Красный Востокъ (сборник) - Валерий Донсков

Но этот лес был особенным. В полумраке сверху свисали светящиеся гирлянды из листьев и цветов. Деревья расступались, убирая ветки в стороны перед Иваном. Вокруг кружили райские птички и выводили длинные мелодичные трели. А снаружи слышались злые крики преследователей, изредка звучал выстрел, и пули летя через лес, сбивали на своем пути ветки, гирлянды и убивали птиц, которые взрывались облачками из пуха, перышек и всплеска черных мелких капель крови.

Иван бежал изо всех сил вперед, но все движения его, как назло, были замедленными и плавными. Он видел полет пуль. Слышал окрики: «Стой, шалава, убью!» – Колени медленно выкидывались вперед, согнутые руки шли в такт коленям к вискам, окровавленные перышки кружились в воздухе. Нет! Нет! И нет!

Он вылетел на лужайку, где все приняло свою обычную скорость.

Посреди лужайки, не касаясь земли, на курьих ногах стояла небольшая убогая изба, вся покрытая зеленым мохом. Удивленный Иван как вкопанный остановился перед ней, пытаясь овладеть своим дыханием и не веря глазам своим. Ему казалось, что изба тоже дышит, но спокойно и ровно.

– Стоять! – снова раздалось сзади, грохнул выстрел, пуля, просвистев и прошуршав по лесу, глухо ударила в избу. Иван пригнулся. Изба крякнула от боли, переступив куриными ногами, и потерев одну ногу о другую. Иван наклонился, чтобы разглядеть эти ноги, но по мере его наклона изба приседала, закрывая их как подолом, не давая ему этого сделать. В это время уже со всех сторон хрустели ветки под ногами, и весь лес заполнился голосами.

– Избушка-избушка, – сложив ладони перед грудью, зашептал Иван, – встань ко мне передом, а к лесу задом, а? – и сам стал на колени.

Изба заскрипела и, раскачиваясь, развернулась. На травяной крыше поднялась пыль, с бревен посыпалась труха. Каркнула ворона. Темное окошко не проглядывалось. Бесшумно отворилась дверь. Внутри, в темноте, в сырости на лавке в выцветшем одеянии сидела древняя мерцающая старуха и с интересом рассматривала Ивана. Иван встал, сделал шаг вперед, но дальше идти не смог. Вокруг погоня, но там, внутри, было ещё страшнее, там было – как в могиле.

– З-здравствуйте, бабушка-яга! – прошептал Иван поклонившись.

– Здравствуй! А чего шепотом? – кивнув, прошептала старуха.

– Так услышат ведь!

– Эти? Ой! Эти не услышат, – сказала она громко, – они сами себя никогда не слышат. Тебе чего надо-то?

– Помогите мне, бабушка, – продолжал жалобно шептать Иван одними губами.

– Страшно?

– Очень!

– Душу… готов отдать за спасение?

Иван потупил голову и не ответил.

– А что же мне теперь с этими делать? Убить всех, что ли?

Иван снова промолчал.

– Что ж ты молчишь всё? Руки как индус сложил. Ответственность на себя брать не хочешь?! А кто тогда должен ответить за всё это? Кто? …Ну, как же мне помочь тебе, милый? Чем? Намекни хоть! Может…, отправить туда, где их нет…?

Иван кивнул, и тут же что-то ударило его больно в самый затылок, и упал он лицом вперед, уже не слыша выстрела.

Красный Восток

…Чувствует Иван, что лежит он снова с закрытыми глазами, и где-то что-то опять тарахтит. Сразу облегчение почувствовал. Решил, что заснул в аэростате, и все ему приснилось – весь этот ужас, кошмар, тревоги и волнения. …Фу ты, Боже мой! Страсть какая! Опять аэроплан, что ли?!

Пошевелился и понял, что лежит-то в этот раз на земле и носом в землю уткнулся.

Открыл глаза – вокруг пшеница стоит высокая, колосья большие и уже созревшие, солнце сквозь них теплым мирным светом греет, сверху небо голубеет с легкими облачками.

Сел Иван, смахивая песок с лица, а пшеница все равно выше него. Ядреная пшеница такая!

Встал Иван и увидел, что прямо по пшенице прет на него огромная широкая зеленая машина, впереди неё что-то крутится, а в стеклянной кабине сидит человек.

– Танк! – решил Иван, развернулся и снова побежал, а про себя думает, – Что-то тут не так! Почему кабина стеклянная-то? Оглянулся, споткнулся, ноги заплелись, – и упал. А «танк» – всё ближе и ближе! Вот совсем рядом подъехал и остановился. Сел Иван, обернувшись навстречу. Пыль стоит. Перед «танком» какая-то штука вращается, пыль эту поднимает, остановилось вращение, стало тише, из кабины вылез человек и спустился к Ивану. Идет, прямо перед собой возле губ микрофон держит, такой металлический, прямоугольный, блестящий, без проводов, и говорит в него что-то непонятное, а микрофон ему сам вслух отвечает, – также непонятно. Подошел, убрал микрофон, глядит то на него, Ивана, то на микрофон, остановился, – молчит.

