Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

те же пару шагов заходит вперёд. Что-то блестит у него в руке, притягивая взгляд.

Небольшой нож.

— Метательный, — услужливо поясняет Ашиль. — Красивый, правда?

В каком-то смысле.

Нож скользит в ладони Ашиля легко: проворачивается, ненадолго взлетает в воздух лихим кругом. Энис не может заставить себя отвернуться, посмотреть на что-то другое.

Подлеска почти нет, не стоит надеяться затеряться в кущерях. Земля, наверное, изрыта оврагами, как в лесу у дома, за травой легко не заметить их, споткнуться. Сильно быстро не побегаешь. И как спрятаться от ножа — петлять меж сосен? Для начала до них нужно добежать от дороги. Конечно, вряд ли Ашиль убьёт его. Но, наверное, для того, чтоб получить знак на шею… не обязательно быть целым.

Ашиль словно чувствует, нехорошо усмехается, и Энис готов поспорить: ему доставит удовольствие всадить нож куда-нибудь в ногу.

Энис снова сглатывает.

За спиной неохотно выбирается из кареты Тибо. Кучер тоже спускается зачем-то: может, размять ноги.

Наверное, ещё можно что-нибудь сделать. Бросить сумку в Ашиля, попытаться оторваться от Тибо. Какое у того оружие? Энис вроде видел рукоять меча, но не уверен, что нет ничего больше. Успеет ли он вообще снять сумку?

Смотреть, как солнце бликует на металле, неприятно, но притом не смотреть практически невозможно.

— Ну что, тебе лучше? — заботливо спрашивает Ашиль. — Или проводить до каких-нибудь кустов?

Если Энис всё понял правильно… если он сейчас не выберется, то не выберется, наверное, никогда. Что происходит с теми, кого похищают и насильно ставят знаки? Вряд ли их убивают, это просто глупо. Наверное, порой они умирают сами. А те, кто не умирают — они живут навроде рабов или что? Как их заставляют делать то, что говорят? Во всяком случае, едва ли им дают достаточно свободы, чтоб выйти и рассказать обо всём.

Наверное, Энис никогда не увидит маму. ТеСоннери обманул его. Или это было чем-то вроде обещания? «Если будешь послушным, потом сможешь увидеться с родными». Ведь, наверное, они заинтересованы, чтоб похищенные шли навстречу. Чтоб позволяли использовать себя. Может, они даже предложат что-то взамен.

Ещё один оборот лезвия.

Эниса никогда не били ножом, но, пожалуй, у него достаточно богатая фантазия, чтоб представить.

Ашиль совсем немного напоминает Арно. И что Энис точно знает: чем больше он пытался сопротивляться, тем сильней от Арно всякий раз доставалось. У Арно ножа не было.

— Мне лучше, — шепчет Энис.

— Что?

— Лучше, — повторяет громче.

Ашиль ещё раз усмехается. Неожиданно протягивает свободную руку и треплет Эниса по голове, покровительственно, словно собаку.

— Хороший мальчик.

Эниса едва не передёргивает.

Потом Ашиль грубо хватает за плечо и тянет к карете. Заталкивает внутрь, подальше от двери, садится рядом, отделяя от выхода. Очень близко, почти вплотную, хотя мог бы и не придвигаться так сильно.

— Ну и какого хрена был этот цирк? — скептично спрашивает Тибо с улицы, сложив руки на груди.

— Свежим воздухом подышали, ножки размяли, — хмыкает Ашиль. — Садись уже, двинем дальше. И так ещё пилить и пилить.

Тибо качает головой, придирчиво оглядывает окрестности и всё-таки забирается следом.

Энис чувствует себя обессиленным и пустым.

Глава 11. Не самый любимый сын

О приезде музыкантов из пансиона Сириль узнаёт утром. Времени между завтраком и занятиями катастрофически не хватает, и, взвесив всё, Сириль решает, что в крайнем случае география может и подождать. Учитель будет недоволен, но жаловаться не станет. На фоне всех прочих он всегда отличался редкостной мягкостью. Сильвен то и дело пользуется этим, вьёт из него верёвки. Другие, кажется, тоже. Сирилю пожилого учёного жаль. Но сегодня, единственный раз, он всё-таки позволит себе опоздать, хоть учитель, наверное, будет обижен.

Оказалось, Сириль вообще ничего не знает о том, как приглашают ко двору выпускников пансиона: по традиции, установленной графом ТеСоннери, после дебюта они должны уехать обратно, уже там получить приглашения, выбрать из них и приехать. На взгляд Сириля, это довольно неудобно: нельзя сразу обсудить всё лично, приходится попусту ждать, тратить время в лишних разъездах. Хотя, наверное, выпускникам в любом случае надо было бы возвращаться за вещами? Но они могли бы сделать это и позже.

Что ж, главное, что Сириль, похоже, зря боялся, что его опередят. Вот почему Энис сказал: «слишком рано». Но всё равно хорошо, что они поговорили заранее. Матушка, наверное, будет очень рада приезду цитриста, ей так и не удалось послушать его игру на празднике.

Нет, честно говоря, просто сам Сириль очень рад.

Он пересекает коридоры быстрым шагом, всей душой надеясь не встретить никого, кто отправит его в классную комнату. Вообще-то спешка имеет не слишком-то много смысла. Можно было бы выкроить время и позже, когда Сириль не будет никуда опаздывать. Но он просто устал уже от этого ожидания. Сильвен бы, может, пошутил, что Сириль как ребёнок, которому пообещали новую игрушку, совсем не такую, как прежние. И Сириль бы обиделся, начал спорить, что вовсе не думает об Энисе как об игрушке. И одновременно стало бы стыдно, потому что, наверное, это немножко правда.

Может быть, отчасти поэтому Сириль так и не рассказал Сильвену про ту встречу в оранжерее. Хотя это и в целом плохая идея: сообщить, что Сириль глупо и безответственно вышел из покоев и бродил по дворцу, что кто-то увидел его и узнал.

Как назло, с Сильвеном они сталкиваются почти на полпути к цели.

— Неужели ищешь меня? — сходу хмыкает он. — Я и сам найду дорогу, лучше б отвлёк старичка пока.

Сириль досадливо дёргает рукой.

— Я… задержусь, так что это ты отвлеки. У меня срочное дело.

— Какое ещё дело? — Сильвен недоверчиво и скептично вздёргивает бровь. — Живот прихватило?

Сириль пропускает шпильку мимо ушей и нервно шарит взглядом по сторонам, будто так может найти какой-то хороший ответ. Страсть как не хочется объяснять, куда торопится на самом деле.

— Тебе-то только такие срочные дела знакомы, а, Сильвен? — звучит насмешливый голос с конца коридора.

Марил подходит не торопясь, почти чинно — удивительно, как это ей даётся. Сириль ещё помнит её прежнюю порывистость, жажду движения, с которой едва справлялись няньки. Теперь каждый жест Марил кажется тщательно выверенным, сдержанным и при том наполненным достоинством. И, хотя она не стала такой в мгновение ока, Сириль всё равно порой думает, когда и куда делась та девочка, с которой он играл в дворцовом саду?

Ощущение, что только Сириль застыл на месте и никак не превратится в кого-то большего, чем маленький мальчик.

Он с внезапным раздражением сжимает застёжку манжета, немного