Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

ничего нет. Скоро будут огурцы, помидоры и главное капуста и картошки. Хлеб покупают в кооперации.

Сегодня в связи с дождем сделали выходное для огороднической бригад, т. что Муся[511] дома. Гита[512] сегодня тоже дома. Обычно она в ясле. Шая где то работает на тракторе.

Тут целый зоопарк. У них 2 собаки, кошка с 4-мя еще слепыми котятами, куры-цыпленки, свиноматка с приплодом, корова, теленок.

Мне грусть давитъ. Тяжело смотреть на отца. Он здорово сдал. Мама тоже. Шая тоже здорово заселся на месте – способный, со средным образованием он уже 8 лет тракторист. Надо бы их обязательно отсюда забрать. Чистота, спокойная жизнь, отдых сделало бы много для стариков.

Гита выглядит лучше чем когда была у нас. Она как, то стала гораздо более взрослой.

Я тут побуду дней пять, потом поеду обратно во Владивосток».[513]

03.11. Колхоз «Икор», 1938–1940 гг. Сидят: Абрам, Гита, Этель. Стоят Муся и Шая.[514]

Отмечу два важных момента, следующих из текста этого письма.

Во-первых, ясно видимый психологический нюанс. Описав состояние стариков-родителей и брата Жорж, Жорж ставит себе задачу: «Надо бы их обязательно отсюда забрать. Чистота, спокойная жизнь, отдых сделало бы много для стариков».

Из этого высказывания видно, что он не рассматривает свою дальнейшую работу как длительную. Я ощущаю его настроение в этот момент так: задание выполню – и домой, вытаскивать родителей и семью брата из биробиджанских болот. Никакого настроя на карьеру профессионального разведчика у него не было.

Во-вторых, замечание о Гите: «Гита выглядит лучше чем когда была у нас». Это очень важный факт. Из него ясно, что в 1938–1939 годах (вернее всего, в 1939), Гита с Мусей и кем-то из мужчин (я думаю, что с Абрамом) приезжали в Москву и останавливались на Большой Ордынке. Вероятно, это было связано с участием Муси и Абрама в работе ВСХВ. А то, что с Гитой и Мусей был именно Абрам, следует из такой просьбы Жоржа к Людмиле Александровне по поводу приобретения и отсылки в колхоз обуви для Шаи и Абрама:

«Если попадутся большие размеры 44 для Шая <и> 46–47 для Па купи (Помнишь те, он просто наслаждался ими)».[515]

А могла помнить «то» наслаждение Абрама от ботинок 47 размера Людмила Александровна только если видела его. Видеть же это она могла только в Москве, во время приезда Абрама.

О поездках Абрама в Москву никаких прямых свидетельств нет, а установление таких фактов помогает выявить новые ветвления его альтерверса, которые будут рассмотрены при анализе профессиональной работы Жоржа в качестве разведчика в США.

Особенно удручающее впечатление произвело на Жоржа состояние отца:

«Па опять заболел… На теле у него везде сып и ноги страшно отекли и кожа облезает и т. д. Я думаю завтра с’ездить в Биробиджан на счет путевки».[516]

И в таком состоянии Абрам в 1938 г. за работу в колхозе получил «557 трудодней[517]/ год»![518] За это Абрам и был премирован той самой путёвкой, о которой писал журналист Маневич.

В этом эпизоде ощущается осознание Жоржам своей достаточной значимости и реальных возможностей «нажать» на бюрократов и добиться нужной путёвки для отца.

Но и наличие «административного ресурса» (а Жорж, как следует из дальнейших писем, подключил даже своё владивостокское руководство!), не позволило добиться путёвки на лето в санаторий Кульдур с минеральными водами (недалеко от Биробиджана).

Вместо него Жоржу предлагали путёвку в Кисловодск. Но дорогу до Кисловодска отец в его состоянии явно не выдержал бы. Путёвка в Кульдур оказалась возможной только на октябрь. Согласился ли с этим Абрам – неизвестно.

Конечно, удручало и то, что в местном магазине были в дефиците самые обыкновенные товары. Вернувшись во Владивосток от отправил родителям посылку – «растительное масло, туалетное мыло, папиросы, копчёную рыбу».[519]

Перечень товаров в посылке – зримый и грустный итог пятилетнего существования колхоза «Икор». В сентябре 1939 г. его переименовали в «Колхоз имени XVIII партсъезда».[520] Но даже такое звонкое и «высокое» имя не принесло колхозникам ни мыла, ни папирос. Что уж говорить о копчёной рыбе…

Решение загадки второй половины 1933 года

Из последнего письма о поездке в Биробиджан выяснилась ещё одна деталь его трудовой биографии, раскрывающая «загадку второй половины 1933 года». Во время этой поездки Жорж встретил старых знакомых и с удивлением обнаружил, что

«за эти годы ребятишки, которые когда то бегали по дворе, которых я когда то учил (я же был учителем некоторое время) сейчас кто в вузе, кто в армии…».[521]

Так что свою педагогическую деятельность будущий создатель педагогической школы кафедры ОХТ МХТИ им. Д. И. Менделеева Жорж Абрамович Коваль начинал в Биробиджане!

Вероятно, именно учительство в Биробиджане и было той работой, которой занимался Жорж первое время после возвращения из Москвы в конце лета 1933 года.

Но почему он вообще уехал из колхоза, почему не продолжил работу механика или тракториста, как старший брат Шая?

Думается, что ответ достаточно прозаический – «по семейным обстоятельствам». К сентябрю Гейби, младшему брату Жоржа, исполнилось четырнадцать с половиной лет, ему нужно было заканчивать школьное образование, а он уже год как не учился. Дело в том, что в коммуне была школа, имевшая только 1–4 классы.[522] Поэтому с сентября 1933 года Гейби должен был уехать из Икора в Биробиджан – только там в это время была школа с восьмым классом и преподаванием на идише.

Общее положение с образовательными учреждениями в ЕАО было напряжённым:

«Несмотря на, то, что с 1928 года количество еврейских школ и еврейских классов увеличилось, школы по-прежнему работали в две смены, особенно были перегружены городские школы. Еврейские школы испытывали потребность и в квалифицированных кадрах. Документы о развитии учреждений народного образования в области подтверждают низкую квалификацию педагогического состава школ. На 1931/32 учебный год, только 4 % учителей имели высшее педагогическое образование и 27 % среднее специальное».[523]

В связи с тем, что для учёбы в Биробиджане Гейби нужно было найти жильё в переполненном переселенцами городе, обеспечить его питание и быт (да и пригляд за этим шустрым пареньком переходного возраста был совсем не лишним!) на семейном совете, вероятно, решили, что лучше всего со всем этим справится Жорж.

Для этого он отправился в Биробиджан и