Красный Востокъ (сборник) - Валерий Донсков

– Ашот??? Кривой Ашот?

Иван кивнул.

– Как можно верить армянину… всю жизнь прожившему в Баку?

– Ну и что? Какая разница, где человек жил?

– Как – ну и что?! Как – ну и что?! Бытие определяет сознание! Ты же у нас – революционер и марксист, Ваня, – должен знать!

– Какой я революционер? Я против всех революций.

– Ты знаешь, чем он всю эту жизнь занимается? Знаешь? В чем его бизнес? …Да, ты хоть… знаешь хотя бы как его фамилия?

– Нет, не знаю. И какая у него фамилия?

– Иванов…!

…С присущей молодому организму тягой к жизни Иван стал быстро выздоравливать. Из избы, где ему было душно, он перебрался на чердак, там у него был оборудован просторный лежак. Лежа на нем, они с Кызжибек, родители которой оставили её ухаживать за двумя неподвижными и, вероятно, уже навсегда обреченными инвалидами, втихаря целовались…

– Ка-ать, а как ты определила, что я молодой? – спросил Иван, задумчиво глядя в слуховое окошко на проплывающие облака, Кызжибек лежа в это время на его груди пыталась разглядеть отражения этих же облаков в голубых Ванькиных глазах.

– Хм! – сказала Кызжибек и поползла куда-то вниз по Ивану.

И чем ниже она сползала, тем это вызывало большее удивление и паралич у Ивана. Рот его раскрылся, глаза расширились, кровь из всех его конечностей из зашитой головы отхлынула туда вниз, заполняя, напрягая, увеличивая в размерах… Грудная клетка замерла на вдохе, достигнув предела. Мышцы напряглись в страшной судороге, вытягивая руки, ноги, пальцы, сковывая железной хваткой, выгибая все тело… Вот её ручки уже забегали на поясе, расстегивая ширинку. И тут Иван кончил!

– Шлюха! …Удавлюсь! Сегодня же удавлюсь! В новом душе! – закрыв с силой глаза и сжав челюсти до скрипа зубовного, Иван принимал решение, адекватное испытанному позору.

Кызжибек же проворно поднялась назад. На лице её были подозрительно мутные капельки. Она потрогала их пальчиком. Понюхала. Попробовала на вкус, а затем стала размазывать их на перекошенном от нестерпимого стыда и отвращения лице Ивана.

– Вань… будем считать, что сегодня… ты мне сделал предложение… И я на него согласилась!

– Иван, ну-ка подь сюда! – прохрипел откуда-то снизу Евдокимыч.

Иван поднялся, вытирая предплечьем лицо, стараясь не глядеть на Кызжибек, абсолютно уверенный, что исполнит всё прямо сейчас. В том самом проклятом душе! Он поправил штаны и полный скорби стал спускаться вниз.

На столе у Евдокимыча стояла свежая бутылка «Русской». Лежа в кровати Евдокимыч сжимал палаш.

– Вань, …Ашот сказал, что чечены Мишку убили…

Этот мир оказался ещё более жестоким и непонятным. Здесь не ходили в открытую, строем, с винтовками наперевес в атаку. Не требовали объяснений. Все здесь происходило стремительно, неожиданно и без громких заявлений.

К вечеру приехали Алибек с женой и с удивлением обнаружили нетрезвого Ивана с палашом в руке пытающегося передвигаться по поселку. Приняв душ, и оставив продукты и водку для Евдокимыча, они забрали дочь с собой в поле и уехали.

Иван же, побродив по всему поселку и навестив каждый двор, поздно ночью, на подсознании, вернулся во двор и каким-то чудом, с первого раза, забрался к себе на чердак, прижимая к груди Мишкин палаш. Была необычно прохладная летняя ночь, как только Иван коснулся лежака головой, он попал вообще в зиму.

…Он оказался на заснеженном льду ставшего на зиму Урала, усыпанном людьми. Шло багренье. То самое. Зимний, первобытный и варварский метод ловли осетровых длинными баграми, превратившийся, по сути, в массовое народное соревнование. В спорт и зрелище. С равным для всех масс-стартом участвующих с берега, с гонкой на опережение по льду до присмотренных заранее и известных рыбных мест над ятовьями, ямами. С долбежом пешнями, опять же на скорость, лунок, в веере и взрывах льдинок. С большим количеством болельщиков и зрителей на берегу не имевших прав на лов: на льду только Уральские казаки!

Спящую в глубине в ямах рыбу цепляют на ощупь прямо со дна реки баграми и вытаскивают через эти проруби, расширяя их по мере необходимости. Пытаясь также зацепить, «забагрить» всю поднятую со дна и плывущую подо льдом удирающую разбуженную рыбу.

Ликование и охотничий азарт! Борьба рыбы за жизнь. Слен[6] и рыбья кровь на снегу. Пойманную рыбу на запряженных лошадьми санях свозят к берегу.

Но во сне же всё всегда чуть-чуть по-другому. Не так, как наяву. Вот и здесь, у большой уже не лунки, а майны и полыньи, выросшей из нескольких прорубей, дед Ивана с замерзшей бородой, покрытый весь с головы до ног тонкой ледяной коркой поверх одежды и папахи, вместе со своей артелью, – сотоварищами по рыбалке, боролся с забагренной подо льдом, еще не сдавшейся рыбой, которая таскала их по краю майны грозя утащить под воду, и загребая хвостом, играя, щедро окатывала ледяной уральской водицей. Но, наконец, они вытащили на край льда голову сопротивляющейся белуги. Дед отдал перехватить свой багор товарищу и, схватив пешню, со всего размаху треснул несколько раз по башке рыбы. Именно треснул, так как треск этот был слышен далеко по обоим берегам Урала. И пробил голову до самого мозга! Белуга сразу успокоилась. Обессиленные ловцы, не отпуская багров, присели на минутку по краям майны, переводя дух, и начали вытаскивать белугу на лед.

Но это все вовсе даже не по-другому, это как есть. …Или как было? А по-другому здесь было то, что совсем неподалеку от этой майны, на льду, припорошенном снегом, подперев голову плавником, развалилась ещё большая, та самая огромная белуга с маленькой царской короной на голове. Она наблюдала за этим действом и даже подавала советы, указывая другим плавником. Когда рыбу вытащили из полыньи и привязали к саням, пропустив кукан из плетеной веревки через жабры и рот, дед крикнул: – Ну, Белуга-Горыновна, давай!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Гурьевский Жилгородок или Гурьевский жилой городок – архитектурный ансамбль, уникальный памятник архитектуры 40-ых-50-ых годов ХХ века в городе Гурьеве Казахской ССР. Архитекторы С. В. Васильковский и А. В. Арефьев. Был включен в Государственный список памятников истории и культуры республиканского значения. В настоящее время сильно изменен, частично разрушен и близок к полному уничтожению.

2

Будара – уральская, астраханская лодка с острым носом с большим уклоном вперед.

3

Город Гурьев был основан в 1640 году русскими купцами Гурьевыми.

4

А.И. Солженицын «Как нам обустроить Россию», 1990 г.

5

М.Ю. Лермонтов «Казачья колыбельная песня», 1840 г.

6

Слен – м. урал. – казач. слень ж. астрах. твердая слизь, вроде прозрачной кожи, которой рыба покрывается на зиму. Красная рыба на зиму ложится пластами, ярусамя в омуты (ятовья), как бы на спячку, и в это время покрывается сленом. (Даль В.И.) Слен – слизь на рыбе.