Феноменальный П. Т. Гелиодор - Гвидо Згардоли

Восхищённый П. Т. открыл было рот говорить, но не успел произнести и слова, потому что инженер продолжал:

– Или же можно использовать калёную проволоку. Она прочная и гибкая, чёрного цвета, на тёмном фоне её тоже не заметят… Могу я спросить, сколько вы весите, мисс?

Алиса посмотрела на него изумлённо.

– Я понимаю, женщинам не задают подобных вопросов, прошу меня простить, – извинился Кассель.

– Немного, – ответил П. Т. – Меньше семидесяти фунтов.

– Отлично. – Инженер вытащил из кармана блокнот с карандашом и принялся чертить. – Вертикальные и горизонтальные тросы помогут создать иллюзию полёта, – бормотал он. – Добавим блоки и маховики, соединим с рукоятками, которыми сможет управлять один человек. Тканевая стропа на уровне груди и плеч вполне сгодится. О! И, конечно же, два красивых крыла, чтобы замаскировать стропу.

– С пёрышками, – мечтательно произнёс П. Т.

– С пёрышками! – согласился Кассель. – Прекрасно! – Судя по выражению его лица, он был очень доволен всем происходящим.

* * *

Стоит ли говорить, что Ульрих Кассель не уехал в Нью-Йорк с Теодором Эмметтом Брауном?

Он остался в Согатаке и стал работать на П. Т. Гелиодора, четырнадцатилетнего мечтателя. В обмен инженеру пообещали четверть прибыли от постановок.

– Знакомьтесь, это мистер Кассель, – представил его П. Т. – Он будет работать над нашим представлением.

– Он театральный режиссёр? – с восхищением спросил мистер Сперг.

– Или дирижер? – заинтересовался Левша Гонсало.

– Ни то ни другое, – ответил П. Т. – Мистер Кассель – инженер. Он построил корабли, которые ходят по Миссисипи.

– Зачем нам инженер? – спросила Перла.

– Рассчитать несущие конструкции крыши театра и тому подобное, – с уверенностью предположил Айван Сперг.

– Мистер Кассель, – терпеливо объяснил П. Т., – поможет довести наши номера до совершенства. Вам нужно делать то, что он говорит. Понятно?

– Чего ради, П. Т.? – Перла выглядела раздражённой. – Разве это не наше представление? При чём тут он?

– Конечно, представление наше. И всегда будет нашим. Просто мистер Кассель умеет то, чего не умеем мы, и он поделится с нами своими знаниями.

Объяснить понятнее у П. Т. не получилось.

– Мистер Гелиодор, как бы это сказать, видит вещи под определённым углом, – вмешался инженер. – Кажется, я поймал его волну. И я с удовольствием помогу воплотить его идеи, чтобы зрители увидели то, что видит он. Я не собираюсь вам мешать, наоборот, я хочу помочь. Я с радостью выслушаю ваши идеи и предложения. Думаю, здесь, в маленьком провинциальном театре, мы могли бы создать нечто такое, чего не видывали во всей стране. Поучаствовать в этой затее – большая честь для меня. Разумеется, если вы меня примете.

Это была хорошая, честная речь, и она тронула жителей Никель-Айленда. Даже Перлу Эрлман.

Но окончательно инженер убедил их несколько дней спустя, в недостроенном театре, на временной сцене, окружённой лесами. На глазах у ошеломлённой немногочисленной публики он сотворил чудо и помог Пушинке взлететь.

Втайне от всех, ночью, под покровом темноты, они с П. Т. прикрепили тросы к несущим балкам будущей крыши.

Когда утром Перла и остальные вышли из палаток (для тех, кто принимал участие в строительстве театра, развернули палаточный лагерь), П. Т. пригласил их подойти ближе.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал он, указывая на пол перед сценой.

Кресла ещё не поставили, поэтому публика расселась на дощатом полу, от которого пахло свежей древесиной.

Из-за кулис показалась Алиса. За плечами у неё красовалась пара больших белых крыльев из страусовых перьев, которые П. Т. раздобыл с помощью мистера Брауна.

Зрители ахнули.

Пушинка выглядела испуганной. Маленькими шажками она вышла на середину сцены, где мистер Кассель нарисовал красный крестик. За её спиной растянули огромный чёрный занавес во всю сцену.

П. Т. подошёл к подруге и улыбнулся.

– Всё будет хорошо, – прошептал он. – Делай то, что умеешь.

Алиса чуть взволнованно кивнула.

– Давайте поприветствуем Пушинку! – объявил П. Т. и первым захлопал.

Зрители подхватили аплодисменты.

– Браво, Алиса! – крикнул кто-то.

Потом П. Т. ушёл со сцены, и под звуки концертины Гонсало, которому подали знак, Пушинка оторвалась от пола.

– О-о-ох! – изумлённо выдохнули зрители.

За чёрным занавесом, который скрывал тросы от посторонних глаз, инженер передвигал рычаги, поднимая и раскачивая Алису. Он счастливо улыбался, как ребёнок, играющий с любимыми игрушками.

И вот, находясь в нескольких футах над землёй, Пушинка начала танцевать. Она кружилась на месте, поднималась вверх, скользила вниз, порхала по воздуху. Девочка двигалась так грациозно, будто всю жизнь только и делала, что танцевала в воздухе. Волнение исчезло с её лица, она успокоилась и – наконец – счастливо улыбалась.

Зрители потеряли дар речи. Слышны были только звуки концертины, на которой играл Левша Гонсало (не всегда попадая на нужные кнопки), да карканье ворон.

Это было несравненное, захватывающее и прекрасное зрелище. Когда Пушинка мягко опустилась на место, с которого взлетела, театр взорвался аплодисментами, которые, казалось, никогда не смолкнут.

П. Т. вновь поднялся на сцену и подошёл к Алисе.

– Я же говорил, что ты полетишь, – прошептал он ей. Потом обратился к остальным: – Ну, что скажете о нашем представлении? Феноменальное оно или нет?

Публика, пленённая увиденным, продолжала аплодировать. В воздухе витало театральное волшебство,