Смотрит Иван, а человек-то этот – нерусский. Скорее киргизский, кайсацкий, такой, какие на бухарской стороне дальше в киргизских степях живут на родине Ивана, в Гурьеве. И одёжа на нем вся какая-то странная! Синие портки плотные, вышитые желтыми строчками, что-то типа черной тельняшки без полос с короткими рукавами и с нерусской белой надписью на груди («Vodka connecting people» там было написано), на ногах – обувь из белой резины. Стоит, на Ивана поглядывает своими узкими глазами, ухмыляется.

– Где я? – спрашивает Иван.

Киргиз-кайсак с трудом сдерживая смех, отвечает:

– Красный Восток это.

– Красный Восток? – не поверил Иван, – А это Россия?

Тут уж вообще нерусский рассмеялся:

– Ну, да! Канешна, Россия! Раньше был «Совхоз Красный Восток», теперь просто Красный Восток, – говорил он с акцентом, но вполне прилично по-русски для киргиза.

– А что ты тут делаешь?

– Как что? Хлеб вам убираю.

– Ты ведь киргиз?

– Ну, да. Из Оша…

В это время прибежал ещё один киргиз-кайсак, и они стали говорить по-своему. А Иван всё это время думает: «Вот куда избушка привела! Рай это или ад?»

Прибежавший полез в кабину «танка», а тот, первый киргиз, протянул руку и говорит:

– Вставай братан, нельзя здесь, задавит комбайн.

Протянул Иван руку, помог киргиз встать ему. «Танк» снова заурчал. Иван смотрит на «танк», а киргиз на босые ноги Ивана, на спину, исполосованную, на руку со следами веревки и головой качает.

– Меня Александром зовут, тебя как?

– Александром? Тебя-я?

– Хм! Кыргызкие имена понимаешь? Тогда зови Алибеком.

– Алибек? Всё равно странно. …Иван я, Услонцев. Складно, однако, ты по-русски умеешь.

– Пойдем, Иван, что-то со спиной твоей ужасное.

Идут Иван с Алибеком, вокруг поле пшеницы бескрайнее, только неподалеку от «танка» дуб одинокий в поле этом затерялся.

– Вообще я не комбайнер, – продолжает Алибек, – в Оше инженером был. В Бишкеке… Фрунзенский политех окончил…

Иван идет и думает:

– О чем это сейчас ангел с ним говорит, и куда они идут? – вслух же добавил, – Как киргиз может быть ещё и инженером?!

Замолчал и посуровел Алибек. Пришли к синей низкой сверкающей металлическими деталями и прозрачными стеклами коробочке с пневматическими резиновыми колесами стоящей на краю очень гладкой асфальтовой дороги.

– Очень похоже на автомобиль! – усмехнулся Иван.

– Садись, остряк! – глянул исподлобья Алибек, сел сам, открыл дверь Ивану, а потом с удивлением наблюдал, КАК залезает Иван в машину. Изменился взгляд Алибека. Понял он всё. Сам заботливо пристегнул ремнем Ивана, который сидел, наклонившись вперед, не опираясь на спинку сиденья, а широко раскрытыми глазами обшаривал салон.

– Это рай или ад? – спросил, наконец, Иван.

Алибек, пристегнулся сам, кивая головой и думая, как ответить, чтобы не расстроить больного человека. В это время мимо пролетели две черных лупоглазых приземистых машины, совсем не похожих на его машину, и забыл он о раздумьях своих.

– Для этих, наверное, рай! – сказал зло Алибек, – Для нас, точно, – ад!

Иван обернулся, смотря вслед черным машинам, и мелькнула такая догадка: «Видно, жителей ада заставляют ездить на сверкающих цветных машинках, для отличия, а райские жители, как на том, так и на этом свете всегда предпочитают черный цвет автомобиля…»

Машина тихо завелась, и они очень быстро и мягко поехали. Алибек включил музыку.

– Радио или граммофон? – спросил Иван.

Алибек не глядя на дорогу, посмотрел на Ивана, на свою музыку, опять на Ивана и нажал кнопку. Музыка тут же прекратилась, и вылез диск.

– О-ох! – испугался Иван, и дрожащим пальцем осторожно потрогал его, – Железная?

– Кто?

– Пластинка.

Алибек почесал затылок и показал на неё:

– Эта-а… пластик.

– Что-о???

– Ну да, железная! – Алибек нажал на диск, он уехал в щель и музыка продолжилась.

Долго ехали молча, пока резко не остановились у таблички. Иван все это время смотрел на поле вдоль дороги.

– Смотри! – сказал Алибек.

– Да-а, – ответил Иван, – поля у ва-ас – бескрайние!

Алибек посмотрел на поле, туда, где затерялся взгляд Ивана, и, тронув его за плечо, указал на табличку перед машиной:

– Сюда смотри!

– Крас-ный Вос-ток. – прочитал Иван белые буквы на синем фоне, – …А ять где?

– Какое ять? – Алибек не понимая, смотрел на Ивана.