22 июня. Черный день календаря. - Артем Драбкин

Командир 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса Н.С. Скрипко вспоминал о первом бо­евом вылете войны:

«В 13 часов 40 минут 22 июня первым взлетел командир 207-го авиаполка подполковник Г.В. Титов и его ведомые. Для сокращения времени эки­пажи взлетали звеньями. Вслед за командиром полка поднялись со своими подчиненными капи­тан Козлов, старшие лейтенанты Кошельков, Мультановский, Чистяков и другие командиры звеньев.

Подполковник Г.В. Титов быстро собрал свои подразделения и взял курс на запад. Стала обра­зовываться кучевая облачность. По расчету време­ни звенья вышли под облака; в районе Мерканс об­наружили большую мотоколонну противника, про­тянувшуюся на многие километры, и в 15 часов 40 минут ведущее звено, возглавляемое командиром авиаполка, нанесло первый бомбардировочный удар по врагу. Бомбардировка с высоты 1000 мет­ров была прицельной, точной. Наблюдались пря­мые попадания бомб в бронетранспортеры и авто­машины противника.

Примеру командира последовали и другие. За­тем авиаполк бомбардировал другую немецкую ко­лонну, которая приближалась к населенному пунк­ту Лептуны. Бомбы попали в центр колонны. Вто­рым заходом с высоты 600 метров и ниже наши эки­пажи проштурмовали огнем пулеметных установок скопление гитлеровцев.

В более трудных условиях протекал боевой вы­лет 96-го дальнебомбардировочного авиаполка. Поскольку командир авиачасти А. Г. Мельников смог вернуться из отпуска только на второй день войны, первый боевой вылет полка возглавил его замес­титель майор А.И. Слепухов. Ведомые им 29 эки­пажей с высоты 1200—1500 метров бомбардировали моторизованные колонны противника, двигав­шиеся по шоссе и большакам в районе Сейны—Су-валки—Августов—Квитемотис.

На подходах к небольшим мостам, где возни­кали значительные скопления танков, мотопехо­ты и артиллерии гитлеровцев, командир эскад­рильи старший лейтенант М.П. Бурых, командир звена лейтенант И.Г. Капля и их ведомые нанес­ли фашистам большие потери в живой силе и технике.

Наши бомбардировщики были обстреляны с земли малокалиберной зенитной артиллерией немцев и неоднократно атакованы истребителями Ме-109.

После того как воздушный стрелок-радист Хабалов длинной очередью из верхней турельной ус­тановки отразил нападение «мессера», вражеский истребитель пытался повторно атаковать бомбар­дировщик Ил-4 снизу, с хвоста. Ранее эта полусфе­ра меньше всего была защищена, и враг не знал, что дополнительно на самолете уже есть нижняя люковая установка. Хабалов успел перейти к ней и дал очередь. Объятый пламенем фашистский ис­требитель рухнул на землю.

Но и мы потеряли в тот вылет три самолета, в том числе бомбардировщик, где командиром эки­пажа был лейтенант Иван Григорьевич Капля. В не­равном поединке с немецкими истребителями ма­шина получила тяжелые повреждения. Из пробито­го бензобака начало течь, и воспламенилось топ­ливо. По приказу командира все члены экипажа ос­тавили горящий бомбардировщик. Последним прыгнул лейтенант Капля. Переплыв несколько рек, преодолев множество трудностей и невзгод, он пришел к своим. И первая просьба лейтенанта была о вылете на боевое задание!

22 июня в более южном направлении действо­вал 98-й дальнебомбардировочный авиаполк 52-й авиадивизии. 31 экипаж, возглавляемый команди­ром полка подполковником А.И. Шелестом, выле­тел по маршруту Осиповичи—Пружаны—Янов с за­дачей бомбардировать скопления танков и мотори­зованной пехоты гитлеровцев на дорогах Янов, Лу­ков, Седлец, Бяла-Подляска. Экипажи поднялись на

Такие репродукторы для большинства советских граждан на долгие 1418 дней стали главным источником надежды.

задание после короткого митинга, на котором лет­чики, штурманы, воздушные стрелки-радисты по­клялись отдать все силы, а если потребуется, и жизнь, для защиты Советской Родины.

[...]

Обнаружив в заданном районе двигавшиеся на восток колонны фашистских танков и моторизован­ной пехоты, звенья самолетов Ил-4 бомбардирова­ли скопления гитлеровцев. Над целью и на обрат­ном маршруте экипажи неоднократно атаковыва­лись группами вражеских истребителей.

Вечером, ко времени посадки 96-го дальнебомбардировочного авиаполка, возвращавшегося пос­ле удара по немецким танковым колоннам, я при­ехал на аэродром Боровское. Много самолетов вер­нулось поврежденными, были раненые, убитые. Поскольку одной штатной санитарной машины ока­залось недостаточно, для перевозки раненых при­шлось применить бортовые грузовики. Некоторые подбитые бомбардировщики не могли рулить, но тягачей для буксировки не хватало. Тогда стали ис­пользовать тракторы, наиболее мощные спецма­шины.

