Глаза урагана. Том I. Другая музыка - Demi Urtch

ход довольно быстро. Когда они выезжают за ворота, Ашиль сдвигается, оказываясь теперь прямо напротив Эниса. Смотрит хищно и цепко, хочется передёрнуть плечами.

— Ты ведь музыкант? На чём играешь?

Честно говоря, уже достали такие вопросы. Не хватало ещё, чтоб Ашиль попросил сыграть.

— На цитре.

— Как это? Никогда не слышал.

— Граф сказал, я буду играть на встрече, когда мы приедем, — как можно нейтральнее пожимает плечами Энис. — Наверное, вы сможете посмотреть.

Ашиль странно усмехается.

— Это вряд ли. А сыграй-ка сейчас.

— Уймись, а? — вдруг бурчит Тибо. — И так голова трещит.

— Ну что ты? Говорят, пацан выступал перед самим королём. Когда ты ещё такое послушаешь, а?

— В жопу короля. — Тибо всё так же полуразвёрнут к окну, но голос становится злее. — Приедем — там как хочешь развлекайся, а тут я отвечаю за дорогу, так что в жопу весь шум.

— Смотри не обосрись от важности, — фыркает Ашиль неожиданно враждебно. — Таких, как ты, заменить проще, чем таких, как я. Так что не указывай мне, когда и как развлекаться.

Энис вжимается в сиденье и просто старается быть как можно незаметней.

— Правда, что ли? Знаешь, сколько на моей памяти передохло таких, как ты? Не кипишуй, береги своё сраное сердце. Права будешь качать с Элои.

Ашиль явно хочет сказать что-то ещё, но, видимо, Тибо и вправду имеет больше прав сейчас. Поэтому Ашиль только смотрит волком, так, как Арно часто смотрел на перешедших ему дорогу — сразу ясно, что не надо ждать ничего хорошего. И говорит наконец обманчиво спокойно:

— С Элои я поговорю, не сомневайся.

Но не похоже, чтоб на Тибо это произвело впечатление.

Ашиль отворачивается к окну и раздражённо оттягивает ворот рубахи. На левой ключице успевает мелькнуть краешек чего-то тёмного. Шрам? Обычно шрамы светлее.

Энис поспешно отводит взгляд.

«Таких, как ты, заменить проще, чем таких, как я».

«Не кипишуй, береги своё сраное сердце».

А ведь он слышал как-то, что у жрецов, которые ставят знаки, нередко бывают проблемы с сердцем. Вроде как плата за то, что слишком много используют дар. И Энис готов поклясться, что только что видел именно знак. Тёмно-бордовый завиток на коже. Вот только ни капли Ашиль не похож на жреца. И слишком молодой, чтобы это как-то сказывалось на здоровье. Что он, каждый день лет с десяти начинает с проявления знаков?

Наверное, Энис ищет подвох там, где его нет. Может быть, у Ашиля просто с рождения сердце слабое, так ведь бывает. Может, знак вообще померещился.

Сердце, знаки, война, мало отмеченных — где-то Энис слышал всё это вместе. Где-то точно слышал.

Вот же!

О Творец, как он сразу не подумал.

Это было несколько лет назад, очередной исторический экскурс от Фирмина. Энис слушал вполуха, потому что никогда не любил эту тему, но отдельные фразы всё равно цеплялись в памяти.

Те, кого сейчас называют фанатиками — они появились сначала как раз во время войны, и это не было никак связано с верой. Просто в некоторых городах, где было совсем туго, жрецы начинали ставить знаки всем подряд, лишь бы выиграть какое-то преимущество и продержаться против райсорийских отрядов ещё немного. Такие вот «неправильные» отмеченные, не имеющие задатков, зачастую плохо контролировали свой дар, сильно страдали от его использования, не жили долго. А некоторые умирали ещё во время обряда. Кажется, от таких начинаний полегло куча народа. Но вроде бы где-то это действительно спасало положение, помогало отстоять город, защитить кого-то. И по окончанию войны король принял решение не наказывать жрецов-отступников. Тем более, они и сами умирали довольно быстро: останавливалось сердце.

Но то ли кто-то из выживших, то ли просто те, что насмотрелись на них, продолжили дело и позже. Когда уже не нужно было защищать города и спасать сотни жизней, жертвуя единицами или десятками. Они всё равно жертвовали. Кажется, им покровительствовали некоторые аристократические дома. Этого король уже не спустил, и через несколько лет после войны начались массовые казни.

Кто-то считал, те люди просто стремились к власти, но больше в ходу была версия, что жрецы-отступники перешли границу в своём поклонении Творцу. Захотели сами ему уподобиться. У них якобы считалось, что, если найти способ совместить все пять знаков, можно получить и недостающий, тот, который есть только у бога.

Поэтому их и прозвали фанатиками.

Но что, если некоторые из них просто боялись новой войны? Хотели заранее создать преимущество, чтоб в следующий раз всё закончилось иначе? Чтоб не пришлось больше терять сыновей, потому что не на всех хватило тарисских лекарей. Не пришлось проигрывать битвы, потому что сил единственного повелителя бурь не хватило так долго менять направление ветра. И, конечно, лучше запастись как можно большим разнообразием знаков. Сол не отправляет в помощь другим странам своих отмеченных, но солийских полукровок ближе к границам довольно много. Райсорийскую кровь тоже нет-нет да можно найти.

Энис невольно тянется к горлу. Папа из Южной Райсории… был. Это значит — с улыбкой глядящая сверху вниз Арребия, знак-ошейник, дар читать мысли…

— Эй, как тебя там… Энис, — голос Ашиля вырывает из размышлений резко, будто ведро холодной воды. — Что с тобой?

— Укачало. Наверное, — выдавливает Энис. — И душно очень. Можно… остановиться?

Ашиль смотрит пристально, и кажется, что он сейчас всё поймёт.

— Что скажешь, Тибо? Ты у нас отвечаешь за дорогу. Сам решай, выпустить пацана погулять или пускай его тут выполощет. — Ашиль с демонстративным равнодушием пожимает плечами.

И Энису почему-то кажется, что он действительно знает. Знает, что Энис попытается бежать, и нарочно перекладывает ответственность за остановку на Тибо. Ему важнее подставить охранника, чем довезти «груз»? Или Ашиль просто верит, что Энису не удастся уйти.

Он с трудом сглатывает.

Тибо долго переводит взгляд с Ашиля на Эниса и обратно, наконец досадливо морщится.

— Останови, — кричит. — Выйдем подышим.

Кучер ругается, но осаживает лошадь.

Дорога идёт через сосновый бор. Светлый, с редким подлеском, но высокой травой, пробивающейся через хвою, он похож на тот, что неподалёку от дома. Может, как раз он и есть.

Ашиль выбирается из кареты первым и насмешливо подаёт Энису руку. Её приходится принять — просто чтоб поддержать иллюзию слабости. Ашиль стискивает пальцы до боли, и Энис сжимает зубы.

Спустившись, он делает пару нетвёрдых шагов прочь от кареты.

Не нужно дожидаться, когда вылезет Тибо. Надо бежать сейчас. Энис быстрый, а у Ашиля слабое сердце, едва ли он хороший бегун. Сумка будет мешать. Можно кинуть ею в кого-то, вот только стащить с себя — лишнее время.

Ашиль в