда за этот маленький шаг хочется провалиться сквозь землю. Сильвен прав, он трусливый заяц.

Но что, во имя Творца, вообще нашло на Марил?!

Она быстро берёт себя в руки, но глаза всё ещё кажутся грозовыми.

— Если ты не можешь поставить его на место, то я буду. Должен кто-то защищать твою честь.

Сириль хочет сказать, что ему это совсем не нужно. Всё, что он хочет — это чтобы они перестали бросаться друг на друга, словно свора псов. Чтобы всё было так, как прежде. Разве раньше Марил не относилась к Сильвену совсем иначе?

И к Сирилю. Они оба относились иначе к Сирилю.

Не хочется признаваться, но в глазах читается презрение. В глазах их обоих.

Потому что он молчит?

Звучат шаги, пока ещё вдалеке. Марил мгновенно собирается, быстро оглядывается и — Сириль готов поклясться — смущается. Скорей всего, потому что устроила сцену в месте, где их может услышать кто-то ещё.

— Иди, — коротко и повелительно бросает Сильвену. — Скажи учителю, что его высочество задержится. Мне срочно потребовалась его помощь. Идём, Сириль.

Не дожидаясь ответа, Марил коротко кивает подбородком в сторону и отворачивается.

Сириль мешкает.

— Слушаюсь, ваше высочество. — Сильвен кланяется Марил в спину с едва заметной издёвкой.

Дурак, ну зачем ты снова её злишь!

Но Марил не реагирует больше, идёт прочь таким же размеренным шагом, как прежде. Её юбки чуть шуршат при ходьбе.

Сильвен уходит тоже, но прежде, чем отвернуться, смотрит на Сириля так, что хочется просто мгновенно исчезнуть.

Может быть, стоит догнать его? Что-то сказать, извиниться — за себя и за Марил. Но тогда, если Сириль пойдёт сейчас с Сильвеном, всё это станет совершенно напрасным. Хотя прихоть Сириля в любом случае не стоила этой сцены.

Никто из них не ждёт его: ни Сильвен, ни Марил, — только Сильвен уходит быстро, раздражённо, а Марил — без спешки. И нагнать её гораздо проще.

— Тебе правда нужна моя помощь? — неловко и тихо спрашивает Сириль.

Лучше поговорить с Сильвеном позже, без лишних глаз и ушей. Если б сейчас Сириль принялся догонять его, Марил точно навсегда заклеймила бы его жалким. А Сильвен только щедро отвесил бы колкостей, спуская пар — пусть лучше охладит голову как-нибудь сам, всё равно разговор с ним сейчас не сложится.

Марил дёргает плечом.

— Нет, — говорит, не поворачивая головы. — Не нужна. Поговорим пару минут — и можешь бежать, куда собирался.

— Хорошо, — кивает Сириль.

И ожидает продолжения, но Марил молчит, пока они не выходят на небольшой крытый балкон. Здесь, кажется, даже жарче, чем на улице, и открытые окна не слишком спасают положение. Поэтому летом мало кто приходит сюда. Вид открывается тоже не очень-то впечатляющий: лишь малая и не самая лучшая часть парка.

Марил оборачивается и смотрит серьёзно и прямо.

— Перестань так себя вести. Перестань позволять ему вытирать об тебя ноги.

— Он вовсе не… Марил, он же просто пошутил! — Сириль беспомощно разводит руками. — И это даже не было так уж обидно.

— Ты принц, даже если младший! А он слуга, даже если бастард! — В глазах Марил снова появляются опасные искры. — Ты правда не замечаешь, как он ведёт себя с тобой? Не понимаешь, к чему это приводит?

Сириль неопределённо пожимает плечами и отступает на шаг.

— Может, тебе вправду всё равно, что о тебе говорят. Но твоя репутация сказывается и на репутации всех вокруг. Чем больше ты позволяешь Сильвену, тем больше говорят о нём. Думаешь, это нравится матушке?

Конечно, нет. Это не нравится даже самому Сирилю.

Марил опять приближается, и он чувствует себя загоняемым зверем, вжимает голову в плечи, отводит взгляд.

Пожалуй, охота ему противна не меньше, чем лошади.

— Я… не…

— Не думал об этом? Ещё бы! А о том, что Сильвен привыкает и начинает считать, будто может вести себя так со всеми? Думаешь, нам приятно? Это только ты здесь хочешь видеть бастарда равным.

Неправда. Разве не все они неплохо общались с Сильвеном раньше? Разве не Михель приходил к ним на тренировки и поправлял руку Сильвена, когда тот натягивал тетиву? Разве не с Маркэлем они сбежали от нянек и кидались снежками в глубине парка, пока не разбили окно павильона, а потом долго прятались — и всё равно были наказаны?

Разве не Марил всякий раз, играя в королей, заключала с Сильвеном союз, потому что у него подлавливать Сириля получалось гораздо лучше, чем наоборот?

Почему всё это как будто