Верность месту - Клэр Бойлз

мальчика, она знала, что гневается на него по крайней мере так же сильно, как любит. Она старалась не смотреть на бариста, на Элмера и Бобби. Отказываясь признавать их присутствие, она чувствовала себя немного более уединенно. Лия все время удивлялась тому, как она умеет обеспечить себе комфорт, даже когда в ее ситуации нет никаких ощутимых изменений.

Наконец Тайлер успокоился и устроился поудобнее у нее на коленях. Измученный, он повернулся, обнял ее за шею и прижался скользким от соплей носом к ее коже. Когда она его подняла, голова мальчика тяжело легла ей на плечо. Заказанный кофе она оставила стоять на столе, чувствуя тошноту от всей этой горькой сцены. На прощание она кивнула Бобби, а газету бросила Элмеру на колени.

— Я не Энди, — сказала она. — Вам следовало бы это знать.

Ее сердце колотилось от избытка адреналина, от желания самой броситься на пол, начать колотить руками и ногами по плиткам, выпустить крик, ужаснувший бы окружающих. Но вместо этого она завезет мальчика в детский сад и поедет на работу. Истерики, с которыми она сталкивалась там, устраиваемые взрослыми мужчинами, были менее частыми, и с ними было гораздо легче совладать.

* * *

Она оставила своего беспокойного сына в детском саду и уехала, пытаясь разобраться в тех диких эмоциях, что вспыхнули в глазах мальчика и исчезли. Было еще рано, когда она вернулась в Риверсайд, но Элмер уже был на месте, вероятно, поджидал ее, чтобы пожаловаться. Он частенько придумывал способы усложнить ей работу. Избежать этого было нельзя. Она опустила стекло, склонила голову набок и ждала, когда он что-нибудь скажет.

— Ты все еще собираешься посадить эти водные саженцы именно сегодня? — спросил Элмер.

На нем были грязные сапоги до колен и ярко-желтый дождевик. Он был похож на пожилого Медвежонка Паддингтона[92]. В кузове его грузовика валялись лопаты, грабли и вилы с расколотыми деревянными ручками. Недавно Элмер потребовал еженедельного обновления планов строительства в Риверсайде, и кто-то с зарплатой, более высокой, чем у Лии, согласился, что он прав. Элмер стал инспектором ирригационных систем еще до того, как она начала работать в офисе городского планированная, а возможно, и до ее рождения. Пруды в Риверсайде питались оросительными системами, которыми управлял Элмер. В них поступала талая вода с запада Континентального водораздела, перекачивающаяся насосами на безводный Передний хребет. Элмер мог поднимать или опускать уровень воды в прудах, открывая или закрывая шлюзы в серии бетонных плотин, разбросанных по участку, с которыми Лии по закону не разрешалось работать самостоятельно.

Ее команда, несмотря на крайний срок и дождь, собиралась сажать саженцы, но Лия не хотела, чтобы Элмер порадовался, что знает об этом. Поэтому она пожала плечами:

— Когда приедет начальник участка, вы можете спросить его.

Элмер считал своим долгом, как гражданин и как инспектор ирригационных систем со стажем, высказать свое мнение. Как правило, половина городского совета злилась на Элмера, а половина его любила. Отслеживание того, кто на чьей стороне, само по себе могло стать работой на полный рабочий день. С другой стороны, в эти дни многие злились на Лию — воспитательницы в детском саду Тайлера, продавцы в продуктовом магазине, несколько человек на работе, которые были недовольны ее успехом, но перемена в Элмере ранила глубоко. Лия знала, что не сделала ничего плохого, что его отношение к ней ужасно несправедливо, но, как всегда говорила ей мать, такова жизнь. В ней нельзя ожидать справедливости.

— На вашем месте я бы сегодня ничего не сажал, — проворчал Элмер.

— Как насчет того, чтобы вы пошли делать свою работу, — отрезала Лия, — и позволили мне делать мою.

Лицо Элмера покраснело, и Лия почувствовала удовлетворение. Она знала, что это выведет его из себя.

— Озеро Эстес почти заполнено. Скорее всего, они начнут сбрасывать воду вниз по реке и в систему каналов, чтобы снизить давление на плотину, — продолжил Элмер. — Будет лучше, если шлюзы будут открыты, когда вода в каналах начнет подниматься.

— Мы уже согласовали график, Элмер. Мне нужно, чтобы шлюзы были закрыты. Если вода поднимется слишком высоко, у нас возникнут проблемы с посадкой саженцев. Они слабо укоренены, и их смоет водой.

— Что вы сейчас сказали о том, чья это работа? Я управляюсь со шлюзами с тех пор, как вы были в пеленках. Я видел ущерб от наводнения семьдесят шестого года. Вы должны меня послушаться.

— Это не личное, Элмер. Дело просто в назначенных сроках.

— Что ж, это будет ваша ошибка.

Лия чувствовала себя измученной. Она не думала, будто это была ее вина, что Тайлер был таким чувствительным или что Энди сфальсифицировал доказательства в стольких делах против жителей города. Она представила своего мужа в оранжевом комбинезоне, какие носят заключенные, и удивилась, почему так много людей считает, будто она тоже должна его носить. «Было бы намного легче делать свою работу в одиночку, — подумала она, — без постоянного ощущения, что Энди находится где-то рядом».

Лия посмотрела на реку, на шлюз, бросила взгляд на молодых скоп, борющихся за место в гнезде — первенец, самый большой, всегда отталкивал остальных. За последние несколько недель Лия не так часто видела их родителей и предположила, что птицы готовятся к перелету, отучая своих птенцов от защиты и легко добытого корма. Она спрашивала себя, каково это — улететь самой и как тяжело ей придется работать, чтобы взять Тайлера с собой.

— Что ты говоришь сыну? О его отце?

Лия посмотрела на Элмера. Ее первоначальный шок сменился подозрением, но выражение лица у Элмера смягчилось, и в нем появились черточки доброты, напомнившие о том Элмере, которого она помнила с прежних времен.

— Немногое. Что папе пришлось уехать. — Лия почувствовала, как подступают слезы, но заставила себя сдержать их. Только не перед Элмером. Не сейчас. — Я думаю, надо подождать некоторое время, прежде чем рассказать ему все.

Почему она доверила Элмеру даже эту небольшую информацию, ей было непонятно. У нее накопилось так много вопросов, а спросить было не у кого.

— Он чем-то напоминает мне Бобби в таком же возрасте. Чувствительный.

Элмер сел в свой грузовик, завел двигатель. Скопы вздрогнули от его шума. Оставшуюся часть дня, наблюдая за тем,