Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О-ох! – испугался Иван, и дрожащим пальцем осторожно потрогал его, – Железная?
– Кто?
– Пластинка.
Алибек почесал затылок и показал на неё:
– Эта-а… пластик.
– Что-о???
– Ну да, железная! – Алибек нажал на диск, он уехал в щель и музыка продолжилась.
Долго ехали молча, пока резко не остановились у таблички. Иван все это время смотрел на поле вдоль дороги.
– Смотри! – сказал Алибек.
– Да-а, – ответил Иван, – поля у ва-ас – бескрайние!
Алибек посмотрел на поле, туда, где затерялся взгляд Ивана, и, тронув его за плечо, указал на табличку перед машиной:
– Сюда смотри!
– Крас-ный Вос-ток. – прочитал Иван белые буквы на синем фоне, – …А ять где?
– Какое ять? – Алибек не понимая, смотрел на Ивана.
– Какая. …Буква такая. Должно быть Красный Востокъ, – Иван показывал на табличку, – а здесь, – Красный Восток.
Алибек посмотрел на табличку, покрутил головой, показывая, что ничего не понимает и вновь уставился на Ивана.
– С ятью, понимаешь? …Вам-то, киргизам, конечно, всё равно, и этого не понять. Или что…, до вас тоже уже дошла революционная реформа?
– Какая реформа? …Их так много. Все – революционные!
– Об упразднения знака отличия грамотности от неграмотности. – Тридцатой буквы русской азбуки то бишь. …Ну, циркуляр Временного правительства.
– Послушай…, ты долго издеваться будешь? Я тебе говорил про Красный Восток? Говорил? Вот, – киргиз показывал на табличку.
Иван задумался: «Сплошной ад. Повсюду «Красный Востокъ». Что такого натворил я по жизни? Не крал. Не убивал. … Лётчик???»
– Ты сам местный? Откуда ты, Иван? Откуда родом? – Алибек протянул обе ладони к Ивану.
– Гурьев. Уездный город Уральского казачьего войска. Гурьевский отдел.
– Каза-ачьего??? Опять! – Алибек ударил двумя руками по рулю, – …Тьфу! Сразу бы сказал, что больной ты. Что псих ненормальный. Что алкоголик! – Алибек, снова повел машину, – Я тут голова ломаю. Думаю, чем тебе помочь. Время тяжелый. Сам выжить пытаюсь. Хлеб вам убираю. А ты казаки-мазаки! Всякий дрянь придумаешь! Играешь! Что нельзя просто человек быть? А?! – Алибек взмахнул руками, отпуская руль, – Просто советский человек быть? Как раньше? Равенство. Братство. А ты – ка-за-аки! – Алибек вновь ухватился руками за руль и долго молчал, – …У меня в Ош дом сожгли. Н-ничего не осталось. Представляешь? Еле ушел ночью, я, жена, дочь. Думал, чуть заработаю и вернусь снова, дом построю. Это же не я вся страна развалил, все украл и пропил! Это же ваша Горбачева и Ельцина сделал! Это – Москва сделал! А ты, Иван… – каза-аки!
Снова Иван не понимал, о чем говорит ангел.
Свернули с дороги, по краю поля, по проселку приехали к роще и пруду. В тени стояла маленькая палатка, перед ней столик с белыми гладкими легкими стульями, лавкой и летняя кирпичная печка, на которой киргизка, одетая в штаны и легкое шелковое платье готовила еду. Алибек вышел из машины, подошел к женщине и заговорил с нею, оглядываясь на Ивана. Позвал его, махнув рукой. Иван покрутился в машине, но выйти не смог. Не знал как. Алибек подошел, открыл дверь, отстегнул ремень и отошел. Иван, поставив ногу на порог, стал исполосованной спиной вперед вылезать, застрял в тесной кабине, затылок уперся в потолок, и наконец вывалился из «Жигулей». Алибек развел руками, Женщина прикрыла ладошкой рот. Ивану помогли встать, и они с Алибеком пошли мыть руки в пруду.
