Верность месту - Клэр Бойлз

когда будешь готов двинуться дальше, — сказала Лия и, когда Элмер подал сигнал, продолжила тянуть. Как только Элмер выбрался из водопропускной трубы, пришлось бороться с грязью. Она приподняла Элмера и повела к машинам, обняв за спину. На полпути они сели на поваленный тополь. Дождь стекал по желтому резиновому комбинезону Элмера. Она ожидала от него паники или по крайней мере какого-то внешнего проявления боли, но он сохранял стоическое выражение лица. Время от времени он делал неверный шаг, вздрагивал, чуть-чуть вскрикивал, но она делала вид, что не замечает этого. Она знала, что значит сохранять достоинство перед лицом унижения. Теперь она могла уважать это в Элмере.

— Зачем вы сюда пришли? — спросила Лия. — Решили умереть?

— Вы же сами хотели, чтобы эти шлюзы были открыты, чтобы вода вытекала отсюда как можно быстрее.

Небо было затянуто облаками, окружающие ориентиры были размыты постоянным, безжалостным дождем. Лия попыталась вспомнить, как это место выглядело при солнечном свете, при синеве неба, при лаконичном движении кучевых облаков. Она услышала шум, подняла глаза и увидела, как птенцы скопы, промокшие и несчастные, меняют положение в гнезде.

— Насколько все будет плохо? — спросила она.

— Думаю, очень плохо, — отозвался Элмер.

Лия была рада холодному дождю на лице, который, как она надеялась, скрыл ее слезы при мысли о том, что Риверсайду настал конец — долгие годы планирования, управления и работы, все, чем, как она представляла, это место может стать, — все это будет смыто, смыто навсегда.

Она встала:

— Вы открыли все шлюзы?

— Да, за исключением того, где я провалился.

— Наверное, я должна увезти вас отсюда, — сказала она, хотя уезжать ей совсем не хотелось. Она желала превратиться в твердый кирпич и известковый раствор, вырасти до гнезда скоп, прочно укорениться во влажной глине, поставить наводнению заслон, увести его подальше от Риверсайда. Она хотела бороться, но дождь лил как из ведра, плотина была уже открыта, и вся система была совершенно равнодушна к ее ничтожным желаниям.

Она посмотрела на Элмера, маленького, но сухого в своем желтом непромокаемом плаще. Скопы присели в гнезде, став невидимыми.

— Сколько у нас времени? — спросила она.

— Наводнение пока лишь в начале каньона, — ответил Элмер. — Так что у нас есть час, а может, и больше.

— Думаете, открытие этого шлюза поможет?

Элмер помолчал, затем пожал плечами:

— Может быть, не поможет уже ничто.

— Ждите здесь.

— У меня нет особого выбора, — буркнул Элмер. — Эта нога.

Лия использовала оставленные ею следы, чтобы вернуться, стараясь ступать как можно осторожнее в существующие ямки в грязи. Добравшись до плотины, она остановилась и сунула руку в холодную воду канала, напрягшись от усилия удержать ее неподвижной, в то время как сильное течение кружило вокруг и давило на нее, пытаясь сдвинуть с места, унести вниз по течению. Вода поднялась и уже текла поверх бетонных блоков. Лия нащупала колесо, навалилась на него всем весом, но не смогла заставить створки шлюза открыться. Она продолжала попытки, но мешала скользкая грязь. Она дважды упала так сильно, что ее плечо оставило следы в мокрой тине. Направляясь к машинам, обещающим безопасность, Лия увидела дрожащего Элмера, сидевшего сгорбившись там, где она его оставила, а затем почувствовала все сразу. Виновность в том, что заставила ждать раненого Элмера. Страх, что она пошатнется, упадет в воду, исчезнет в ней. Разочарование и ярость, вызванные тем, что она недостаточно сильна и не может открыть шлюз, спасти Риверсайд.

— Ты его открыла? — спросил Элмер, когда она подошла, грязная и покрытая тиной.

— Колесо заело, — произнесла Лия и закрыла лицо руками, пытаясь сохранить достоинство, но это не помогло. Все ее глупое «я» было измазано грязью.

Они медленно заковыляли к машинам. Элмер сказал почти нежно:

— Ты сделала все, что могла.

Он осторожно поднялся на пассажирское сиденье. По работавшему в автомобиле радио объявили, что школы закрываются. Автобусы, которые высадили детей всего пару часов назад, теперь отправились доставлять их домой. Перекрывшие дорогу полицейские разрешили припарковать грузовик Элмера на возвышенности.

Элмер позвонил Бобби и попросил встретить их у больницы.

— С кем остался твой паренек? — спросил он, тыча пальцем в экран своего телефона.

— Он в детском саду, — объяснила она. — Думаю, мне нужно за ним заехать.

Бобби встретил их у больницы и вместе с Лией помог Элмеру сесть в кресло-каталку. Лия очень хотела поскорей добраться до Тайлера, чтобы предоставить ему защиту и окружить заботой. Бобби положил руку ей на плечо.

— Я не знаю, что бы случилось, не окажись тебя рядом.

С минуту Лие казалось, будто Бобби хочет чего-то большего, чего-то, что могло оказаться объятием, хотя и не могло им стать.

Элмер тоже посмотрел на нее:

— Сегодня ты сделала все, что могла, Лия. Все, что в твоих силах.

Лия почувствовала, что ее глаза наполняются слезами, и вернулась к своему джипу, чтобы ехать к Тайлеру. Она чувствовала, что ее кровь бурлит так же, как и река. Это было унизительно — так сильно желать, чтобы ее простили, когда единственное, что она, возможно, сделала неправильно с самого начала, — это вышла замуж за Энди. Но, в самом деле, откуда она могла знать, что он окажется таким мерзавцем? У них было несколько счастливых лет. Энди укутывал ее плечи одеялом, когда она занималась допоздна, узнавал, сколько сливок она любила добавлять в кофе. Она ощущала глубокую связь с Энди, такую же глубокую, как и у нее с родным городом, чувство общей ответственности за его благосостояние и защиту. Однако в конце концов оказалось, что все это не имеет никого значения по сравнению с его неспособностью признавать свою неправоту, с его неуместно пылкой уверенностью в том, что он знает о людях вокруг него больше, чем они знают о себе сами. Даже самые плохие люди иногда бывают нежными. Даже лжецы, или, может быть, особенно лжецы, знают, как выглядеть добрыми. Она вдруг ощутила потребность скорее добраться до сына, такую глубокую, что почувствовала боль, как от ожога, и кровь запульсировала во всем ее теле. Она должна была защитить Тайлера сегодня и навсегда. Она должна быть уверена, что в нем