Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

если мясо не хотите, вот здесь овощи нарезанные. И ягодки. – Гектор протянул Кате, севшей барыней на скамейку, коробочку с клубникой и малиной. – Вчера вечером в супермаркете специально для вас купил, все вымыл утром сам, каждую ягодку тщательно…

– Гек, спасибо, но я… после того, что мы на Арбате услышали… после пилы… я не могу. Никак… Не лезет… Я не голодная. – Катя улыбнулась через силу. – Чаю налейте мне лучше, вашего мате сирийского.

Гектор налил ей чаю из термоса в крышку. Затем он наклонился и крепко взял ее за обе руки.

– Мало ли что бывает в жизни. С чем приходится сталкиваться. Такое порой видишь, узнаешь. Но ресурсы наши внутренние беречь надо, подпитывать. Учиться разграничивать эмоции и реальность. Есть человеку необходимо в любых условиях, чтобы думать, решать поставленные задачи, бороться и побеждать. Надо контролировать нервы. Превозмогать отчаяние, страх, брезгливость. Не ослаблять свой дух. Но чтобы поддерживать огонь, Катя, нужно топливо.

– Гектор Игоревич, а в Сирии вы сами в пустыне, на секретной операции по ликвидации игиловца-бородача, террориста сутками без еды обходились. В Сети френды обсуждали – в пищу годится все, что ползает и летает. Протеин, белок. И змеи, да? И скорпионы? – Полосатик-Блистанов с аппетитом жевал бутерброд.

– Я тебя самого сейчас ликвидирую и закопаю. Ты чего болтаешь? – Гектор обернулся. – Она и так не ест, а ты еще лезешь со всякой дрянью. Какие змеи? Какой протеин?

Он выпрямился.

– Ладно. Тогда по-другому. Катя, мы друзья с вами?

– Да, Гек. – Катя отсалютовала ему стаканом мате.

– Ради меня.

Катя взяла коробку с ягодами. И бутерброд с ветчиной.

В серых глазах Гектора вспыхнули яркие искры – Катя видела, он рад, он доволен. Окрыленный, он снова начал «расходиться» все больше, все круче. Хлопнул залпом стакан с чаем, глянул в комп. Откусил половину бутерброда с мясом.

– Время работы фотосалона давно закончилось, ни в какой Красногорск никто не двинул, дамы остались на ночь в мастерской, – объявил он, следя за картинками с обеих камер. – Подождем еще. Если ничего не произойдет, то я сам к ним вернусь, вскрою, как банку с кильками, обеих. Дверь на замке – так у них окна-стены из стекла. Разве для нас это преграда?

Катя достала мобильный и позвонила шефу пресс-службы. Вечерний отчет о проделанной работе. Коротко проинформировала его, что дело запутывается все больше и больше и что она сидит в Полосатове и дальше. Шеф одобрил и в свою очередь сообщил ей важную новость – адрес Захара Резинова, уволенного из органов мужа сестры Регины Гришиной. Катя в прошлом имейле просила узнать его через министерский отдел кадров и управление собственной безопасности.

Она продиктовала адрес Гектору и Блистанову.

– Замечательно, – похвалил Гектор. – Я номер анонимного звонаря сразу пробил, но он зарегистрирован на их прежний гатчинский адрес. Резинов уволен из полиции по порочащим честь мундира основаниям. Мы их с супружницей навестим в самом скором времени.

– И тоже вскроем, как банки с кильками! – Блистанов отправил в рот четвертый бутерброд. – Как вы на деда-профессора сегодня нагнали страха.

– Дедок не испугался, он разозлился на меня не на шутку. И в запальчивости за полчаса выдал нам максимум информации по делу. Так бы мы с ним тянули канитель – конфиденциальные медицинские сведения… А в раздражении старческом он проболтался. Такой психологический прием, Сеня. Специальный. Я тебе потом и другие покажу со временем… позже…

Гектор снова заглянул в комп и…

Быстро сгреб в охапку все со скамейки в армейский баул, забросил его в багажник. Вручил Блистанову открытый ноутбук.

– Загружаемся! Пошла движуха у нас.

Катя с ягодной коробкой и стаканом мате, не помня себя, плюхнулась на сиденье. Гектор включил фары, развернулся на месте и погнал на огромной скорости назад к Ленинскому проспекту.

– Вторая камера, увеличь мне картинку, – приказал он Блистанову.

Тот сделал – Гектор глянул через плечо и… на полной скорости свернул на тихую безлюдную улицу Сергея Капицы.

– Доедайте ягодки, Катя, спокойно. – Он указал подбородком вперед. – Вон корыто их маячит… А мы пока не торопимся.

Катя увидела в конце улицы-аллеи красные габаритные огни. Справа вдалеке высилось подсвеченное огнями здание Академии наук, слева Нескучный сад, похожий в ночи на глухую черную чащу. Она забросила последние ягоды малины в рот, допила в спешке чай. Гектор погасил фары.

Тьма…

Старый белый «Мурано» остановился в конце улицы Капицы, с перекрестка из парка к нему вплотную подъехала вторая машина. Миг – и они разминулись. Вторая машина тенью растаяла в ночи, словно ее и не было никогда. «Мурано» начал разворачиваться на узкой улице и…

Гектор включил дальний свет, ослепляя водителя «Мурано», дал газа – они на полной скорости промчались по темной улице – в лоб, навстречу «Мурано», который, заметив их, начал неуклюже подавать назад и разворачиваться обратно.

«Гелендваген» боком затормозил у самого его капота.

С водительского сиденья в свете фар выпрыгнул человек и бросился стремглав прямо в чащу.

Гектор, Катя, Блистанов тоже выскочили наружу. Гектор ринулся в погоню, Катя следом за ним – недаром она столько выходных бегала здесь, в Нескучном саду! Толстяк Полосатик сразу безнадежно отстал. На какой-то момент быстроногая Катя даже обогнала крупногабаритного Гектора! Она летела через парк – в свете редких парковых фонарей темная тень убегавшего от них мелькала среди деревьев, ныряла в кусты.

Катя рванула за тенью изо всех сил – нагнала, схватила сзади за куртку цвета хаки. Убегавший развернулся – лицо возникло в круглом пятне света армейского фонаря в руках подбегавшего к ним Гектора. Это была Эльга. Она с воплем ярости швырнула какой-то пакет на землю, размахнулась, пытаясь ударить поймавшую ее за куртку Катю кулаком в лицо. Но подоспевший Гектор схватил ее за запястье. Нет, он не вывернул Эльге руку, не ударил ее. Сжимая ее запястье, он большим пальцем надавил ей в треугольник между ее собственным большим и указательным пальцем. И она сразу обмякла, заскулив, даже не пытаясь вырваться, осела, как сноп, на землю.

Рука ее повисла как плеть. Однако невзрачное лицо, мокрое от пота, излучало ненависть.

– Подонок! Мент! Ты чего мне с рукой сделал?! – заорала она. – Я тебя за