…С удивлением рассматривал он кусок туалетного мыла, которое ему дали, принюхался и даже откусил кусочек.
– Вкусно? – спросил Алибек.
– Ага, как пирожное, …но несладкое, или как сало, …только несоленое.
– Вот не надо это есть! Пойдем за стол!
На столе уже накрыто. В тарелках лежала еда. Мясо! Мясо! Было что-то ещё, овощи, но запах мяса просто закружил голову и опьянил Ивана, который вспомнил о своем голоде.
– Жена моя, Айжамал, – представил женщину Алибек, – это Иван.
Накрывая стол, и видя, как Иван смотрит на еду, Айжамал прослезилась.
…Все, что было на тарелке, Иван проглотил за один раз, просто нагнувшись и смахнув все лепешкой с тарелки прямо в рот. Не притронувшийся к еде Алибек, увидев это, сидел в глубоком раздумье.
– Можно ещё? – спросил Иван у изумленной Айжамал и затолкал всю лепешку в рот. Из глаз Ивана пошли слезы.
– Ваня, как давно Вы ели в последний раз? – спросила Айжамал.
– Третий день, …нет, четвертый – попытался сказать Иван полным ртом и просто показал три, а потом четыре пальца.
– Нет, Ваня, больше нельзя, боюсь, что и этого было слишком. Человеку нельзя сразу так много, если он долго не ел. Можно умереть. Возможен заворот кишок.
– Дайте же мне хоть один раз умереть по-человечески! Сытым! – опять полным ртом бубнил Иван.
– Вы ещё очень молоды, чтобы умирать, – догадалась Айжамал.
– Налей ему чай! – попросил Алибек, – Эй, Вань! Чай пей! Пей! Продави всё! Потом Кызжибек тебе раны обработает. Кыз! Кызжибек! – крикнул он в сторону палатки почти по-русски. Потом что-то совсем уже не по-русски.
Палатка зашевелилась, и из неё вылезла сонная стройная девушка. Также в брюках. Восточная красавица! Короткие для женщины волосы. Правильные черты лица. Светлая кожа, глаза четко очерченные, черные, на переносице небольшая сыпь черных мелких веснушек. Иван, дожевывая, развернулся на стуле, чтобы разглядеть её, и поразился такой необычной для него красоте восточной, крошки сыпались из его раскрывшегося заполненного непережеванной пищей рта.
– Дочь моя, Кызжибек, – представил её Алибек, – это Иван.
– Катя, – сказала присев Кызжибек возмущенно скривив губки папе и очаровательно улыбнувшись Ивану. Легкими воздушными шагами она побежала, скорее – полетела, к машине.
– Э-э, – Алибек махнул рукой, – Иван кыргызкие имена очень хорошо понимает.
Кызжибек пришла от машины с аптечкой. За это время Иван успел дожевать лепешку и обжечься налитым ему горячим чаем.
– Он что у вас, с сахаром??? – Иван дышал открытым ртом, – Ваша жена, почтенный Алибек, тоже хорошо по-русски говорит для киргизки, только малость странно.
– Да-а, Ваня, – разведя театрально руки над раскрытой аптечкой, лежавшей на лавке, и смотря вверх, ответила Кызжибек, – она же в Оше… русский язык преподавала.
– Кто? – повернулся к ней Иван, – Ваша мать? Была учительницей русского языка, ваша мать? Как такое возможно? – и вновь посмотрел на Айжамал.
Алибек еле сдерживал смех над тарелкой, Айжамал, улыбаясь, сидела рядом с мужем, поставив локти на стол и положив подбородок на кулачки.
