Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

его не пустили, потому что надо было готовиться к Тому Самому Выступлению. Может, кстати, правда бы не пустили, но на самом деле Энис даже не спрашивал. Он просто… не готов пока ехать домой. Надо переварить всё.

Вчера отправил маме письмо — писал чуть ли не всю неделю. Сказал, что его пригласил к себе граф ТеСоннери, что Энис пока будет занят и приедет позже. Просил не волноваться. Мама поймёт — она всегда считала очень важным наладить связи и хорошо устроиться в обществе. Отложить семейную встречу, чтоб заручиться поддержкой кого-то влиятельного — вполне простительно, на её взгляд.

Энис обязательно приедет позже. С деньгами и какими-нибудь подарками. Для матери, для Перрина, для Джори и его взрослых сестёр. У Эниса теперь вроде как большая семья. Кажется, когда-то очень-очень давно он мечтал иметь брата или сестру. Представлялось, что это было бы здорово.

Сейчас как-то не очень. Всё равно они все Энису чужие. Но с Джори он хотя бы общается иногда. Правда, с ним Энис не стал бы переписываться, как Аржель со своим младшим братом.

Да, ведь он действительно встретил тут Аржеля и перекинулся парой слов. Так, из вежливости, потому что раньше они не очень-то разговаривали. Аржель сказал, Фелис уехал уже давно, прожив у ТеСоннери совсем немного. Вроде бы по каким-то семейным делам. Но они никогда не дружили, так что Аржель не знает точно.

Что ж, всё действительно оказалось проще. Никаких заговоров и похищений.

Так какого Творца всё равно так тревожно?

Энис прерывается, складывает руки на струнах, откидывается на спинку скамьи и, запрокинув голову, смотрит в небо сквозь листву. Здесь, в тени, жара ещё не ощущается, но скоро прогонит в особняк. Хочется растянуть эти минуты: никого нет рядом, кажется, что нет никаких границ вокруг, и иногда налетают порывы ветра. Честно говоря, чем старше Энис становится, тем больше ему нравится одиночество.

А ещё в особняке, под взглядом ТеСоннери неуютно. Будто тот прощупывает что-то. Энис подспудно всё время пытается найти что-то странное в его поведении — но не находит, остаётся только это нервирующее чувство.

Может, на самом деле просто не хочется снова признавать правоту Фирмина?

Энис сжимает кулаки. Подумав, убирает с колен цитру — так недолго уронить её.

Творец, как же он ненавидел Фирмина тогда, в комнате. Его высокомерные замашки. Всё, что он думает о себе и других. Энис сыт всем этим по горло. Стоило семь лет так усердно заглядывать Фирмину в рот, чтоб в итоге получить такую отповедь! Что он себе придумал? Что Энис влюблён в него? Смешно.

Энис тогда продержался на этой злости довольно долго. А потом, уйдя подальше с глаз, всё-таки расплакался. Потому что во многом-то Фирмин был прав, если честно. Можно мечтать, как чудесно Энису было бы дома, не отправься он в пансион, но он ведь с самого начала понимал, что это необходимость. Значит, он действительно обязан ТеСоннери. Значит, этот страх и подозрения правда делают его неблагодарным? И, хоть на самом деле Фирмин никогда бы не вступился за Эниса и не стал бы просить Армана помочь, Энис ведь правда ходил за ним хвостом просто потому, что чувствовал себя так в относительной безопасности. Знал, что о них болтают, но всё равно ходил. Просто вряд ли кто-то стал бы позволять себе больше, чем безобидные подколы, на глазах у «неприкасаемого». И в глубине души Энис всё равно надеялся, что однажды Фирмин ему всё-таки поможет. С приглашениями этими, правда, пришёл больше от безнадёжности. Ну правда, что Фирмин мог сделать? Но просто — вдруг? Так что, может, Фирмин многое верно сказал, и… это обидно.

Обидно, что вообще так получилось. Хоть тот мальчишка поначалу представился слугой, Энис уверен на все сто — это действительно был младший принц. Из-за кольца, повадок, оговорок… в конце концов, просто слишком ухоженных рук для обычного мальчика на побегушках. И ещё Энису казалось, что принц говорил искренне, когда обещал контракт. И радовался. Вообще-то он Энису просто по-человечески понравился, этот мальчишка. Такой нелепо зажатый для его статуса — ей-богу, даже сам Энис уже не ведёт себя настолько неуверенно — и честный. Наверное, с ним было бы приятно разговаривать.

Почему он передумал? Решил, что это опасно — держать рядом кого-то, кто легко распознаёт их маскарад? Энис не стал бы никому ничего рассказывать, наоборот, мог бы попробовать научить, как играть лучше. Но откуда принцу знать, они же говорили от силы минут пятнадцать.

Может, он правда просто забыл. Может, не успел — наверное, у него много других забот. Может, слово младшего принца имеет не такой уж большой вес, не просто же так он настолько робкий. Или он вовсе постеснялся кого-то просить.

В любом случае, не Энису его винить, принц ему ничего не должен: сам предложил, сам передумал.

Но обидно, обидно и страшно, до сих пор.

Энис трёт ладонями лицо.

— Вижу, вы тоже любитель ранних прогулок, этт Энис, — такое непривычное обращение звучит в устах ТеСоннери доброй усмешкой.

Энис едва не подпрыгивает на месте от неожиданности, поспешно садится прямо, потом, опомнившись, вскакивает.

— Не нужно поклонов. Оставьте эти церемонии, — отмахивается ТеСоннери, морщась.

Даже это выходит у него властно, а не неловко, как у его высочества.

— Я просто не хотел никому мешать, этт, — тихо отвечает Энис, указывая на цитру.

— Да, я слышал вас. Любите «Сердце Бури»?

— Оно… помогает собраться с мыслями.

ТеСоннери кивает.

— Песня именно об этом. О том, чтоб собраться и быть готовым действовать. — И добавляет неожиданно после небольшой паузы: — На войне её тоже любили.

Энис бросает быстрый взгляд — подолгу смотреть графу в лицо он избегает. ТеСоннери кажется немного… подавляющим.

— Простите, наверное, я вызвал у вас плохие воспоминания. Я не буду больше играть её. Мне очень жаль.

ТеСоннери опять небрежно отмахивается.

— В песне нет ничего плохого. Она поднимала дух.

Энис осторожно кивает, принимая к сведению. Разговоры о войне напрягают едва ли не больше, чем само присутствие ТеСоннери. Странно, что за всеми волнениями и подозрениями Энис раньше не задумывался: граф так милостиво относится к сыну райсорийца, в то время как, говорят, на войне с Райсорией потерял троих детей. Или, может, он не в курсе ситуации Эниса, тоже считает его бастардом, каким-нибудь сыном насильника? Жалеет.

За годы жизни в Темпете Энис приучился никогда не разубеждать людей в этом.

ТеСоннери как будто совсем не обращает внимания на его кровь, продолжает совсем о другом:

— Жаль,