Из 70 Ил-4, совершавших первый боевой вылет, к концу дня на свой аэродром не вернулись 22 ма­шины. Кроме того, один бомбардировщик 96-го полка во время разбега взорвался на своей же бом­бе ФАБ-1000: летчик слишком рано «подорвал» са­молет на взлете» .

Вечером 22 июня состоялся первый ночной на­лет: 53-й дальнебомбардировочный авиаполк ата­ковал порт в Кенигсберге. Подсветив цель светящимися бомбами, летчики сбросили свой груз, выз­вав несколько пожаров.

Оценивая общие результаты воздушного сраже­ния 22 июня 1941 г., нельзя не вспомнить слова П.В. Рычагова на декабрьском совещании 1940 г.: «Боль­шинство таких налетов [на аэродромы] будет пости­гать неудача». Действительно, немецкие летчики зачастую добивались успеха не в первом и даже не во втором налете. Более того, некоторые аэродро­мы приграничных округов были разгромлены толь­ко на второй или третий день войны.

«... и на море»

Если попытаться определить события на море в первый день Великой Отечественной какой-то одной деталью, то это будет глухой всплеск от па­дения в воду мины заграждения. Минному оружию суждено было сыграть важную роль в событиях на морских театрах военных действий, и начало этому было положено уже в первый день войны. Германс­кий военно-морской флот переживал летом 1941 г. не лучшие времена. Линкор «Бисмарк» был потоп­лен, его собрат «Тирпиц» еще ни разу не выходил в море, оба линейных крейсера и тяжелый крейсер «Принц Ойген» были блокированы в Бресте, «Лютцов» на месяцы выведен из строя попаданием тор­педы, тяжелые крейсера «Адмирал Хиппер» и «Ад­мирал Шеер» были в ремонте. Из четырех легких крейсеров только два — «Нюрнберг» и «Кельн» — были полностью боеспособны. На Черном море обеспечить присутствие крупных надводных кораб­лей немцы не могли чисто физически. Поэтому ста­вить Кригсмарине задачи на разгром советского флота было бы неосмотрительно. При этом нельзя сказать, что ВМФ СССР можно было бы просто иг­норировать. Германия зависела от перевозок по морю, в первую очередь железной руды из Швеции. Для обеспечения безопасности перевозок по морю флот противника требовалось запереть в базах. Проще всего это было сделать с помощью минного оружия.

На Северном флоте первый день войны про­шел без особых происшествий. В 0:56 ночи на флоте получили по радио приказание Н.Г. Кузне­цова о переходе на оперативную готовность № 1. Сигнал о введении оперативной готовности № 1 был дан в 1:15. В 1:35 приказ догнала директи-

Командир расчета дает целеуказание наводчику пулемета.

ва, выдержанная в духе сухопутной Директивы № 1, о которой говорилось выше. На оперативную готовность №1 Северный флот перешел только в 4:25. Утром 22 июня до флота докатилась вол­на высылки на позиции подводных лодок. В 10:35 военный совет СФ получил приказание выслать подводные лодки в район Варде с задачей вести неограниченную войну против транспортов и бо­евых кораблей, не допуская их в Варангер-фьорд. Это указание наркома было выполнено ближе к вечеру: в 17:55 лодка Щ-421 вышла на позицию в Варангер-фьорд, в 21:17 лодка Щ-401 — в район Варде и в 23:55 «малютка» М-176 — на позицию в Варангер-фьорд (для несения дозора у п-ова Рыбачий). В 20:40 командующий Северным фло­том приказал командиру Мурманского укрепрай-она открывать огонь с батареи № 221 по транс­портам противника при входе и выходе их из губы Печенга. Это была батарея 130-мм орудий на по­луострове Рыбачий. В 22:00—22:31 батарея № 221 обстреляла транспорт противника, выходив­ший из бухты Печенга, было израсходовано 59 снарядов.

Вспоминает краснофлотец 221-й батареи бере­говой обороны Макаренко Евгений Андреевич:

С вечера в субботу на батарее крутили клееную-переклееную ленту «Подруги». В этом фильме есть кадр: в прокуренном трактире на окраине Петербур­га шумят и пьют рабочие Выборгской стороны. В кадре растрепанный одноногий почтальон с сумкой через плечо, шкандыбая, размахивая пачкой газет, выкрикивает: «Война будет! Война будет!» В этот

Немецкие саперы атакуют советский дот на новой границе.

момент мы услышали тревожные удары рынды. Боевая тревога! Выскакиваем из клуба и несемся на боевые посты. Опять учение? Приказали ждать. Было тревожно на душе. Всю ночь просидели на бо­евых постах; утром наши вещательные станции ста­ли передавать военные марши вместо обычной ут­ренней программы... Последние сомнения рассея­лись.