– Вы знаете, Ваня, – Кызжибек уперла руки в бока, вскинула одну бровь вверх и качала головой, – у неё даже были русские двоечники! Русские ученики, плохо знающие русский письменный, – вы меня понимаете? …Вы готовы, Ваня? Я начинаю, – Кызжибек взяла и затрясла бутылочкой зеленки, заткнув её ватой и осматривая его спину.
Иван, не веря, крутил головой, то на неё, то на Айжамал, которая многозначительно кивала, подтверждая слова дочери.
В это время Кызжибек прижгла ранку на спине Ивана, тот вскочил, ревя от боли.
– А-а-а!
– Терпенье мой молодой друг, только терпенье! – Кызжибек, нажимая пальчиком на плечо, усадила его обратно на место.
– Больно-то как! Так вы, что, не ангелы, что ли? – спросил Иван, прикусив губу и приготовившись терпеть, – Я уже думал, что совсем умер, и тут вы появились…
– Вань, вот Вы какого года? – спросила Айжамал.
– С девяносто пятого… С тысяча восемьсот девяносто пятого.
Айжамал переглянулась с мужем.
– Только хотела сказать, что мы – ровесники… Хм, а тут оказывается, Вам уже сто восемнадцать стукнуло. На сто лет старше. Как Ваше самочувствие, дедушка?…Ангелы какие-то. – Кызжибек не отрывая внимательного взгляда от спины Ивана и, продолжая обрабатывать раны, негромко говорила сама себе, – …Так, интересно, …а что же Вы в таком случае делали седьмого ноября… Упс-с-с! …Двадцать пятого октября одна тысяча девятьсот семнадцатого года?
– Как что? Ясно дело. В окопах сидел. На фронте. Германском. Барановичи. …Почему сто восемнадцать? Двадцать три мне только.
– Ага! Смольный, значит, Вы не брали? А с математикой у нас бо-ольшие проблемы. К тому же лишь на пять лет меня старше хотите казаться? …С чего это, а-а? Хм! Что, родители? Как вам такой кандидат в мужья вашей дочери? Пять лет разницы – это же то, что надо!
Айжамал смеялась. Алибек показал кулак выглядывающей из-за спины Ивана дочери.
– Вань, а Вы Ленина видели?
– Видел.
Алибек перестал жевать, Кызжибек выпрямилась. Все смотрели на Ивана.
– А-а-а, в мавзолее, наверное? – догадалась Кызжибек и замахала руками.
Иван посмотрел по очереди на каждого.
– Нет. В каком таком м-ма-мавзалее… В этом году видел. На митинге в Петрограде. Маленький, лысый, бородка рыжеватая, картавит, быстро говорит. Складно говорит, как отрубает. …По-том, после, когда мы на поезде ехали с фронта. Путь преградили какому-то эшелону. Там сплошь латышские стрелки. Дошло до драки. До стрельбы в воздух. Их-то – больше, все холеные, надутые, важные, в обновке. Обложили нас, оружие отобрали. Говорят, Совнарком в Москву переезжал. Ну, и он с ними вроде как был в том поезде, – Иван повернулся к Кызжибек, – …Хочешь сказать, сейчас две тысячи тринадцатый?
- Ювелирная лавка госпожи Таниты - Соня Марей - Любовно-фантастические романы / Попаданцы
- Без права на подвиг (СИ) - Респов Андрей - Попаданцы
- Тёмный Охотник #4 - Андрей Розальев - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези
- Темный Охотник - Андрей Розальев - Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- Опасное Притяжение - Катерина Дэй - Прочие любовные романы / Попаданцы / Повести / Фэнтези
- Всё своё тащу с собой (СИ) - Анна Киса - Попаданцы / Фэнтези
- Перерождение. Книга первая - Дмитрий Найденов - Попаданцы / Фэнтези
- Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы
- ЛЕС. Части 1-2-3 - Игорь Хорс - LitRPG / Попаданцы / Космоопера / Периодические издания
- Знать. Книга II (СИ) - Влад Андреевич Туманов - Прочее / Попаданцы / Фэнтези